— Ну! — подбадривали ее. — Смелее! Смелее! У меня не так много времени! «Все, хватит мямлить! Соберись!» Посмотрев на женщину твердым непоколебимым взглядом, Юля призналась: — Если это возможно, я хотела бы стать старостой в своей группе. — О, нет! — принялась активно жестикулировать Маркелова. — Нет! И еще раз нет! Я заниматься подобными вопросами не хочу! Не буду! Мне лень! Обратитесь с данным предложением к своему куратору либо… Вот, пожалуйста, обсудите это с Маратом Евгеньевичем. Он — заведующий нашей кафедрой, это и в его компетенции тоже. «Да уж! — простонала мысленно. — Повезло так повезло!» — И настоятельно прошу, — продолжала женщина, — провести эти самые… так сказать, переговоры за пределами моего кабинета! Где-нибудь там… там! За дверью! Позвольте мне насладиться тишиной и спокойствием хотя бы несколько минут! Всего доброго, господа учащиеся и коллеги! Кивнув, Юля торопливо засеменила в сторону выхода, чувствуя тяжелые размеренные мужские шаги за своей спиной. Он шел за ней по пятам. «И что мне со всем этим делать? Что мне теперь делать-то?» Вскоре (когда они оказались одни в приемной деканата) Попова услышала надменное: — Зачем тебе это нужно? Не выдержав, девушка резко развернулась к нему лицом. Зря. Она тут же утонула в непроглядной тьме его холодных глаз. — Что именно? — отозвалась еле слышно. — Лишняя забота. Ответственность. — Хочу! — Не самый убедительный аргумент. Но… — Но? — Действенный! — Что это значит? Марат Евгеньевич зловеще улыбнулся: — Хочешь быть старостой? Не вопрос! Будешь! Затем Каримов медленно двинулся в ее сторону, сокращая расстояние между ними до минимума. Юля же с глухо колотящимся сердцем инстинктивно отступила на шаг. Заметив это, мужчина криво усмехнулся: — Ну что? Выспалась сегодня, пташечка? Прекрасно понимая, к чему он клонит, девушка отрицательно покачала головой. Нет, мол. Не выспалась. А после, твердо выдержав его сверкнувший сталью взгляд, зачем-то огрызнулась, желая уязвить мужчину в ответ, припомнив ему вчерашний жаркий и неповторимый «тандем» с Кариной. — А вы? Он недовольно скривился и отвел в сторону взгляд. Но спустя мгновение Марат схватил из вазочки, стоящей на столе все еще отсутствующего секретаря, лимонный леденец. Демонстративно избавившись от обертки, мужчина загадочно протянул: — За меня не переживай, студентка Попова, — у меня-то бессонница! А вот ты… ты давай-ка взбодрись! В следующую секунду Каримов без предупреждения запихнул конфету ей прямо в рот и не прощаясь вышел в коридор. Теперь пришла очередь Юли вздрогнуть и скривиться — слишком уж кислым оказалось его… угощенье. Глава 4 — Дорогие первокурсники! Сегодня для вас особенный день, — распиналась у микрофона Маркелова, произнося из года в год почти одну и ту же речь, — вам выпала большая честь — вы стали студентами лучшего высшего учебного заведения города! От имени всего нашего коллектива поздравляю вас с этим знаковым событием! Трудности, которые вам пришлось преодолеть на вступительных испытаниях — это только начало интересного пути к вершинам образования! Студенческая жизнь полна забот и… «Редкостный бред! Какие в их возрасте могут быть заботы? Ну какие? Пьянки, гулянки и бесконечные развлечения на родительские деньги?» Сделав последнюю крупную затяжку, Марат затушил сигарету и поспешил закрыть окно, в которое напряженно курил секундой ранее. Он ненавидел массовые сборища и «культурные» мероприятия по типу торжественных линеек. Предпочитал благополучно пережидать их в своем кабинете — тот располагался на втором этаже здания, и из него открывался прекрасный вид. Словом, весь университетский двор был у Каримова как на ладони. Именно там и выстроились сейчас учащиеся всех «мастей» и курсов, прикрепленные к их корпусу. Однако в многочисленной толпе Марат выделял лишь одного человека — свою новоиспеченную темноволосую студентку, лихорадочно сжимающую в руках табличку с номером ее группы. Сказать, что он охренел, столкнувшись с ней в кабинете Маркеловой — ничего не сказать. Все приличные эпитеты тотчас же испарились из его привычного лексикона, уступая место отборному трехэтажному мату. Каримов и сам не понимал, каким чудом ему удалось сохранить самообладание в тот момент, но был этому несказанно рад, ибо в присутствии декана обычно старался не выказывать лишних эмоций. Однако, когда девчонка прикусила свою пухлую губу, будто намеренно провоцируя его и специально напоминая о том, о чем он так старательно пытался забыть в объятиях Карины, Марат окончательно рассвирепел. «Ох ты ж… поиграть со мной вздумала, пташечка? — взревел тогда мысленно. — Нет! Играть ты будешь с тем, под кого ложишься, милая!» Мужчина встрепенулся, выныривая из недавних воспоминаний. Вновь сосредоточив внимание на девушке, стоящей внизу среди других студентов, он в очередной раз вспомнил, под кого конкретно она ложится. Под чьим крылом так удачно пригрелась и чьей защитой так умело пользуется. От этой мысли его дыхание резко сбилось. Из груди вырвался рваный хрип. Слепая ярость заклокотала внутри и окутала разум непроглядным коконом. «Плевать! Мне нет абсолютно никакого дела до Назимовской любовницы!» И тем не менее, представляя их вместе, Каримов буквально зверел от злости. Почему? Сам затруднялся ответить! Недоумевал! Чем дольше он буравил Попову тяжелым пристальным взглядом, тем меньше понимал, что в этой Юле такого особенного? Чем она его вообще зацепила? Почему его на ней так жестко переклинило и все никак не отпускает? Да, красивая девчонка. Да, привлекательная цыпочка. Да, сексуальная сучка. Но ведь не более! Не более же! Вот рядом с ней стояли две действительно эффектные девахи. Такие, что прямо… ух! Парни плотоядно поглядывали на них со всех сторон. Да и как иначе, если при виде них все мужские инстинкты обострялись в разы? Первая — медно-рыжая роковая красотка. Явно дерзкая. Необузданная. Неприступная. Вторая (постоянно нашептывающая ей что-то на ухо) — блондинка, обладающая поистине внешностью ангела. Этакая юная кокетка, осознающая свою власть над мужиками. Малолетняя стерва, одним словом. Попова же на их фоне выглядела лишь симпатичной смазливой малышкой. Но именно от нее Марат не мог отвести свой взгляд. Не мог отвернуться. Она будила в нем нечто первобытное. Нечто жутко темное, даже лютое. Подобно одержимому, он таращился на нее из окна, пытаясь осознать: «Работница элитного стриптиз-клуба — моя новая студентка-первокурсница? Серьезно, бл*дь? Что это? Злой рок? Паскудная случайность? Испытание на прочность? На выдержку? Что?» Мужчина поморщился от противного скрежета собственных зубов. Он чудом не стер их в порошок, вспоминая тот спонтанный злосчастный поцелуй в туалете. Тот бесконтрольный порыв, от которого у него едва не сорвало башню. Следом нахлынули и другие воспоминания. В ушах набатом звучал ее разгневанный голос: «Никогда ко мне не прикасайтесь… Не трогайте меня… Меня нельзя трогать… Я не хочу… Вы мне противны… Противны…Противны…» Его тряхнуло так, что губительный ток заструился по напряженным мышцам. А кровь, бегущая по венам, ощущалась бл*дской кислотой. «Хрен с тобой, Попова! Не прикоснусь больше — лично мне баб хватает! Но… я посмотрю, как ты запоешь, когда Назимов насытится твоим телом! Когда снимет табу с твоей прелестной задницы и разрешит любому желающему удобно устроиться между твоих ножек! Ты и тогда так же гордо произнесешь эти слова? Или станешь очередной клубной подстилкой, выполняющей любую прихоть клиента ради приличного гонорара? Что ж… время покажет! А пока ты — обычная студентка. Староста группы, ёпта! И с этим тебе о-о-очень не повезло, пташечка! Ведь времени на Володьку у тебя теперь точно не останется! Уж ты поверь мне! Уж ты поверь…» Брезгливо скривившись, Марат в последний раз скользнул по Юле придирчивым взглядом, а после отошел от окна. Вернувшись за рабочий стол, он принялся заполнять документы, коих накопилось безбожно много. И до такой степени увлекся процессом, что не заметил, как стремительно пролетели ближайшие полтора часа. Лишь когда раздался звонок с пары, Каримов откинулся на спинку кожаного кресла и потянулся, разминая затекшие мышцы. Перед мысленным взором вновь предстала Попова с дурацкой табличкой «сто три» в руках. И внезапно его осенило: «Сто третья группа! А кураторство сто третьей отдали… Макарову!» Припомнив это, мужчина довольно ухмыльнулся. «Ох и влипла же ты, Юля! Ох и влипла!» Недолго думая, Марат покинул кабинет и направился на поиски своего старого приятеля, который пришел работать к ним в институт совсем недавно. Он обнаружил Виктора на кафедре и сразу же отметил, что тот пребывает не в лучшем расположении духа. Он был взвинчен и напряжен до предела. Тяжело дышал и постоянно хмурился, размышляя над чем-то.