Я взглянула на фото. Мальчика на нем я сразу узнала — ведь я только что видела в тайной комнате Василия фотографию его в детстве. Поэтому я, не задумываясь, ответила: — Это он, Василий… — Надо же, сразу узнали! — огорчился капитан. — Ничем вас не удивишь! Это действительно он, ваш хозяин… тогда он был Лопатиным, а потом его усыновили дальние родственники и дали свою фамилию — Кулагин… Тут он заметил, что я все еще смотрю на фотографию. И выражение моего лица его удивило. — На что вы там смотрите? — спросил он наконец. — У вас такое лицо, как будто вы привидение увидели! — Вот этот человек, — проговорила я, справившись наконец с голосом. — Откуда он здесь? — О ком это вы? — Кокушкин проследил за моим взглядом. — А, этот… это один из волонтеров, которые искали пропавших Кулагиных… а что? Вы его узнали? Еще бы я не узнала этот холодный, бесчувственный и безжалостный рыбий взгляд. На заднем плане фотографии стоял не кто иной, как господин Аргольд собственной персоной. Конечно, он был здесь совсем молодым человеком — ведь с тех пор прошло почти тридцать лет, — но это лицо, этот взгляд я всегда узнаю… это лицо снилось мне в страшных снах… — Это господин Аргольд, начальник службы безопасности фирмы «Стройтраст». — Вот оно что! — Теперь и у Кокушкина глаза загорелись. — А я-то думаю — почему мне это лицо показалось знакомым… Слушаю его, а сам все думаю, где я мог его видеть… ну надо же… — Но это значит, что он был у нас в Зареченске двадцать восемь лет назад, в то самое время, когда там произошло… — Я понимаю, о чем вы подумали. Но, вообще говоря, это ничего не значит. И, во всяком случае, совершенно ничего не доказывает. Начать с того, что в Зареченске двадцать восемь лет назад по официальной версии не произошло ничего особенного. По крайней мере, ничего криминального. Супруги Лопатины пропали без вести, скорее всего, утонули в реке или в болоте. Так что в этой истории, выражаясь юридическим языком, нет события преступления… — Но их сын… — А его показания никто всерьез не рассматривал. Мало ли что померещилось ребенку. У страха, как известно, глаза велики. Особенно у детского страха. — Да, но его рассказ в точности совпадает с картиной убийств, случившихся через четырнадцать лет в Нижнезаводске. И еще через четырнадцать — в этом поселке… — Что значит — совпадает? Он про какого-то монстра говорил, про оборотня… то есть… постойте! Вы, стало быть, разговаривали с ним об этом сейчас? — Ну-у… — Снова я поняла, что проболталась. — Лизавета Сергеевна! — Капитан на глазах помрачнел. — Нехорошо скрывать что-то от следствия. — Я ничего не скрываю! — рассердилась я. — И понятия не имею, где он сейчас! А и знала бы, так не сказала! Это чтобы вы человека, и так судьбой обиженного, задержали и во всем обвинили! Это же начальство ваше как подарок свыше примет! — Тише! — Капитан опасливо оглянулся. — Что, неправда это? — Правда… — Он вздохнул тяжело, потом поднял на меня глаза. — Вот скажите мне, Лизавета, отчего я с вами все правила нарушаю, все инструкции? — Потому что вы — хороший человек, — неожиданно для себя сказала я, — и хороший полицейский, раз вам не все равно, раз вы хотите найти настоящего убийцу. Все же он вырвал у меня обещание прислать Василия в отделение для допроса. Я, честно глядя ему в глаза, отвечала, что как только — так сразу. А пока мне нужно непременно домой идти, у меня собака не выгуляна и не накормлена. Услышав про Оську, капитан Кокушкин погрустнел и молча подписал мне пропуск. На выходе из отделения настиг меня звонок телефона. Номер был незнакомый, впрочем, на новом телефоне все номера незнакомые. — Вася, ты? — спросила я тихонько. — Кот на крыше тебе Вася! — рявкнул на том конце совсем не стариковский голос. — Что ты устраиваешь, Лизавета? Велено же было сидеть тихо и ни во что не ввязываться! — Ой, дядь Юрочка, куда же вы пропали? — закричала я. — Тут такие дела творятся, а вас нету! — Не по телефону! — буркнул старый шпион в своей обычной манере. — Встречаемся… — И только я хотела заорать, что никуда не поеду, некогда мне, да и нельзя сейчас отлучаться, а то как бы Василия не замели, — как этот тип сказал, что сам подъедет, только не к дому Василия, потому что там слишком людно, а к старой мельнице. И чтобы была через полчаса как штык. Я с недоумением посмотрела на пикающий телефон. Какая мельница, где я ее буду искать, у кого дорогу спрашивать… Тут рядом со мной остановилась машина, не новый, но вполне приличный «Опель», за рулем сидел мой знакомый Виктор. На переднем сиденье рядом с ним сидела Вика в очень кокетливом розовом ошейничке. Меня она проигнорировала, не обнаружив рядом Оськи, зато Виктор смотрел радостно. — Привет, тебя подвезти? — спросил он. — Да, конечно, но… — Я понятия не имела, куда мне нужно. Но села машинально на заднее сиденье и с удивлением увидела там пассажирку. Ту самую удивительную старушку в смешном платке, завязанном так, будто у нее рожки. — Здравствуйте! — сказала я. — Здравствуй, милая, — ответила она, наклонилась ближе и проговорила вполголоса: — Значит, как повернет он к поселку, ищи дом с башенкой, там и выйди. Пройдешь вдоль синего забора, потом по тропиночке до ручья, как через мостик перейдешь, вот и будет тебе мельница. Вот как раз подъехали. Витя, останови! Я вышла и помахала Виктору, но он поймал мою руку и предложил погулять как-нибудь с собачками, Вика очень скучает по Осе. — Всенепременно! — заверила я их обоих и мягко отняла руку, мотивируя это тем, что бабулю нужно до места довезти. — Какую бабулю? — Виктор недоуменно оглянулся. На заднем сиденье никого не было. Я пожала плечами и пошла, следуя указаниям. И когда перешла мостик через узкий, но глубокий ручей, увидела остатки мельницы. Валялось на земле проржавевшее огромное колесо и еще какие-то деревянные конструкции. Дядя Юра вынырнул из низеньких елочек, как всегда, неожиданно и бесшумно. — Ну? — спросил он. — Что тут у вас стряслось? — Вы же все знаете, — начала было я, но он махнул нетерпеливо рукой, и тогда я быстро выложила ему все, начиная с прихода Михаила и визита троих из «Стройтраста». Про мой глупый звонок свекрови он уже знал. А я торопилась досказать про разговор с Василием и беседу мою с Кокушкиным. — Так… — проговорил дядя Юра, ухватив суть. — Значит, пока от Аргольда избавились. Но в покое он тебя все равно не оставит. Ты ведь свидетель того, что он деньги украл, да еще и подставил фирму свою. Так что нужно с этим что-то делать. У меня вот какой план… В кабинете господина Аргольда зазвонил телефон. Он снял трубку, услышал голос своей секретарши и недовольно проговорил: — Маргарита, я ведь просил вас ни с кем меня сегодня не соединять! — Извините, Никита Евгеньевич, но это — Николай Иванович из Управления, и я подумала… — Ах, Николай Иванович? Ладно, соедините… В трубке раздался щелчок. — Слушаю вас, Николай Иванович… — проговорил Аргольд подобострастно. — Это не Николай. И не Иванович, — прозвучал незнакомый старческий голос. — Как — не Иванович? — переспросил Аргольд, закипая. — Что за хулиганство? Как вы попали на эту линию? — Как я попал — тебя не касается. Но ты сейчас кое-что внимательно выслушаешь. — Я не собираюсь ничего слушать! — Выслушаешь, выслушаешь! — повторил странный собеседник. В трубке снова раздался щелчок — и на этот раз Аргольд с удивлением услышал свой собственный голос. — …Совет настаивал на том, чтобы я добился отмены строительства по нашему маршруту… — Ты же знаешь, что этот маршрут проходил по тому самому месту. Мы этого никак не могли допустить! — И я это сделал, хотя это очень дорого обошлось моей фирме! Это было очень трудно! — Если бы трасса прошла там, это обошлось бы куда дороже! Не забывай об этом! Если бы трасса прошла там, могли найти сам знаешь что… могли всплыть события, которые произошли двадцать восемь лет назад! А это недопустимо! — Я не забываю. И я сделал все, как вы хотели. Что еще вам от меня нужно? — огрызнулся Аргольд.