– Где лавка этого Грена? – Оуэн поднялся. – Я скажу, – шепотом пообещал старик, – только уходите. И мы ушли, оставив его лежать среди битого стекла и драгоценных камней, перемазанных кровью. Оуэн шагал слишком быстро, слишком широко. Цепляясь за его локоть, я почти бежала, стараясь не отстать. Барон был сосредоточенно спокойным или казался таковым. – Крис, помедленней, пожалуйста, – проговорила я, почти повиснув на его руке. Он тут же остановился, огляделся, словно старался припомнить, как здесь оказался, оглянулся на дверь ювелирной лавки, где все еще покачивалась табличка «закрыто». – С ним ведь все будет нормально? – не удержалась я от вопроса. – Мне все равно. На противоположной стороне улицы мальчишка в голубом пальто с восторгом указал на проезжающий по дороге мобиль. Няня, отнюдь не разделявшая его чувств, поджала губы и потянула юного любителя механизмов дальше. – А ты заметила, что все ограничилось одним кварталом? Я посмотрела на уходящую к портовым складам улицу. На соседней, громко звякнув, проехал трамвай, клубы дыма от парового двигателя поднимались высоко в небо. Вагон скрылся за поворотом, скоро он минует ратушу, обогнет Круглую площадь, вернется назад и заберет пассажиров из воздушной гавани. Говорят, этой весной откроют еще одну ветку и маршрут пройдет мимо дворца первого советника, мимо главного парка. Трамвай будет доставлять пассажиров к железнодорожному вокзалу. Это если верить речам мэра Льежа. А кто ж им не верит? – Лавка ювелира, – указал на дверь, из которой мы вышли, Крис. – Кожевенная мастерская Грена за углом. – Рынок и безногий Кэрри? – Если он был, этот безногий. – Парень прищурился. – Рынок с севера примыкает к складам, так что все рядом, даже лавка этого Гикара. – Но при чем здесь… – Пришедшая в голову мысль была неожиданной. – Он тоже болел коростой! – выкрикнула я, и проходящий мимо джентльмен бросил обеспокоенный взгляд сначала на меня, потом на барона, но не увидел ничего угрожающего и прибавил шаг. – Он продал мне инструментариум, совсем как… – Как Киши, – закончил Оуэн. – Только ювелир сначала уколол сапожника. – Он положил мне руки на плечи. – Ивидель, – голос барона был мягким, слишком мягким, – он тебя не колол? Или кто-то другой? Ты не обнаруживала ран, происхождения которых не помнишь? Царапин, от которых просто отмахнулась? Его пальцы коснулись моего подбородка, потом шеи. В его жесте не было ни ласки, ни нежности, только деловитость и… неужели испуг? – Барон Оуэн! – Я возмущенно отпрянула, поймав любопытный взгляд дородной дамы в шубе, что стояла на углу в ожидании извозчика. – Маги не болеют коростой! – Обычной коростой, – деловито поправил он, – меня ваши магические штучки не защитили. Но мы говорим о яде! – Крис снова поднял руки. Я была почти готова рассмеяться или заплакать. Столько раз представлять, что он коснется меня. Придумывать, как это будет… И он коснулся, прямо посреди улицы, с деловитостью и равнодушием целителя. – Во-первых, – я возмущенно выдохнула, – инструментариум попал ко мне раньше, чем к тебе, а значит, и заболеть я должна была раньше. – Ты пользовалась шилом? – Нет, я только один раз разбирала метатель, – ладонь на моем предплечье чуть расслабилась, – и шило мне не понадобилось. – Хорошо, а что во-вторых? – Во-вторых, разве тебе не все равно? – Как раз думал об этом. – Его взгляд скользнул по моим губам, и я тут же поняла, о чем на самом деле он думал. О том, что произошло в библиотеке, но самое ужасное, что мне нравилось направление его мыслей. – Мне все равно, но одно дело заразить человека, совсем другое – мага. Весь Академикум на уши встанет. – Удивляюсь, почему он до сих пор не на ушах? – пробормотала я. – Потому что они всегда могут заявить, что я забыл надеть защитный амулет. А посему сам виноват. – Но это нечестно! – И что? Я не нашлась что ответить. Звякнул колокольчик, и пожилой мужчина в цилиндре вошел в ювелирную лавку. Оуэн схватил меня за локоть и потащил к углу здания – сейчас здесь станет очень шумно. – Если Киши не дурак, а он не похож на дурака, то расскажет серым красивую историю о безликих хулиганах. Со стороны лавки послышался шум, кажется, кто-то крикнул, чтобы вызвали целителей. – Потому что, рассказав о нас, ему придется рассказать и о дочери, – поняла я. – Да, произнеся «а», произноси и «б». – Барон пошел по параллельной улице в обратном направлении, крики за спиной становились все громче. – Надеюсь, с ним все будет в порядке. – Мысли снова вернулись к старому ювелиру. – Он, конечно, злодей, но… – Злодей? – хохотнул Крис, указывая на вывеску кожевенной мастерской. – С чего вдруг такое клеймо? – Но как же… – растерялась я. – Он же заразил другого человека, считай, убил, без лекарства короста смертельна. – То есть… – Крис остановился напротив мастерской и проводил взглядом проезжающий трамвай. Пара мальчишек скользила за вагоном на обрывке картонной коробки, рискуя свалиться на рельсы и свернуть шею. Настоящие поезда развивали сумасшедшую скорость для такого баловства, поэтому вагончики трамваев нравились городской ребятне гораздо больше, а о сломанных шеях они не думали. – Если леди Астер предложат обменять жизнь безликого сапожника на жизнь отца или матери, леди откажется? Серьезно? – Но… – Я закусила губу, он только что положил на одну чашу весов жизнь любимых людей и какого-то мастерового. Неправильно положил. И теперь ждал ответа. – Мне не нравятся такие вопросы, – в конце концов, ответила я чистую правду. – На самом деле тебе не нравятся не вопросы, тебе не нравятся ответы, – сказал Крис и взялся за ручку двери. – А ты сам, – спросила я, машинально отмечая, что над входом в лавку нет желтого креста, обозначающего, что в дом пришла короста, – что сделаешь, если сейчас придет человек в капюшоне и предложит выкупить лекарство за ту же цену? Оуэн открыл предо мной дверь и пропустил в мастерскую, оставив вопрос без ответа. Но мы оба его знали, не так ли? Кожевенная мастерская воняла… кожей. Терпкий, словно скрипучий запах смешивался с резким ароматом краски и сухих трав. Большое помещение, казалось, было заставлено обувью. Полки и стеллажи от пола до потолка, на которых красовались сапожки, ботинки, тапочки и элегантные туфельки из кремовой кожи, к ним мой взгляд то и дело возвращался. На верхних полках были выставлены седла, на вбитых в стены крючьях висели сумочки и торбы, лежали кошельки. Двое молодых людей азартно торговались с высоким парнем с копной растрепанных каштановых волос. Колокольчик звякнул, и из подсобки выскочила не менее растрепанная девушка. Такая же кареглазая и кудрявая, сразу видно, что лавка – семейное предприятие. – Одну минутку, леди, – запыхавшись, сказала она, отбрасывая со лба влажные волосы. – Я сейчас, – обогнула кучу коробок, задела крайнюю, удержала от падения и пробормотала: – Извините, сегодня у нас… – она беспомощно развела руками. – Показать вам кремовые туфельки? – А вы наблюдательны, – рассмеялся за моей спиной Крис и разрешил: – Покажите. Девушка устало ему улыбнулась и стала пробираться, другого слова не подберешь, к полке. – Что ты делаешь? – шепотом спросила я. – А ты предпочитаешь, чтобы я сразу стал ее бить? – Девы, не вздумай. – Интересно, как ты меня остановишь? – Он посмотрел, как молодой человек, подволакивая правую ногу, провожает покупателей до двери. – Вот. – Девушка поставила на прилавок ту пару, что сразу привлекла мое внимание. – Могу я видеть мастера Грена? – спросил Оуэн, бросая испытующий взгляд на парня. – Зачем он вам? – нахмурилась девушка. – Если насчет заказа, то… – То можно переговорить со мной, – добавил парень. – Насчет заказа, – согласился барон. Я провела пальцем по мягкой коже туфельки, около пряжки был едва различим витиеватый оттиск, переплетенные буквы «У» и «Г», скорее всего, фирменное клеймо мастера. – Понимаете… – Они переглянулись, а потом плечи девушки поникли, и она с грустью продолжила: – Отец умер три дня назад. – Позавчера схоронили, – добавил парень. – Поэтому у нас сегодня такой… такой… – Бардак, – помог ему подобрать правильное слово барон, но благодарности не дождался. – Мы стараемся, – обиженно вставила девушка. – Но все так неожиданно… – Она прижала руки к груди и тут же без паузы спросила: – Хотите примерить туфельки? – Смерть от коросты неожиданной не назовешь, – не дал мне ответить Крис, и они снова переглянулись. – Отец умер не от коросты, – покачал головой парень. – Он напился и повесился на балке в мастерской. – Войт! – укоризненно воскликнула девушка. – Брось, об этом знают все соседи, а если был сделан заказ… И они в третий раз обменялись взволнованными взглядами. – Да скажите уже, – потребовал Крис. – Поговорите лучше с дядькой Ули, – приняла решение девушка. – Если кто-то знает о заказе, то только он, но… – Но он пьет с самых похорон.