– Хорошо, леди Астер. – Она выпрямилась, повернулась к подруге и вытянула руку. – Ваша очередь, мисс Миэр. – Что ж это… – снова запричитала домоправительница. Но Гэли остановила ее взмахом руки, а вторую протянула жрице: – Закончим с этим поскорее. – Благодарю ва… – Серая замолчала. – Вы применяли магию не менее часа назад? – Нет, я… – А вот врать не надо. – Пальцы баронессы сжались на узкой ладони. – Я не вру, я… я просто… – Отстаньте от девочки! – вспылила старуха. – Нет, Мила. – Гэли закусила губу. – Я пыталась изменить зачарованное железо. – Поясните? – Заговоренные клинки неподвластны изменениям, но я… но мне было интересно проверить самой. – Подруга бросила на нас испуганный взгляд и покраснела. – Какие пытливые умы здесь собрались, – усмехнулась жрица. – Куда катится Аэра? Вместо того чтобы вышивать крестиком, леди играют с железом. И как успехи? – Никак. – Насколько мне известно, мэтр Миэр не обладает титулом, откуда у него родовые клинки? – Зато он обладает деньгами, – высказалась Мила. – И у него этих железок полная комната. Хотите, провожу? Поиграетесь. – Вы тоже проснулись от выстрела, мисс Миэр? – Нет, я легла, но не успела заснуть. Просто услышала грохот. – И не закричали, не позвали на помощь? – Нет, я сразу побежала сюда, к Иви… – Почему не к отцу? – Не знаю, просто побежала. – Что принес посыльный? – Э… – Гэли сморщила нос и принялась перечислять: – Две юбки, сорочка, ридикюль, что я заказала кожевеннику в прошлом месяце, румяна от мадам Помпи, капор, чулки… – Все-все, я поняла. – А зачем вам посыльный? – спросила я. – Что за ночка, – печально пожаловалась жрица. – На соседней улице нашли курьера с пробитой головой, мы пытаемся выяснить, что и куда он нес. Доставил заказ или не успел и его ограбили? Мальчишка работал на подхвате сразу в нескольких лавках. – Женщина отпустила руку Гэли. – Но это никак не связано? – спросила подруга. – Я к тому, что вор специально охотился за «Оком». При чем здесь посыльный? – Может, и ни при чем, – выпрямилась баронесса. – Смотрите, вор забирается в дом за «Оком», но вместо того чтобы вскрыть кабинет, торопится в противоположную сторону, явно намереваясь подняться по лестнице в крыло, где располагаются спальни, и получает пулю в затылок. Можно, конечно, предположить, что у него не было плана дома, но… – Он у него был? – спросила я. – Был. Вы больше ничего не хотите мне сказать, леди? – Нет, – испуганно ответила Гэли. – Нет так нет, – устало проговорила жрица. Допрос выпил ее силы. – Тогда послушайтесь совета. Возвращайтесь в Академикум. И вашим семьям спокойнее, и у меня работы меньше. И нам волей-неволей пришлось последовать ее совету. – Все должно было быть не так, – пожаловалась мне сидящая напротив Гэли. Карету тряхнуло на кочке, и подруга схватилась за шляпку. – Я хотела провести день в городском парке, там есть кофейня, где подают изумительный напиток, зерна привозят прямиком из южных провинций, потом я хотела посмотреть салют… – Который отменили из-за метели, – успокаивающе улыбнулась я. – Перестань расстраиваться, этот фейерверк не последний, да и кофе никуда не убежит. Сейчас заедем в банк, а потом в воздушную гавань. – Тебе так не терпится вернуться к учебникам? – Она страдальчески закатила глаза. Я пожала плечами, не то чтобы мне не терпелось, но… Разыгравшаяся с самого утра метель спутала нам все планы, ветер унялся только после обеда, и управляющий отрапортовал мэтру Миэру, что в течение часа дирижабли возобновят полеты. – Прошу прощения за ночной инцидент, леди Астер, – извинился отец Гэли, провожая нас к черному лакированному экипажу, запряженному белоснежной четверкой лошадей. – Буду рад видеть вас нашей гостьей на празднике Зимнего танца Дев. – Благодарю, – ответила я, поправляя пояс с ингредиентами. Справа – «сухой огонь», «слюна тритона» и «едкий сок росянки». Слева – «красящий лед», «хлопья тумана» и «паутина». Значок ученицы Магиуса занял полагающееся место на куртке. Гэли отвернулась от окна, за которым проплывали засыпанные снегом улицы Льежа, неодобрительно покосилась на шеврон и в очередной раз вздохнула. Экипаж оставил позади сады, обогнул исторический центр Льежа, едва разминулся со встречной каретой у управы, проехал мимо казначейства, рядом с которым стояло два мобиля, и остановился напротив Эрнестальского золотого банка. – Мы еще погуляем, – пообещала я подруге, распахнув дверцу. – И, может быть, уговорим твоего отца показать «Око Дев». – Он будет рад узнать, что еще может чем-то заинтересовать молодых леди, – кисло улыбнулась девушка, откидываясь на подушки. Привратник распахнул отделанную бронзой дверь. Я ступила в царство позолоты и вензелей, где всегда пахнет бумагой и крепким табаком. Эрнестальский банк переехал в Льеж, после того как овдовевшая столица лишилась князя. Что определяет нашу судьбу? Поступки? Намерения? Где та грань, преступив которую уже нельзя вернуться? Не знаю, но, ступая по гулким плиткам из лирийского мрамора, вряд ли я могла понимать, что все пути уже отрезаны. – Графиня Астер, – представилась привставшему из-за стола клерку. Тот скользнул взглядом по значку. – Ивидель Астер. Мне нужна новая вексельная книжка. – Сей момент, леди. – Он с поклоном удалился за конторку. Через две минуты на стол передо мной легла книжка. На черном кожаном переплете красовался оттиск змеи, раздувающей капюшон, – герб Астеров. Под испытующим взглядом клерка я открыла книжку и коснулась первого листа, на нем тут же проступил зеленоватый отпечаток пальца. В таких делах папенька никогда не экономил. Магически измененная бумага признала меня. На этих листах сможет сделать запись только тот, в ком течет кровь Астеров. – Лимит? – уточнила с тревогой. – Без изменений, – учтиво ответил клерк, тщательно скрывая удивление. Ведь он не знал про спаленный корпус. Я до последнего ждала от отца гневного послания, а когда не дождалась, вместо облегчения почувствовала тревогу. Надеюсь, в Кленовом Саду не случилось ничего, что могло отвлечь папеньку от отплаты счетов? Привратник выпустил меня из уютного тепла банка на ветреный холод улицы. Снова пошел снег. Я сделала несколько шагов по засыпанной белыми хлопьями мостовой и огляделась. Кареты Миэров не было. Вниз по улице проскакал закутавшийся в светлый плащ всадник, на углу фыркнул паром мобиль, две леди, придерживая шляпки, заходили в кафе напротив, молодой джентльмен открыл для них дверь. Двое мужчин постарше, опираясь на трости, разговаривали недалеко от входа в банк, где-то за домами звякнул на повороте трамвай. Кареты не было. Черной кареты, запряженной лучшими лошадьми Миэров. – Леди, – позвал привратник, – могу я вам помочь? – Не знаю, – проговорила растерянно. – Карета… Здесь стоял экипаж? – Совершенно верно, – кивнул служащий. – В экипаж сел джентльмен, и через минуту девушка велела кучеру трогаться. – Джентльмен? – растерялась я. Кто мог сесть к подруге? Отес? Мэрдок? Оли? Кто угодно из разгуливающих по городу сокурсников, но тогда они дождались бы меня. Всего несколько минут… Что могло случиться за это время здесь, в центре Льежа? – Какой джентльмен? – Не могу знать, леди. Поймать вам экипаж? – Да… Наверное, – пробормотала я, не имея понятия, что делать и куда ехать – по распоряжению мистера Миэра в воздушной гавани нас ждала гондола. Нас, а не меня. Купить билет на другой дирижабль? Или вернуться в особняк и сказать, что Гэли уехала с неизвестным мужчиной? Я представила себе выражение лица ее отца… Где-то внизу раздался крик. Испуганный женский возглас. Джентльмены на углу обернулись. И тихий день, заполненный ветром и падающими ажурными хлопьями снега, вспорол раскатистый звук. Точно такой же, какой я слышала этой ночью. Грохот выстрела эхом отскочил от стен, прокатился по мостовой и разбился о серые камни домов. Снова закричала женщина, сидящие за широкими окнами кафе посетители возбужденно переглядывались, шофер открыл дверцу мобиля. – Лошади! Лошади понесли! – с восторгом закричал мальчишка в заломленном на затылок кепи. Он бежал вверх по улице прямо к банку, радостно вопя во все горло. – Белые лошади большой черной кареты! – Гэли? – спросила я так, словно кто-то мог мне ответить. – Гэли! – закричала я и побежала. Наверное, я еще никогда так не бегала, разве что в детстве, когда брат сказал мне, что в малинник забрался медведь. Привратник кричал что-то вслед. Но я ничего не слышала, кроме свиста ветра в ушах. Гэли! Девы! Это же Гэли! Я вспомнила, как увидела ее в первый раз: она стояла на площади Трех факультетов, а наши аристократы старательно обходили дочь торговца стороной, а «неаристократы» пасовали перед благородной кровью и не решались сделать что-то, отличное от общепринятых правил. Никто не решился подойти к ней, никто, кроме дочери графа из провинции, что граничила с Загорьем и находилась настолько близко к Разлому, насколько близко к нему могли жить люди. Правда жизни состояла в том, что поступки обладающих титулами могут быть вызывающими, но их надо принять как данность. Или не принять. Скользкая мостовая вдруг ушла из-под ног. Краткий миг полета. Я взмахнула руками, «схватилась» за воздух, чувствуя камни мостовой, гладкий лед и подошвы собственных ботинок. Успела представить падение, удар, крик боли. Леди не носятся, словно газели, тем более в такой ситуации, когда ничем не могут помочь. Ну что мне, лошадей на скаку останавливать, что ли?