— Не так страшен черт, как его малюют. Слышала такую поговорку? — Да, но… нет! Я не понимаю вас! — Поймешь. Со временем. Поставив своеобразную точку в разговоре, Макаров тоже удалился. А Юля еще некоторое время продолжала стоять на месте как вкопанная. «Что он пытался сказать? Что я напрасно боюсь его дружка? Что на самом деле Серп белый и пушистый? Ха-ха! Студенты, зашуганные и отчисленные им — явное подтверждение обратной теории! Тиран!» И тем не менее этот самый тиран поджидал ее сейчас для приватной беседы. Содрогнувшись от волны необъяснимого трепета, стрелой промчавшегося по напряженным мышцам, она обхватила себя руками и медленно побрела в нужном направлении. Ощущение, будто идет прямиком на эшафот, не отпускало ни на миг. И чем меньше метров ей оставалось преодолеть, тем сильнее в груди барабанило ее глупое сердце. Тем сложнее становилось дышать. «Успокоиться! Мне просто нужно успокоиться!» * * * Юля провела под дверью его кабинета несколько мучительно долгих секунд, прежде чем рискнула наконец-то постучать. Здание университета заметно опустело, и даже столь безобидный звук был сродни удару молота по наковальне. Однако довольно быстро воцарилась тишина. Полная. Ей никто не ответил. «Хм! Странно!» Нахмурившись, Попова вновь трижды приложилась костяшками пальцев к дверному полотну. И опять не услышала приглашения. Расхрабрившись окончательно, девушка распахнула дверь и заглянула внутрь. — Марат Евгеньевич? — окликнула тихонько. — Можно? Но вскоре обнаружила, что в помещении пусто. Тем не менее многое указывало на то, что Каримов все еще находится в здании университета. Его рабочий компьютер был включен. А на спинке офисного кресла висел его черный пиджак. Не говоря уже о том, что на рабочем столе лежала целая кипа бумаг, которые прежде хранились в шкафу. Под замком. «Вышел… наверное.» Ей бы тоже выйти и закрыть дверь с обратной стороны, но… С Юлей творилось что-то необъяснимое. Будто какая-то неведомая сила настойчиво подталкивала ее в спину, вынуждая делать шаг за шагом и двигаться вперед — в глубины достаточно просторного кабинета. Зачем? Сама не понимала! Она словно не владела собой и не остановилась до тех пор, пока не подошла вплотную к рабочему столу заведующего их кафедрой. Первое, что бросилось в глаза — папки с личными делами студентов. Второе — списки на отчисление учащихся разных курсов и форм обучения. «Ой, божечки! Вдруг кто-то в первый же месяц понял, что не хочет здесь учиться, и решил забрать документы? Вдруг свободное бюджетное место, пусть даже в другой группе, на другой специальности, но есть уже сейчас?» От волнения внутренности узлом скрутило. Ее кинуло в жар. «Я должна проверить! — уговаривала саму себя. — Должна взглянуть!» Умом понимала, что подобные действия чреваты серьезными последствиями, если Серп застукает ее на месте «преступления», но любопытство оказалось сильнее. Юля уже протянула руку к заветному листу бумаги, но в последний момент испуганно вздрогнула от резкого звука — в сумочке зазвонил телефон. «Черт! — прозрение точно обухом шарахнуло по голове. — Что я творю?» Не помня себя, Попова выскочила в коридор и обессиленно прислонилась спиной к ближайшей стене. Секунду спустя она извлекла из сумки мобильник и приняла вызов, едва увидела на дисплее номер своего брата. К счастью, после той нелепой ссоры с участием Каримова они помирились практически сразу. Тем же вечером. Едва успокоившись, Костя сам позвонил ей и потребовал объяснений. Естественно, Юле пришлось довериться ему. Она призналась во всем. Рассказала все как есть. И оба они сошлись во мнении, что маме этих подробностей лучше не знать. Более того, брат клятвенно заверил, будто сможет убедить их родительницу в беспочвенности сплетен (если они вдруг появятся), списав все на происки злопыхателей. Что ж, Юлю данный расклад вполне устраивал. Особенно после того, как малой попросил у нее прощения и признался, что по-прежнему гордится ей. Со своей стороны девушка тоже перестраховалась — в одной из бесед с матерью как бы невзначай проболталась ей о своей невинности. «На всякий случай! Чтобы материнское сердце было спокойно!» Осознав, что уже некоторое время просто молчит в трубку, Попова шлепнула себя ладонью по лбу, пытаясь немедленно взбодриться. — Привет! — выпалила она с преувеличенным радушием. Из динамика раздался не менее бодрый голос Константина: — Салют! А ты чего это на звонки не отвечаешь и сама не перезваниваешь? — Извини, у меня же пара шла, — принялась объяснять Юля, — а когда на перемене набрала тебе, оказалось, что я в минусе и никому не смогу дозвониться, пока не пополню баланс. — Ясно, — усмехнулся малой, — перевести, что ли? Или бомжевать будешь? — Не нужно, — хихикнула в ответ. — Сама закину деньги на обратном пути. — Ну, как знаешь. — А разве когда-нибудь было иначе? Оба рассмеялись. Затем Костя поинтересовался вкрадчивым шепотом: — Слушай, Юлек, а ты уже решила, что маме на день рождения подаришь? Тяжелый вздох сорвался с губ. До юбилея оставалось чуть больше месяца, но она даже примерно не знала, что можно вручить матери на сорокалетие. — Нет, — призналась как на духу, — есть идеи? — Есть! Может, скинемся и горящую путевку ей купим? Пускай сгоняет куда-нибудь на недельку! Сменит обстановку. Развеется. — Вау! Круто! — Именно! И по бабкам выйдет недорого — я узнавал. — Погоди! А ты-то откуда деньги возьмешь? — Так я же летом подрабатывал на элеваторе. Еще осталась заначка! Будучи не в силах сдержаться, Юля улыбнулась. Необъяснимая теплота зарождалась в душе. И гордость за брата брала. — Боже, Костя… — Что? — недоуменно. — Мне так повезло с тобой, — обронила нежно. — Ты настоящий мужчина! — Да, я такой! — начал придуриваться этот мелкий засранец. — Красивый с бородой! В мои попала сети-и-и-и… Но потом он все же сделался серьезным и пробубнил с грустью в голосе: — Блин, не хватает тебя! Я уже соскучился по своей сестрючке-вреднючке! Попова до боли прикусила губу и часто-часто заморгала, дабы не разреветься. Лишь усилием воли она выровняла дыхание и прошелестела: — Я тоже скучаю, мой хороший! И очень-очень сильно! — Юль, я все понимаю: учеба, работа. Выходные и там, и там совпадают крайне редко. Но… ты хоть к матери на юбилей приедешь? Мы хотя бы в такой день увидимся в стенах родного дома? — Конечно! — искренне заверила девушка. — Конечно, я приеду! Конечно, мы увидимся! Я… я пойду на что угодно ради этого! На работе поменяюсь. В институте отпрошусь. Ну, или… придумаю что-нибудь! Да даже совру, если придется, но… один черт, отпрошусь! Обещаю! Слово даю! — Ладно-ладно, — снисходительно хмыкнул Костя. — Считай, что поверил!