– Ты думал, я тут только за столом сидеть, да? – хмуро глянул на него Вик. Злость понемногу уходила. Можно было вдохнуть поглубже. В дверь постучали, затем голос Анны Константиновны: – Виктор Валентинович, можно открывать? – Можно, – громко сказал Вик. Дверь со щелчком отворилась, на пороге показались дворе ребят Михаила Григорьевича – Тоха и Женя. Вик знал обоих – вместе тренировались. – Здрасьте, Вик Валентиныч, – улыбнулся Тоха. – Этого вот? – Его, голубчика, – кивнул Вик. – Забирайте, и чтобы хорошенько подумал о своём будущем. Так-то его пока не обо всём спросили. Я позвоню. – ОК, – Тоха и Женя взяли голубчика с двух сторон и вывели из кабинета. Вик стряхнул руки и наконец-то посмотрел на Веронику – она сидела у стены ни жива ни мертва. Смотрела на всё широко раскрытыми глазами. Захотелось прямо тут обнять её и сказать, что всё будет хорошо. И плевать на остальных и камеры. – Вероника… Андреевна, он больше не причинит вам вреда, – Вик подошёл к ней, сел рядом и взял за руку. – Паша, скажи, я прав? – Стопудово правы, Виктор Валентинович, – выдохнул Паша. – Вам и охрана не особо нужна, как я посмотрю. – Ситуации разные бывают, сам понимаешь. Вероника Андреевна, вы не обидитесь на нас с Пашей, если мы не станем так же поступать с Мариной Борисовной? Я бы за ней понаблюдал, с чего это она вообще в дело замешалась? Её имя вроде пока нигде не фигурировало. – Вам… виднее. Наверное, – выдохнула Вероника. – Я пойду, хорошо? – Ступайте, – кивнул Вик. Он потом позвонит ей. А сейчас нужно обсудить с Пашей, что делать дальше. 20. Вероника Да что, наконец, происходит? «Принцесса Грёза» Господи, что происходит-то? Что творится в этой уродской транспортной компании? Вероника дошла к себе, не глядя, прошла мимо замачивающей орхидеи (понедельник ведь!) Алёны и закрыла за собой дверь. Вот только ещё не хватало разреветься в кабинете! Но как же мерзко-то и страшно! И почему именно она? И кого спросить? И Марина, дурища, тоже как-то замешалась в это во всё, зачем? Не то чтобы Вероника Марине сочувствовала, но одно дело – сплетни по этажам таскать и мужикам глазки строить, и совсем другое – впутываться в дело, которое чем дальше, тем отчётливее отдаёт криминалом. А у Марины приличный муж и сыну всего восемь лет. Вообще, надо бы взять те отчёты, что делали для Ледяного – по ремонту, по невыполненным в срок контрактам, вообще по проблемам с машинами и водителями, и самой посмотреть. На свежую голову. Только где ж её взять, ту свежую голову? На обед она спустилась с Маргаритой Романовной и вполголоса, почти что шёпотом пересказала ей историю с колёсами. Та только диву давалась. – За что Марине Бойко на вас, душа моя, злится, – не понимаю. Ну да, у вас должность солиднее и зарплата больше, но она ваши обязанности не потянет. С вами обедал Ледяной? Ну так у вас дела. Кстати, а только ли дела? Он не женат, вы тоже свободны уже довольно давно. – Знаете, на девяносто процентов дела. А ещё десять – так, трёп к случаю. Он просто вежливый, а наши уже уши-то поразвесили, думают, что это прямо внимание лично к ним. А ему тупо нужна информация про всех нас. А где её проще всего получить? В личной доверительной беседе. И он отлично умеет пользоваться своей вежливостью, своей внешностью и харизмой, – раздумчиво сказала Вероника. – У Марины, между нами, отличный муж, – сказала, глядя краем глаза на ту самую Марину, Маргарита Романовна. – И начальник, и платят ему, думаю, неплохо, и ни за что не поверю, что держит её в чёрном теле, без денег и без внимания. Вон цацками-то так и хвастается, каждую неделю что-то новенькое. Марина с ума сошла, если хочет всё порушить ради мужчины, которому она через порог не сдалась. – А может быть, Марина вместе с Померанцевым что-то мутят с нашими контрактами? – подумала вслух Вероника. – Этого не скажу, потому что данных нет. А надо бы получить как-нибудь. Вероника представления не имела о том, как получают такие данные, и хотела об этом сказать. Но к их столу подошли, тень закрыла окно. – Добрый день, дамы. Вероника Андреевна, скажите начистоту – вы умеете разговаривать на каком-нибудь языке, кроме русского? – над их с Маргаритой головами возвышался господин генеральный директор. – По-английски, более или менее, – ответила удивлённая Вероника. – Отлично. Тогда собирайтесь, встречаемся через пятнадцать минут в гараже и едем на переговоры. – Хорошо, – кивнула Вероника. Что ещё за переговоры? Утром и речи не было. Впрочем, утром было совсем не до того. Она поднялась в кабинет за сумкой, посмотрелась в зеркало, подкрасила губы, расчесалась. – Вы уходите, Вероника Андреевна? – спросила Алёна. С прошлой среды она была тиха, мила и идеально исполнительна. – Да, шеф сказал ехать с ним на переговоры. Спросил, говорю ли я на нерусских языках, – рассмеялась Вероника. – Представления не имею, с кем переговариваться. Если вдруг кто – отправляй всех к Маргарите Романовне. – Хорошо, Вероника Андреевна, – кивнула секретарша. Ледяной ждал её на парковке возле своей чёрной громадины. – Помните, я рассказывал про китайца, который приехал к отцу? – начал он, когда они выехали на улицу. – Так вот, он желает детально знать про наши возможности и условия. Я пригласил Валерию Вячеславовну, она, если что, поможет с переводом. И ещё господина Емельянова. Господин Померанцев как-то очень удачно оказался занят. Не знаю, чем именно занят, но выяснять не стал, – подмигнул шеф. Серёжа Емельянов был замом Померанцева. На него обычно сваливалась вся текущая работа, а Померанцев главным образом царствовал. Ну, до последнего времени – пока вдруг за косяки отвечать не пришлось. О да, у Серёжи, во-первых, может быть зуб на Померанцева, а во-вторых, он может что-то знать о природе и сущности нынешних проблем. – Да, мне кажется, Емельянов – удачная идея, – кивнула Вероника. – Скажите, а что будет с Чернышовым? – А это в зависимости от того, какова его роль в происходящем. Если он виноват только во вредительстве вам по просьбе Марины свет Борисовны – это одно, отделается оплатой ремонта и каким-нибудь штрафом, чтобы в будущем неповадно было. Ну и увольнение, конечно, на кой мне такое диво в штате? А вот если он ещё и каким левым бизнесом занимается, или что там эти подлюки делают – там и посмотрим, как разберёмся. А пока посидит под охраной. – А жаловаться не станет? – Пусть попробует. Живо пойдёт официально отвечать за всё, что сделал, и за то, о чём только подумал, тоже, – мрачно сказал Ледяной. Вероника вспомнила, как сидящий рядом мужчина утром ловко скрутил того самого Чернышова, мужика отнюдь не маленького и не беззащитного… и восхитилась. Что ни говори, а приятно, когда твоего обидчика так вот… скручивают. И потом ещё провели через весь десятый этаж и весь девятый, прежде чем посадить в лифт и увезти. Видимо, чтобы посмотрели все, кому это может быть интересно. Но в кафе за обедом об этом не сплетничали – Вероника старалась прислушиваться. Или сплетничали, но не в кафе, или вовсе когда она уже ушла. Тем временем они приехали в самый центр, машину через кованые ворота пропустили к милому двухэтажному особнячку, стоящему в глубине квартала. На отливающей в лучах солнца золотом табличке значилось одно-единственное слово «Продлес». Ого, контора старшего Ледяного! Ну хоть посмотреть, как там всё устроено. Шеф взглядом велел ей не двигаться с места, пока сам он вышел, открыл дверь и протянул руку. Подержаться за его руку было здорово, а улыбка всё равно что сама заползла на лицо. Он удивился и улыбнулся в ответ – открыто и радостно, как мальчишка. – Здравствуйте, – донеслось из-за его спины. Вероника выбралась наружу, опираясь на его ладонь, и увидела невысокую девушку с утянутыми в узел зелёными волосами. Изумрудные переливы резко контрастировали с хорошим брючным костюмом и идеально белой блузкой. – Здравствуйте, Валерия Вячеславовна, – кивнул ей Ледяной. Дальше они шли внутрь здания, там Ледяной только успевал кивать направо и налево. Турникеты перед ними открывались сами, встреченные люди вежливо здоровались. Ледяной привёл их в кабинет, оформленный строго, но дорого – деревянные панели, паркет, мебель по виду не офисная, а какая-то приличная, на столе огромный тонкий монитор, в кожаном кресле – мужик. Мужик поднялся здороваться, и оказалось, что зовут его Владислав Павлович, он был замом Ледяного, пока тот работал здесь, а теперь выполняет его обязанности. И кабинет раньше тоже принадлежал Ледяному. Тот живо распорядился про кофе, и они успели даже выпить по чашке, а пока пили – к ним доставили Серёжу Емельянова. А к двум тридцати отправились в конференц-зал, где уже находились самый старший Ледяной, и при нём щуплый китаец, выглядевший на фоне иркутского партнёра совсем мелким и незначительным, но очень суетливым. Буквально минутой позже появился второй младший Ледяной – Михаил. Всех участников усадили за небольшой круглый стол, представили друг другу. Вероника не запомнила имени китайца, но подумала, что ему тоже, наверное, непросто уложить в голове, как кого из них зовут. А потом он заговорил на английском, довольно разборчиво, и оказалось, что ему для какого-то небольшого частного проекта нужна древесина под Иркутском, а ещё в Читинской области и непосредственно в Китае, и он бы хотел, чтобы всем процессом – и добычей, и доставкой до места – занималась одна компания. И груз в Читинскую область ему нужен уже на следующей неделе. Он бы договорился о пробной партии, и если эта партия его устроит, тогда будет разговор о долгосрочном контракте. Вероника поняла, но на всякий случай Ледяной-сын кивнул изумрудной девочке, та перевела на русский. Далее заговорил Ледяной-отец, на превосходном, как показалось Веронике, английском – мол, а что уважаемого коллегу смущает, заключили бы долгосрочный контракт сейчас, и дело с концом. Но китаец улыбался, кивал, заверял того в своём уважении, но говорил, что хочет посмотреть – как это будет работать. Ему стали рассказывать, как это будет работать. Сначала Михаил Ледяной говорил о добыче и отгрузке – объёмы, сроки, особенности. Потом Ледяной-отец кивнул Виктору, но тот улыбнулся и перевёл стрелки на Серёжу Емельянова. Серёжа вздохнул, глянул на Валерию и заговорил по-русски, та переводила. Сколько машин понадобится для заявленного груза, какие, сколько времени займёт дорога. Тем временем Вероника собралась с мыслями, перевела про себя на английский все важные цифры, и когда Виктор кивнул уже ей, смогла вполне связно изложить соображения по стоимости и оплате. Успела поймать одобрительный взгляд Михаила. Сошлись на том, что уважаемый господин Фань Чэнь (вот как его зовут…) подумает и не позже среды сообщит, что именно надумал. Потом он попросил разрешения откланяться, сообщил, что они с супругой сейчас идут в музей декабристов, и забрал с собой изумрудноволосую Валерию. – Кофе или чего посущественнее? – спросил у всех Ледяной-отец. Все согласились на кофе. Он позвонил и отдал распоряжение. Кофе появился мгновенно. – Сахар, сливки? – спросил Виктор у Вероники. – Сливки, – кивнула она.