— Да, задача, — протянул Крячко, выглядывая из-за плеча товарища. — Спуститься вниз нереально. — С этой стороны однозначно нет, — согласился Лев. — Но если зайти с другого берега, можно попытаться достать автобус. Если он, конечно, там. — Хочешь нырнуть и проверить? — неловко пошутил Стас. — Не думаю, что это хорошая идея. Нужно возвращаться и снова просить помощи из Екатеринбурга. Пусть присылают водолазов и спецтехнику. Убедиться в том, есть ли на дне автобус, в любом случае необходимо. — А как же след? Может, собакам удастся проследить его дальше, — напомнил Крячко. — Попытаться стоит, — согласился Гуров. Но надежды их не оправдались. Сколько ни крутились овчарки на пятачке возле реки, сколько ни гоняли их кинологи по маршруту от трассы до обрыва, вновь след им взять не удалось. Устав от бесплодных попыток, Гуров решительно скомандовал: — Все, сворачиваемся. Возвращаемся к машинам и ждем группу Храпова. — Да ты что, Лева! — заволновался Крячко. — Нельзя вот так все бросать. У нас же все получалось! Давай вернемся в лес, попытаемся взять след снова. — Ничего из этого не выйдет, — вклинился в разговор кинолог. — Собаки возьмут тот же след и приведут нас к тому же обрыву. Куда бы ни делся ваш преступник, здесь мы его уже не отследим. — Он дело говорит, — поддержал Лев кинолога. — Зря время теряем, Стас. Лучше подумать, как удостовериться в том, что автобус действительно на дне реки. Убийца нас перехитрил, и с этим нужно смириться. — Как? Как он мог нас перехитрить? — не желал сдаваться Крячко. — Не думаешь же ты, что он вместе с собой отправил автобус вниз с обрыва? — Нет, этого я не думаю. А вот что он мог спрыгнуть в реку уже после того, как сбросил туда автобус, версия неплохая. Какая здесь глубина? Метра три-четыре? Достаточно, чтобы с трехметровой высоты не воткнуться головой в дно. Потом вынырнул, проплыл до противоположного берега и был таков. — А как же девушка? Тоже сиганула? — Либо так, либо она мертва, — заключил Гуров. — Зачем тогда он тащил ее за собой из леса? Мог ведь там прикончить. — Я же сказал, либо — либо. И хватит об этом, пора делом заняться. Гуров быстрым шагом зашагал к дороге, желая уйти от назойливых требований напарника. По пути он связался по телефону с начальником екатеринбургской полиции и озвучил новую проблему. Тот проворчал что-то типа того, что расследование под командованием Гурова обходится ему все дороже, но к утру обещал прислать и водолазов, и нужную технику. Большего и не надо было. Не успели они дойти до места, где оставили машины, как телефон Гурова вновь ожил. Звонил Храпов. Он сообщил, что обнаружил в лесу нечто, на что полковнику лучше взглянуть лично. Назвав координаты, посоветовал сразу вызвать группу криминалистов и отключился. Гуров сообщил новость остальным. Кинологи недовольно поморщились, попеняли на то, что рабочий день чересчур затягивается, но отказаться не решились. А Лев связался с Жиготкиным и велел выслать экспертов с оборудованием в названный Храповым квадрат. Определившись с направлением, группа зашагала через тайгу на встречу с Храповым. Идти пришлось долго. За то время, пока они гонялись по следу через лес и обратно к дороге, а затем и к реке, тот успел уйти от начала пути километров на пять, а то и на все семь. Приближаясь к названному квадрату, Гуров почувствовал странный запах. — Мне кажется или действительно пахнет гарью? — спросил он Крячко. — Да нет, не кажется. Здесь что-то явно подпалили, — подтвердил Стас. — Надеюсь, это не лес горит. Не хотелось бы оказаться в заложниках у огня. — Этого не может быть, — возразил Гуров. — Будь дело в огне, Храпов не стал бы нас сюда вызывать. Они прошли еще метров десять, прежде чем услышали голос лейтенанта. Забравшись на поваленный ствол, он громко выкрикивал фамилию Гурова и призывно махал рукой, указывая направление. — Сюда, товарищи полковники! Обходите с северной стороны, ветер тянет на юг, не настолько противно. — Что у тебя там? — на ходу спросил Лев. — Это надо видеть, — объявил Храпов, спрыгивая с дерева. — Идемте за мной. Собак лучше оставить здесь. Кинологи послушно остановились, удерживая собак на расстоянии. Гуров и Крячко последовали за Храповым. Еще через десять метров им открылось то, ради чего лейтенант нагонял на себя таинственность. В овраге, глубиной метра полтора, слегка присыпанный ветками и сухой хвоей, лежал труп человека. Судя по запаху, он сильно подгорел. Гуров обошел овраг, спустился вниз и, закрывая нос рукавом охотничьего комбинезона, приблизился к трупу. Кто-то сильно постарался для того, чтобы труп было сложно опознать. Местами кожа сгорела вплоть до подкожной клетчатки. Кое-где еще оставались клочки одежды. От нее несло бензином, которым убийца щедро полил тело, перед тем как подпалить. Волос не осталось, лицо обгорело до неузнаваемости. Пол так же трудно было определить. Рост подходил как мужчине, так и женщине. Молочных желез либо не было, либо они сгорели, а паховая область оставалась прикрытой остатками одежды. Трогать что-либо на месте преступления до приезда криминалистов Гуров не решился. — Что думаешь? — послышался за спиной голос Крячко. — Снова наш убийца? — Будь иначе, собаки бы сюда Храпова не привели, — ответил Лев. — Скорее всего, это он. Возможно, перед нами труп Марата Сагирова. Только его следов мы пока нигде не обнаружили. — Видимо, так, — согласился Крячко. — Сжег уже мертвого, да? — Будь иначе, вокруг было бы полно следов. После воспламенения человек, не лишенный способности двигаться, начинает метаться, оставляя следы своего перемещения. Здесь же ровный контур вдоль всего тела. Как его убийца уложил, так он и остался лежать, пока горела кожа. Вряд ли бы что-то смогло удержать его на месте, гори он заживо. — Значит, наш убийца избавился от всех, кто оставался в автобусе. Сперва пожилая парочка, затем водитель, а девушку оставил напоследок. Теперь и я думаю, что она уже мертва. — Возможно, Сагиров умер раньше семейной пары, — предположил Гуров. — На то, чтобы труп остыл, а он, как ты видишь, остыл основательно, нужно время. Одного не понимаю, с чего вдруг такое зверство? Причем спустя всего два месяца после окончания отсидки. Не может быть, чтобы Волохов сделал все это просто так, из желания позверствовать. — Почему нет? — пожал плечами Стас. — Вышел мужик на волю, понял, что там его никто не ждет и ничего не светит, и решил отыграться на первых попавшихся людях. — На первых попавшихся? Не смеши меня! Волохов проделал долгий путь, чтобы вернуться обратно в места последнего заключения. Не забыл, что он родом из Челябинска? Если придерживаться твоей теории, он мог все эти зверства совершить и там. — Так там места не такие глухие. Или ностальгия замучила, или просто так больной мозг сработал. Захотелось, вот и вернулся. — Нет, Стас, я с тобой в корне не согласен. Почитал на досуге дело Волохова, — продолжал возражать Гуров. — Сидел он не раз, это так, но всегда его противоправные действия были продиктованы чисто материальной выгодой. Работать таким, как Волохов, — западло, а жить на что-то надо. И жить хочется не абы как, а на широкую ногу. Вот он и идет на разбой. А тут совсем другой почерк, скорее годный для маньяка, но уж никак не для грабителя, пусть и пользующегося для достижения своей цели оружием. Одно дело, нож или пистолет, и совсем другое — вот это. Оба перевели взгляд на обгоревший труп. И снова Крячко не смог удержаться, чтобы не удивиться невероятному фарту преступника. — Это ж как должно везти, чтобы хватило времени подпалить труп, дать ему дойти до нужного состояния, потом затушить и спокойно удалиться. И никто ничего не заметил. Ни дыма, ни запаха, ни самого преступника, — сетовал он. — Сам же говорил, места здесь глухие, — напомнил Лев. — Но ведь не необитаемые. Здесь и охотники ходят, и грибники-ягодники всякие. А дым? Его же издалека должно было быть видно. Неужели никого из местных данный факт не насторожил? — Если в тот день дул ветер, дым стелился по земле. И потом, даже если кто-то увидел дым, должно было пройти какое-то время, чтобы люди забеспокоились. Мало ли кто в тайге решил чайку вскипятить или консервы разогреть? Так что же, по каждому случаю пожарных тревожить? Нет, Стас, как раз тут все логично. А вот то, что Волохов вдруг ума лишился и начал резать людей направо и налево, в этом я никакой логики не вижу. — Слушай, раз тебя это так беспокоит, свяжись с его надзирателями. Возможно, они просветят тебя на этот счет. Может, странности какие за ним в последние дни отсидки замечали. Странности — не повод для продления срока. Подошел срок — будь добр, отпусти. Вот они и отпустили, а на воле его еще сильнее скрутило. Результат лежит перед тобой. — Надо бы связаться, в этом ты прав, — согласился Гуров. — Быть может, отыщем связь между ним и Сагировым. Возможно, он вернулся именно из-за него. — Не понял? — переспросил Крячко. — Если Волохов и Сагиров знакомы, может выйти складная теория. Сагиров чем-то насолил Волохову, тот откинулся и вернулся, чтобы посчитаться с обидчиком. Выследил Сагирова, когда тот вел автобус вместо Федорчука, проследовал с ним до Сосьвы и дальше. Не доезжая Гарей, начал действовать. Убил Сагирова, тело сжег. А остальные — всего лишь невольные свидетели, отпустить которых означало бы для Волохова возвращение в тюрьму. Потому он расправился и с ними. По-моему, так более правдоподобно. Пока напарники обсуждали новый факт, прибыли эксперты. Вокруг обгоревшего трупа закипела работа. Эксперты колдовали над телом, стараясь не упустить ничего важного. Когда с осмотром места было покончено, труп уложили на носилки и понесли к фургону. Машина смогла пройти лишь часть пути, дальше дороги не было. После их ухода двинулись в обратный путь и Гуров с командой кинологов. Оставаться в тайге не было смысла. Звук приближающихся шагов вырвал девушку из хрупкого состояния небытия. Дернувшись всем телом, она застонала. Вот уже второй день она сидит в вонючем сарае. Он, ее мучитель, то приходит, то снова пропадает. Куда он ходит, ей неизвестно, да ее это и не заботит. Все мысли сконцентрированы на одном: выжить любой ценой. Если ради этого придется исполнять все его требования, она готова. Лишь бы прожить настолько долго, чтобы ее успели найти. Каждый прожитый час, вместо того чтобы повергать в пучину отчаяния, прибавлял ей надежды. Спроси ее, почему она уверена в том, что ее жизнь зависит от времени, которое она сможет продержаться, она бы не смогла ответить. Просто знала, и все. Входная дверь вдруг заскрипела, девушка вжалась в угол, пытаясь сделаться как можно незаметнее. Слабый отблеск заходящего солнца высветил широкую фигуру мучителя, застывшую в дверном проеме, и она непроизвольно закрыла глаза. — Привет, красавица! Встречай добытчика! — Радостный возглас мучителя ударил по барабанным перепонкам. — Не притворяйся, я знаю, что ты не спишь. Вон как веки дергаются. Открывай глаза, живо! — В голосе прозвучали такие угрожающие нотки, что девушка тут же послушалась. — Так-то лучше. Посмотри, что я тебе принес. — Он высыпал ей на колени горсть мятых ягод. — Угощайся, на сегодня это единственная еда. Завтра попробую найти что-то более существенное. Мы же не хотим, чтобы ты загнулась с голоду, верно? Почему не ешь? Не любишь ягоды? Ах да, твои руки. Руки девушки были связаны за спиной, на это и намекал мучитель. Расплывшись в слащавой улыбке, он подошел к ней вплотную, опустился на корточки, большим и указательным пальцем поднял подбородок и заглянул ей в глаза. — Хочешь, чтобы я покормил тебя? — прошептал он, и от этого шепота мурашки поползли по спине. — Скажи, ты хочешь, чтобы я тебя покормил? — Хочу, — чуть слышно ответила девушка. — Не слышу, скажи громче, — приказал мучитель. — Хочу, чтобы ты меня покормил, — покорно повторила она. — Как я могу тебе отказать? — произнес он. — Ты ведь моя королева. Он с силой раздвинул ей зубы, впихнул туда ягоду, затем начал захватывать все новые и новые ягоды и отправлять их ей в рот. Ни жевать, ни глотать она не успевала. Через минуту рот заполнился мерзкой жижей, а его рука сжала челюсти так, что заломило зубы. — Не нравится, когда за тобой ухаживают? — прошипел он. — Так получи то, что тебе точно придется не по вкусу. Он запрокинул ее голову, заставляя проглотить содержимое рта. Хоть и с трудом, но она справилась. Желудок принял скудное подношение с благодарностью, которой сама она не чувствовала. — Дать тебе воды? Это заглушит голод. Обещаю, завтра накормлю тебя настоящей едой, — немного смягчившись, озабоченно произнес он. Как ни странно, его слова девушку обрадовали. Что бы ни случилось этой ночью, она ее переживет, ведь завтра он обещал ей настоящий ужин. Это обещание дает надежду. «Надо его поблагодарить, — мысли, как трусливые зайцы, метались в ее мозгу. — Надо поблагодарить, только так, чтобы он не подумал, будто я заискиваю. Этого он не любит». Она заставила себя встретиться с ним взглядом и как можно нейтральнее проговорила: — Спасибо, я и правда голодна. И от воды не отказалась бы. — Значит, ты не против, чтобы я ухаживал за тобой? Тебе не противны мои прикосновения? — Конечно же, я не против. Я хочу пить, — повторила она. — Сама сделать этого не могу, так с чего мне отказываться от твоей помощи? — Ты сегодня в хорошем настроении? Голос звучит бодро. Значит ли это, что ты начинаешь привыкать ко мне? — Тебе бы этого хотелось? — Думаю, да. Прикольно было бы какое-то время пожить вот так, вдали от всех. Только ты и я. Как думаешь, у нас бы получилось? То, что он сказал, напугало ее сильнее, чем его приступы ярости. «Господи, только бы он не решил поиграть в настоящую семью. Этого я точно не вынесу!» — мысленно взмолилась девушка и осторожно ответила: — Возможно.