В продолжение этого монолога Гуров внимательно следил за выражением лица Жорика и с удовлетворением отметил, что новость произвела должный эффект. Изумление, растерянность и испуг, последовательно сменившие друг друга на круглой простоватой физиономии, ясно говорили о том, что «клиент» находится в смятении. Этого полковнику только и нужно было. — Ну так что, появилось у тебя желание отвечать на вопросы? Или мне по умолчанию записать, что в вашей бравой троице именно ты — главный? Ты договорился с Колей, ты организовал преступление, ты подкараулил Руслана Бойцова возле машины, и ты же нанес удар ножом. Мне так и записать? — С каким Колей? Я ничего не знаю. — Ох, Жора! Нет, я понимаю, иногда и тупить полезно, но не до такой же степени. Во всем нужна мера. Или ты думаешь, тебя просто так сюда аж из самой Самары везли? А? Ну ладно, слушай. Лев открыл принесенную с собой папку и достал оттуда недавно полученные справки о железнодорожных путешествиях Жоры и компании. Зачитав их вслух, он ознакомил Жору и с информацией о том, что незадолго до этого имели место телефонные переговоры между Москвой и Самарой, а также с данными о том, когда именно было совершено преступление. — Улавливаешь, Жора? Чуешь, к чему я клоню? Все совпадает. И время, и место. Парня этого, с которым ты договаривался, тоже взяли. Сейчас допрашивают. Знакомый твой старый, в кабаке в этом вашем выступал. Что молчишь? Сам расскажешь, как ты с ним договаривался, или мне рассказать? — Я ничего не знаю, — явно волнуясь, ответил Жора. — Я ни с кем не договаривался. Это Басовый. Лабух этот — его кореш, не мой. У него и спрашивайте. — Так у него я уже спросил, Жора, он на тебя показывает. Ты, говорит, все организовал, со всеми договорился. А его, простодушного, ввел в заблуждение и подставил. Под нехорошую статью подвел. — Что?! Я?! Да он… да ты… Да это он! Он сам подставил! Он с этим Колькой созванивался, потом к нам пришел, сказал, дело есть, денежное, хорошее. И делать ничего не нужно, только «на стреме» постоять. И риска нет. Дескать, все это не здесь будет, не в городе, то есть никто и не почует ничего. Приехали, уехали. Шито-крыто. — Вот видишь, а Толик совсем другое говорит, — дожимал Гуров. — Говорит, что это ты ему сказал, что нужно будет постоять «на стреме». Как мне здесь разобраться, Жора? Чем ты можешь доказать свои слова? — Я?! Да вы… да я… Да вы у кого угодно спросите. У Димона спросите, он подтвердит. Мы здесь вообще не при делах. Я даже не видел… даже не знаю, что он там делал-то. — Где там? — сразу уцепился за нужное слово Лев. — Ну там… в кустах в этих. Он нам сказал, чтобы мы на углах стояли и смотрели, нет ли посторонних. А какие там посторонние в час ночи? — Подожди, подожди, Жора! Давай по порядку. Ты, значит, утверждаешь, что организатором этого дела был не ты, а Толик. То есть Анатолий Ряшенцев. Правильно? — Да! Да, это он. Он все это затеял. Сказал, что никакого риска, а теперь… мало того, что из-за него загремел, еще и свалить все на меня хочет. Ну, это уж… это уж извини. Это уж… — Расскажи, как все было. Он встретился с вами, предложил дело. Так? — Да. Мы в тот день сидели в трактире, выпивали… маленько. — Кто «мы»? — Ну как кто — я, Димон и Басовый. И тут он говорит… Обиженный «вероломством» друга, Жора выложил всю подноготную. И про то, как уговорил их Басовый, и про то, как забесплатно прокатились в столицу, и про то, как только и делали, что ждали в каких-то темных закоулках, когда он с кем-то там «решит вопросы». — Ночью как было? — спросил Гуров. — А что ночью? И ночью тоже непонятно чего ждали. Он нас привел к зданию какому-то, расставил по углам, велел смотреть в оба. «Если что, свистите», — говорит. — Что за здание? — Здание? А что, обычное здание. Одноэтажное. Красивое. Деревья вокруг. Там свет горел в окнах. Окна большие, в полстены. — Узнать сможешь? — Смогу, наверное, — немного подумав, ответил Жора. — Правда, темно было. Хотя фонари… Возле здания фонари горели. Да, наверное, смогу узнать. — Дальше что было? — А что дальше? Дальше мужик какой-то вышел. — Откуда? — Ну как же, я же сказал — из здания. Толик еще предупредил, если кто с главного входа пойдет, чтоб не шумели. Сигнал нужно было давать, только если кто с улицы подходить будет. — Ясно. Вышел мужик, и что дальше? — А что дальше? Ничего дальше. Вышел, прошел к машине, как раз туда, где Толик в кустах сидел. Он вылез, спросил у него что-то, у мужика. Тот ответил, Толику, видать, не понравилось, он ему в челюсть и засветил. — Это ты сам видел? — Конечно, видел, они ж там, считай, под самыми фонарями упражнялись. А я из тени смотрел. Видно было отлично, как в кино. Толик его ударил, тот ответил, а Толик… тоже ответил. Потом смотрю — опять из кустов выскакивает, только из других уже, ближе к тому месту, где Димон стоял. Махнули они мне, мол, уходим, я и пошел. Ждать, похоже, больше нечего было. Потом, когда шли, смотрю — у Толика вся рука в крови. — Мужик тот орал? — Не-а. Не пикнул даже. Все по-тихому получилось. Без шума. — До утра где кантовались? — Не знаю. — В смысле? — Не запомнил, — поправился Жора. — На хате какой-то переждали. — Найти сможешь? — Это — нет. Больно уж путаная дорога была. Шли-шли… Это только Басовый знал. Вот вам еще доказательство, — вдруг оживился Жорик. — Я даже не понял, куда пришли. Дом какой-то был. Многоэтажный. Вот и все, что помню. И сейчас не найду ее, эту хату. А он точно знал, не заблудился. Кто же тогда организатор? — Да, тут ты прав. Похоже, Толик и правда понапрасну на тебя гонит, — совершенно серьезно проговорил Гуров. — Вот именно! Именно — понапрасну. Еще старался для него… Гад! Глубокая досада на лице Жорика яснее ясного свидетельствовала о том, что это именно он, сидя в самарском СИЗО, подсуетился, чтобы предупредить своего «атамана» о готовящейся облаве. — Значит, когда все закончилось, вы сразу пошли в эту квартиру. Так? — Да. Пошли-то сразу, но зашли не сразу. Снова пришлось ждать. — А в этот раз почему? — непритворно удивился Лев. — Не знаю. Сначала Басовый зашел, нам велел на улице ждать. Я и тогда уже подумал — кинет, гад. Но ничего. Подождали немного — вышел. Айда, говорит, ребята, мы, говорит, хорошо поработали, теперь и отдохнуть можем. И правда, зашли мы, а там уже все приготовлено. Жратва, выпивка — все честь по чести. И денег сразу дал, не курвился. Из последней фразы Гуров сделал вывод, что последнее непродолжительное ожидание было связано с тем, что Басовый получал расчет за «хорошую работу». По-видимому, на упомянутой квартире они договорились встретиться с Черным после «дела». — После «отдыха» поехали домой? — задал он следующий вопрос. — Да. Утром. У Басового уж и билеты были. Проспались малость, и айда. А уж как приехали, тогда по-настоящему забухали. Особенно Толя. — Ладно, Жора, с тобой пока ясно, — сказал Гуров. — Показания твои я записал, посмотрим, что скажет на них Толя. — Да он… да пускай он только… Пусть только попробует, — вновь начал закипать Жорик. — Ладно, ладно. Разберемся. Заручившись показаниями Жорика, Лев приступил к следующему, более сложном этапу. Димон был не так прост, а уж Басовый и подавно, на эмоциях с ними далеко не уедешь. Хорошо это понимая, он решил устроить друзьям очную ставку. Расчет его был на то, что, как бы ни повернулось дело, он, Гуров, всегда останется в выигрыше. Если все во всем сразу признаются, лучшего и желать нельзя, а если начнут запираться, то и здесь имеются свои плюсы. Димон парень с характером, и если Толя в глаза ему скажет, что главный зачинщик и организатор — это он, наглости такой, конечно, не стерпит. Одно это — уже стопроцентная гарантия правдивых показаний с его стороны. Если же Басовый беспредельничать не захочет, ему останется только подтвердить, что он и есть организатор, и чистосердечно рассказать, от кого поступил заказ. Предполагаемый итог полковнику понравился, и Лев приказал охране доставить в комнату для допросов обоих оставшихся подельников. — Ну что, ребята, — по-деловому начал он, когда Басовый и Димон устроились на стульях, стоявших напротив. — Поговорил я тут с приятелем вашим, Жорой. Рассказал он все хорошо, подробно. В целом это дело для меня теперь ясно, осталось уточнить только небольшой пустячок. Кто же главный? — Сцена получилась почти по-театральному эффектной. Сделав многозначительную паузу, Гуров повернул голову к Димону и, твердо и серьезно глядя ему в глаза, произнес: — Жора утверждает, что это ты… Димон. Но интересовала его в этот момент реакция не Димона, а Басового. Даже не видя его лица, Гуров всеми фибрами ощущал, что реакция есть, и даже довольно бурная. Внешне Басовый ее почти никак не выражал, но, несомненно, голова его гудела от наплыва мыслей. Он не мог не понимать, что, если покажет сейчас на Димона, это будут слова двоих против одного, и в этом — его шанс выкрутиться, получить гораздо меньший срок, сев за соучастие. И, поколебавшись немного, Басовый решил им воспользоваться. — Ты сделал, — пронзительно глядя в глаза Димону, следом за полковником повторил он. Что произошло после этих слов с лицом Димона, не поддавалось никакому описанию. Такой быстрой смены столь различных эмоций опытному полковнику не приводилось наблюдать за всю карьеру. Изумление, растерянность, недоверие, ярость — все это промелькнуло почти одновременно и вылилось в тихий змеиный шепоток: — Ах ты, сука…