И Вероника поняла, и тоже завертелась, и глаза у неё как вспыхнут, он и не знал, что она так умеет! А дальше только крепче держаться, чтобы пару не разнесло нахрен центробежной силой! А потом остановиться, притопнуть, сменить ногу и в другую сторону так же! Кажется, им хлопали. Кажется, это было зря. Когда они затормозили, то самое естественное, что тут можно было сделать, – обняться и поцеловаться. Первое они сделали, тут было иначе никак, а вот второе Вик, подумавши, отложил на попозже. И просто пошёл с ней за руку к столу. И снова сделал вид, что не дошёл. Это уже был нормальный медляк, и можно было просто сгрести её в охапку. Остаться в той части зала, где темно. Легонько поглаживать спину через переливчатую ткань платья. Смотреть и молчать. Слова были бы лишними. Когда музыка закончилась, они снова пошли в сторону её стола и с третьей попытки дошли. – А не хотите ли прогуляться, молодые люди? – спросила Маргарита Романовна. Вик вопросительно взглянул на Веронику. Тем временем в зале совсем приглушили свет, музыка сменилась на ритм без мелодии, задёргался стробоскоп. От главного стола в сторону выхода шли отец и Полинька, следом за ними под белы ручки двое отцовских охранников вели наклюкавшегося Недолюбова. – Ох, недогрызок, даже пить и то не умеет, – вздохнула бескомпромиссная Маргарита Романовна. Вик секунду подумал, поцеловал ладонь Веронике (темно же, кто там будет приглядываться) и подошёл к отцу. Отец с Полинькой ожидаемо собрались домой, а Недолюбова увезёт охрана. Тем временем у нужного столика развернулась подготовка – собрали коньяк, бокалы, две бутылки минералки, фрукты и порезанный тортик. Паша нашёл где-то коробку, в неё всё сгрузили. – И куда дальше? – спросила Маргарита Романовна. – Тут есть такое место, оно защищено табличкой «Приват», – сообщил Майк. – Там можно посидеть, пожечь костёр и вообще расслабиться. – А ты откуда знаешь? – удивился Вик. – Доводилось бывать, – подмигнул брат. – Только я отказываюсь жечь костёр в торжественных ботинках, – заявил Вик. – В них неудобно. – Пойдёмте, переоденемся, – пожал плечами Майк. – Ага, тогда дамы сменят свои прекрасные платья, а я хочу смотреть на них красивых, – Вик был не согласен. Вероника такая классная в этом платье-колокольчике! – Знаете, я вообще уже спать, – сообщила Наталья Викторовна. – А вам – хорошей погоды, доброй охоты и что там ещё у кого. – Нет, спать в такую чудесную тёплую ночь непростительно, – сказала Вероника. – Но я, пожалуй, сменила бы обувь. – Ну тогда пойдёмте наверх, – скомандовала Маргарита Романовна. – Встречаемся минут через пятнадцать, от входа направо и за угол, – сказал Майк. 30. Вероника Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра Тэм Гринхилл У неё не было третьей пары обуви, только туфли на каблуках и кроссовки. Забить и переобуться в кроссовки? Рисковать попасть каблуком в темноте не туда и сломать его нахрен? Решение подсказала Маргарита: она как раз надела кроссовки, а балетки предложила Веронике. Размер ноги у них был плюс-минус одинаковый, выяснили как-то. Палантина или шарфа с собой не было, поэтому Вероника взяла флиску. В её карман отлично помещался телефон. Можно было идти. Они вышли на крыльцо и обнаружили там стайку конторских тёток. Марина, Алёна, секретарша Померанцева Милана, ещё кто-то. – Ой, Вероника Андреевна, а круто же вы с шефом танцевали, – пропела Милана. – Вы специально учились, да? – В школе бальными танцами занималась, – ответила Вероника. Так-то это не секрет, подумаешь – бальные танцы. Было круто, да, а потом закончилось, когда мама выставила ультиматум – или она, Вероника, бросает ходить в студию, или она маме больше не дочь. Потому что танцы заканчивались в девять вечера, и нужно было проехать целых три остановки на автобусе или троллейбусе с Политеха до Академа, а мама, видите ли, переживала. На первом курсе Веронике было проще бросить, чем защищаться. А когда на третьем она прибилась к походной компании, то уже были какие-то силы, чтобы отстаивать своё. Помнится, она один раз пригрозила, что уйдёт жить к подружке Ленке и будет мыть полы, чтобы себя как-то содержать. После чего давление не прекратилось, конечно же, нет, но поутихло. – И главное, шеф тоже где-то учился, – со значением произнесла Маргарита Романовна. – Да ладно, если у него такая мать – уж наверное, их учили всему, что только возможно, ещё и на пианино, поди, играет, – сообщила появившаяся из темноты девушка с зелёными волосами. – Лерка, а про тебя что за слухи ходят, что ты у нас больше не работаешь? – вклинилась Марина. – Неужели за дресс-код попёрли? И когда будут документы на увольнение? Кадровичка смотрела хищно и зло. Как же, с этой Леркой Ледяной танцевал, а с ней, распрекрасной, – нет. – Не на увольнение, а на перевод, – спокойно сообщила Валерия. – Куда это? – не поверила Марина. – В уборщицы, что ли? – К Валентину Фёдоровичу в международный отдел. Ему понравилось, как я его китайскому партнёру на переговорах переводила. И как водила его по городу. – И как оно – в постели с китайским партнёром? – ехидно спросила Марина. – А про это нужно было у его жены спросить, они как раз вместе были, – пожала плечами Валерия с великолепным спокойствием. Марина плюнула и ушла внутрь, оттуда призывно играла какая-то народная музычка в современной обработке. Её свита потянулась за ней. – Пошли, дева, с нами, – сказала Маргарита Романовна Валерии. – Только кури в другую сторону, я за здоровый образ жизни. – А куда? – удивилась Валерия. – Да тут достойные джентльмены позвали у костра посидеть. – Ой, спасибо, у костра – это я с радостью! Они втроём зашли за угол, а там уже стояли Паша и Михаил Ледяной с той самой коробкой. Из неё торчали шампуры. – Мы собрались что-то жарить? – удивилась Вероника. – Да, добыли на кухне колбасок, – улыбнулся Михаил. – Понятно, что все сытые, это так, побаловаться. Где там Вик копается, интересно? Он переоделся – джинсы, кроссовки, у белой рубашки расстёгнуты и засучены до локтя рукава. Стройный, ловкий, красивый. Паша как был при параде, так и остался – конечно, он же на квесте в болоте искупался! Наконец появился Вик – точно как был днём, мужик-лесовик. Кивнул Михаилу: – Веди. Тот пошёл вперёд, за ним – Вик с коробкой, Паша с каким-то пакетом и женская часть компании. Дорожка привела к металлическому заборчику, на калитке и вправду было написано «Приват». Михаил достал ключ и отпер эту калитку. Пропустил всех и запер за ними снова. Метров через десять дорожка пришла на полянку, где было устроено кострище, рядом лежали дрова, вокруг стояли лавочки. Коробку сгрузили на лавочку, Вик достал спички и принялся разводить костёр. Вероника запрокинула голову – всё же как много звёзд видно в ясную ночь за городом! Лебедь лежал на Млечном Пути, Вега и Альтаир светили оттуда, откуда положено. Из-за леса торчал ковш Большой Медведицы. – А ты знаешь, где созвездие Волосы Вероники? – раздался у неё над самым ухом голос Вика Ледяного. – Знаю, что вроде его видно весной, но лично не знакома, – улыбнулась она. – Чёрт, я тоже. Надо исправить. Тебе не холодно? – У меня флиска с собой. – Мисс Предусмотрительность. – Стараюсь. – У тебя очень красивое платье. И эти малахиты очень подходят к твоим глазам. – Спасибо. А на тебя все тётки в зале облизывались – богатый, неженатый, красивый. – Тётки в зале обломятся. И так пришлось от Марины Борисовны по дороге прятаться. А сюда никто из них не придёт, и ура. Пойдём к костру. – Пойдём. Но сначала он обхватил её, как перед тем в танце, и они поцеловались. Осторожно и торопливо – как же, темно, но всё равно – люди ж рядом!