– Идем, милая, и вы, леди Астер. – Она потянула Гэли обратно в комнату. Я бросила вниз еще один взгляд. Жрица присела рядом с трупом, один из рыцарей осматривал метатель. Второй, присев с другой стороны тела, отодвинул руку покойника и двумя пальцами поднял несколько железок, скрепленных кольцом, словно связка ключей. Или это они и есть? – А ведь действительно вор, – позволила себе легкое удивление Криэ. Девы, откуда мне знакома эта фамилия? – Вы храните в доме ценности, мэтр Миэр? Ведь не за серебряными ложками он сюда залез? – Откуда вы знаете? – возмутился управляющий. – У господина ложки – работы самого Огрье. – Это не обычный домушник, – низким голосом добавил один из рыцарей, тряхнув ключами. – На отмычках клеймо мастера Ши. – Доигрался, черт старый, – процедила жрица. – Его игрушки мало кому по карману, этот, – последовал кивок на тело, – был непрост и, скорее всего, работал по заказу. – Ну, вдруг кому-то именно ложки и понадобились, все-таки Огрье, – усмехнулась женщина. – Мэтр Миэр, возвращаюсь к вопросу. – Жрица встала. – Вы храните ценности в доме? Кроме ложек? Отец Гэли вздохнул и признался: – В кабинете – «Око Девы». Один из рыцарей выразительно присвистнул. Еще бы, я тоже еле сдержалась. – Без «Ока» я бы вора не заметил. Метатель у меня всегда заряжен, так что… – Мэтр развел руками. – Идемте, покажу. – Иви, – прошептала Гэли и потянула меня за руку от балюстрады. Мы вернулись в отведенную мне спальню, подруга тут же забралась с ногами в кресло, а домоправительница стала зажигать светильники, приговаривая невпопад: – Что творится… ой, что творится… – У твоего отца и вправду есть «Око Девы»? – спросила я, садясь на кровать и накидывая на плечи одеяло. – А ты думаешь, он соврал жрице? – в свою очередь спросила Гэли. Нет, я так не думала. Жрицы учились в Академикуме на факультете Отречения. Если в Орден принимали только мужчин, то в жрицы – только девушек, и только тех, кто готов положить жизнь к ногам Дев. Жрицы отрекались от всего: от семьи, от друзей, от прежней жизни. И взамен богини награждали их силой. Не властью над веществами, что пробудилась однажды во мне, а совсем другой магией, пугающей и непонятной. Они властвовали не над предметами и телами, они вторгались в умы. Они могли залезть под черепную коробку и пошуровать так, что после этого люди начинали блаженно пускать слюни в приюте милосердия. Еще они могли навсегда отрезать колдуна от магии. Они способны были заставить поверить, что ты не человек, а курица с птичьего двора ближайшей ресторации, и объект воздействия начинал очень натурально кудахтать и махать крыльями. Большой дар для родившихся без капли магии в крови. Богини сами создали тех, кто мог противостоять предавшим их магам. Так что вряд ли мэтр Миэр соврал. Но «Око Девы»? Здесь, за стеной? В это так же сложно поверить, как и в то, что мне когда-нибудь доведется увидеть князя. Редкий артефакт времен единой Эры. Никто не знает, сколько их было, ученые мужи думают, что шесть, мотивируя это простым математическим подсчетом, мол, три богини – шесть глаз. Каждый раз передергивает, когда слышу подобное… На самом деле артефакт не имеет физического сходства и сродства с глазами богинь. «Око» – это шар из вулканического стекла. К добру ли, к худу ли, но все вулканы остались в Тиэре, а этот шар очень похож на тот, которыми дурят людям головы гадалки, собственно, с артефактов ярмарочные гадальные шары и были скопированы. Потому что «Око» на самом деле видит, но не прошлое и будущее – его не знают даже богини, – оно видит настоящее. Видит и показывает владельцу любой уголок Аэры, любой город, дом, спальню… От «Ока» не спрятаться за толстыми стенами. Первым артефактом владели магистры Академикума, вторым князь, третий прозябал у какого-то отшельника в Загорье, четвертый пропал в одной из экспедиций к Проклятым островам, пятый и шестой, по официальным данным, считались утерянными… А пятый, выходит, в Льеже у мэтра Миэра. Бесценная вещь, имеющая всего пару недостатков, которые маги упорно именовали «особенностями». Во-первых, «Око» обладало собственной волей, так до конца и не понятой людьми. Иногда артефакт просто отказывался что-то показывать, тогда как в другое время картинки сменяли друг друга, едва ли не опережая мысли просителя. Да, только просителя – приказы, даже магические, «Око» игнорировало. Многие связывали эту избирательность с личностью владельца, некоторые с фазами лун, а некоторые с волей богинь, которая, как известно, объясняет все. Во-вторых, «Око» показывало почти все, но это было весомое «почти». Артефакт слеп, когда дело касалось другого «Ока». «Глаза Дев» не видели друг друга, не видели других хозяев, их домов. Они видели свои дома, свои спальни, кладовки, детские… но не могли заглянуть за стену, где находился точно такой же артефакт. «Око» мистера Миэра показало грабителя, которого он застрелил. А ведь, если задуматься, отец Гэли несметно богат, я не имею в виду торговую компанию и дирижабли, я имею в виду артефакт Дев. – Ох, не к добру, – пробормотала домоправительница. – Говорила я вашему батюшке, что от этого «Глаза» будут одни неприятности. – Перестань, Мила, ты пророчишь беду после каждого крика найки. Серые гончие во всем разберутся. – Подруга подтянула колени к груди и обхватила их руками. Серые гончие – псы порядка, те, кто стоит на страже покоя и благосостояния Аэры. Они расследуют кражи, ищут пропавших детей, предают суду убийц и провожают на виселицу разбойников. Серые не подчиняются ни магистрату Академикума, ни первому советнику. Они отчитываются только перед князем. Серыми становились как жрицы, так и рыцари, и маги, и даже простые стражники, подавшие прошение на перевод. С этого момента любой полученный ими знак отличия становился серым, будь то алый ключ, блестящий меч, зеленый пузырек или воинский шеврон. Они больше не служили своему сословию, они служили всем. В Кленовый Сад серые приезжали лишь один раз, когда крупная партия руды не добралась до столицы. И быстро уехали, прихватив с собой управляющего – к вящему недовольству отца, который хотел лично повесить вора. Серые гончие – гарант спокойствия, без них города давно утонули бы в преступных нечистотах. Кражи и убийства – как раз по их части. – Уж эти серые разберутся, знаем мы, как они разбираются, – продолжала ворчать старушка. – Неужели? – спросил веселый голос, и мы повернулись к бесшумно вошедшей жрице, даже створка не скрипнула. – Мне не расскажете? – Спаси меня, Девы, – замотала головой Мила. – Жаль. – Женщина прошла в комнату. – Тогда поговорим с юными магессами. Мисс Миэр и мисс… – Она выразительно подняла брови. – Астер, – представилась я, не делая попытки встать. – Графиня Ивидель Астер. – Какой поток? – спросила серая. – Первый. – Чудесное время, – продолжала улыбаться она, только вот глаза оставались серьезными. – Вашу руку, графиня, – мягко попросила жрица. Мягко, но непреклонно. Я вытянула чуть дрожащую ладонь, и она тут же накрыла ее своей, обхватив мои пальцы. На правой руке Аннабэль Криэ носила кольцо – в отличие от магов жрицам не мешали украшения. И им не обязательно было прикасаться к вам, чтобы забраться в голову, но рукопожатие – жест хорошего тона, открытая перед гостем дверь, тогда как он вполне может вломиться в окно с шумом, грохотом и осколками стекла, которые исполосуют вас вдоль и поперек. Рука – это приглашение, жест добрых намерений и якорь, который не дает жрицам заблудиться. – Мм, – многозначительно протянула женщина. – Вы применяли магию? Несколько часов назад? – Да, – не стала отрицать я. – В присутствии моей подруги и магистра. – Значок был при вас? – Да. Но… Она тут же уловила недосказанность. Жрица, вернее, ее сила легким покалыванием прошлась по руке, коснулась ключицы и остановилась где-то за ухом. Я едва подавила испуганный вдох. Серая стояла, согнувшись, ее глаза замерли прямо напротив моих. – Но? – Но он был на поясе под курткой. – Не любите шевроны, графиня? – А вы, баронесса? – Я сжала ее ладонь и приподняла, выразительно глядя на кольцо-печатку, где в золотистом круге застыла изготовившаяся к прыжку рысь. Да, мне было знакомо ее имя. – Герб Стентонов, я слышала о вашем отце. – О нем все слышали. Истинная правда. О бывшем первом советнике бароне Стентоне слышали все, и о том, как он погиб на дирижабле десять лет назад, тоже. У него осталась дочь, и она сейчас стояла передо мной. Баронесса, отрекшаяся от рода и посвятившая свою жизнь служению Девам и людям. – Мои соболезнования. – Взаимно. Род Астеров тоже понес потери. Уместно ли спросить, почему вас не было на той яхте? – Она прищурилась. – Матушка приболела. А вас? – Отец наказал за своеволие. Помню, я планировала не разговаривать с ним целую вечность. Так и случилось. – Баронесса передернула плечами. – Но вернемся к настоящему. Вы не видели грабителя раньше? – Я и сейчас его не видела, – ответила ей. – Затылок не считается. – Вы заряжали метатель Алекса Миэра? – Нет. – Хм. – За ухом кольнуло. – Ирония. Не поясните? – снова улыбнулась она. – Извольте. Удельный вес свинца одиннадцать грамм на кубический сантиметр, а магического стекла – в четыре раза меньше, разные капсюли, сила выстрела и звук. Я проснулась от грохота. Заряд был свинцовый, потому у того бедняги отсутствует часть головы. А для того, чтобы зарядить свинцовую пулю, маг не нужен. – Однако, – удивилась жрица. – Высокородные теперь действительно учатся, а не ищут партию побогаче? – Знали бы вы, сколько она бьется над заданием милорда Виттерна, – вставила Гэли. – Метатели, заряды… у меня уже голова болит. – Йен Виттерн все еще преподает в Магиусе? И дает это дурацкое задание – обезвредить заряд с сухой краской? – Да. – Теперь уже я подалась вперед. – Знаете решение? – Откуда? Я же жрица. – Ее взгляд снова стал острым. – Вы знали, что в доме «Око Девы»? – Допрос продолжался. – Нет. – Что принес посыльный? – Не имею ни малейшего понятия. А что он принес? Баронесса выпустила мою ладонь, по ее лицу тут же разлилась усталость.