Старший лейтенант кивнул, встал и молча пошел к выходу из начальственного кабинета. Предстоящая командировка его однозначно заинтриговала, вот только вместе с бешеным интересом Камышев ощущал еще и смутное беспокойство. С этой чертовой «Волгой» явно было что-то нечисто. Глава 1. На новом месте Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 14 сентября, среда Местные Камышева приняли как родного, хотя обычно коллеги из областного управления вызывают у районных милиционеров неприязненный зуд. Видимо, настолько у андроповских дела шли туго, что им было не до пикировок. На автовокзале следователя из Калинина встретил водитель на желтом помятом «козлике» с облупившимися трафаретными буквами «Милиция», отвез в гостиницу, терпеливо дождался, пока гость оформит свой приезд и заселится в номер. И только потом они направились в местный отдел. — Здравия желаю, товарищ майор! — зайдя в нужный кабинет, Камышев по-уставному поприветствовал местного начальника, мужика с пышными пшеничными усами, но тот замахал руками. — Валерий Сергеевич, я вас умоляю! — голос у вскочившего из-за стола офицера был высоковат для человека его комплекции. — Давайте по имени-отчеству. Платон Григорьич я, кстати. Величук. Да вы присаживайтесь! Майор Величук усадил Камышева на свое место и постучал костяшками толстых пальцев по пухлой стопке картонных папок с делами — к его приезду явно готовились. — Вот это, значит, для ознакомления, — Платон Григорьевич обильно потел и пыхтел в свои рабоче-крестьянские усы. — Все эпизоды объединены в одно делопроизводство, документация максимально полная. Я вас тогда оставлю, чтобы не мешать, а потом… Величук запнулся, а Камышеву даже стало неловко из-за того, что взрослый мужик, причем старше его по званию, прыгает вокруг него, молодого калининского следака, будто провинившийся ученик перед завучем. — Платон Григорьевич, если вас не затруднит, лучше останьтесь, — мягко, но уверенно произнес Валерий. — У меня обязательно возникнут вопросы, так что ваша помощь точно понадобится. — Так я вам сейчас Апшилаву пришлю! — с готовностью воскликнул майор. — Эдик… то есть Эдуард Апшилава, это наш следователь, который работает над делом черной «Волги». — Дело черной «Волги»? — Камышев удивленно вскинул брови. — То есть вы и вправду считаете, что она существует и как-то связана со всеми этими исчезновениями? Откровенно говоря, Валерий всю дорогу до Андроповска сомневался, что к исчезновениям людей действительно имеет отношение какая-то загадочная машина. Наверняка ведь, думал он, одни очевидцы наплели, потом другие повторять стали — так и родилась очередная легенда. А местные милиционеры, чтобы прикрыть задницы перед коллегами из области, просто взяли и решили эту чушь выдать за правду. Удобно ведь свалить собственную недоработку на происки западных шпионов или вовсе на нечистую силу. И все же странный червячок сомнения по-прежнему ковырялся в мозгах Камышева еще со вчерашнего дня. — Лейтенант Апшилава вам все объяснит подробнее, — тем временем уклончиво ответил Величук, и это весьма не понравилось Валерию, от глаз которого не укрылась напряженность лица майора. Камышев отметил для себя, что Величук чего-то опасается. Получается, либо за эту «Волгу» здесь и впрямь ухватились как за спасительную соломинку, либо майор из рук вон плохо знает работу своего отделения. Либо… В голову молодого следователя закралась тревожная мысль: а вдруг в Андроповске все и вправду настолько плохо, что ему попросту не хотят говорить об этом напрямую? Впрочем, решил Камышев, лучше сперва действительно пообщаться с этим Эдиком… Эдуардом. Величук набрал дежурку и затребовал к себе в кабинет Апшилаву, который явился буквально через пару минут, будто только и ждал возможности. На вид чернявому коллеге было не больше двадцати пяти, да и в целом он мало походил на милиционера. Белые «адидасы», джинсы-варенки и кожаная куртка — скорее его можно было принять за кооператора или даже за рэкетира. На голове у Эдика курчавился короткий ежик, а над верхней губой чернели щегольские кавказские усики. — Вызывал, Григорьич? — по-свойски спросил следак у майора и первым протянул Валерию ладонь для рукопожатия. — Эдуард. — Очень приятно, — ответил Камышев. — Валерий. — Ничего, что мы тут без званий? — Эдик вопросительно посмотрел на Величука, но тот лишь развел руками. — Полностью это поддерживаю, — Валерий тут же перехватил инициативу. — Проще общаться, проще работать. — В общем, парни, я вас тут оставляю, а сам в райком, — засуетился майор. — Опять ответ держать… Сам первый, — он выразительно поднял указательный палец, — лично приказал. Боюсь, на этот раз из меня душу вынут… Он застегнул китель, надел фуражку и, что-то бормоча себе под нос, удалился. Валерий проводил его взглядом, затем посмотрел на Апшилаву, который как раз подтащил к рабочему месту Величука ободранный венский стул и уселся на него верхом. — По-домашнему тут у вас, я смотрю, — улыбнулся Валерий, все еще подозревая местную милицию в разгильдяйстве. Однако лицо местного следака выражало искренность и открытость. — А чего усложнять? — Эдик пожал плечами, потом резко посерьезнел. — Слушай, а тебя к нам надолго прислали? — А что? — прищурился Камышев. — А то, что я вокруг да около ходить не буду, — Апшилава достал из кармана куртки помятую сигарету, прикурил от рижской «Скилтавы» в виде миниатюрного пистолетика, затянулся. — Дело у нас разваливается, Валера… И твоя помощь тут очень кстати. Вот только… — Ну? — Камышев нахмурился. — Мне кажется, черной «Волгой» уже бы пора КГБ заняться. Ты там у себя, в Калинине, не слышал ничего про это? — Так, давай по порядку, — Валерий даже отложил в сторону открытую было папку, одну из многих. — Думаю, тут не обошлось без иностранцев, — ответ Эдика его сперва огорошил, потом заинтересовал. Похоже, речь все-таки пойдет об американских или английских шпионах. И если вчера Камышеву казалось, что местные будут гнуть линию с чертовщиной, то усатый следователь явно избрал иную тактику. И Величук, получается, говоря про «Волгу», уходил от прямого ответа, чтобы в случае неудачного раскрытия дела можно было свалить вину за это на подчиненного. А возможно, что они оба просто-напросто не хотят показать свой непрофессионализм, поэтому один избегает обсуждений, а другой, снимая с себя ответственность, говорит, что местных сил явно недостаточно. Интересно, рассматривал ли Антонов именно эту гипотезу? Однозначно рассматривал, мысленно кивнул сам себе Валерий. Просто юмор у майора своеобразный, и весь этот вчерашний туман он нагнал, чтобы его подчиненный не расслаблялся. Умеет Виктор Степанович коллег по струнке держать. Зато и раскрываемость у него на порядок выше, чем у многих… — Ну-ка, ну-ка, — Камышев все-таки открыл папку, но смотрел по-прежнему на своего курчавого коллегу. Движения глаз, интонации, поза, жесты — все могло выдать лгуна, уверенного, что водит за нос гостя из области. — Ты понимаешь, Валера, — доверительно начал Эдик, — слишком уж они умело действуют. Сколько раз их видели, но поймать ни разу не смогли. Машина будто заговоренная. Но такого же не бывает? — Нет, не бывает, — уверенно покачал головой Камышев. — Все это бабушкины сказки. — Вот и я так думаю, — кивнул Эдик. — Но факт остается фактом. Эти в шляпах от любой погони уходят… — Кто в шляпах? — не понял Валерий. — Дай-ка, — Апшилава уверенно выхватил у него из рук папку, быстро пролистал до нужного места, удовлетворенно кивнул и протянул Камышеву в раскрытом виде. — Вот, читай. В поведении коллеги Валерия ничего не смутило, и он послушно погрузился в чтение. Глава 2. Мрачные легенды Судя по разнящимся показаниям свидетелей, причем в основном, как правило, детей, в черной «Волге» находилось от двух до четырех человек, но все они были одеты в черные плащи и черные же широкополые шляпы. В Союзе таких не носили, поэтому мысль об иностранных шпионах логично приходила в голову не только местному следаку, но и многим другим, кто видел таинственных пассажиров «Волги» — опять же детям и тем, кому они об этом рассказывали. С другой стороны, зачем западной разведке нужны обычные советские граждане? И почему шпионы неважно какой страны выбрали такую приметную машину, как черная двадцать первая «Волга»? Наверное, именно поэтому большинство свидетелей склонялись к мысли о потустороннем происхождении как автомобиля, так и его пассажиров, тем более что взрослые их почему-то как будто не замечали. Скорее всего, решил Камышев, ребятне их образы рисовала богатая фантазия, на самом же деле таинственных преступников никто не видел. Кроме, конечно же, приписываемых им жертв. И это действительно могло напугать. Вот почему о бандитах рассказывали от страха самые невероятные вещи — некоторые свидетели, как следовало из пояснительных записок, считали их каннибалами или даже вампирами. В итоге ничего толкового в исписанных показаниями очевидцев листах Валерий так и не нашел, еще сильнее уверившись, что легенду о смертоносной черной «Волге» испуганные горожане передают уже, что называется, на автомате. Камышев слышал много подобных историй, особенно их расплодилось в последние годы — как началась перестройка и рванул Чернобыль. Чем больше было новостей об ужасах аварии на атомной станции и связанных с этим теорий заговора, тем больше появлялось слухов, будто бы в домах добропорядочных калининцев внезапно завелись полтергейсты, которые упорно скрывались от ученых и органов правопорядка. Бдительные жрицы подъездов, как майор Антонов называл любопытных бабулек, теперь не только давали наводки на иностранных шпионов и путан, но и таинственным шепотом сообщали о призраках, оборотнях и вурдалаках. Одинокие и слегка тронутые интеллигенты строчили жалобы, что их обрабатывают психотронным излучением из соседских квартир… А дворовые мальчишки передавали из уст в уста страшные истории о конфетах с лезвиями внутри и джинсах, которые вражеские агенты специально заражали опасными болезнями. Слышал Валерий и о чудовищных мутантах в чернобыльской зоне. Будто бы бродят по тамошним лесам гигантские волки, а в Припяти однажды, якобы, выловили пятнадцатиметрового ужа. Вот только его дядя Дима, родной брат отца, был в числе ликвидаторов и ни о чем таком не рассказывал. Наоборот, говорил, что опаснее всего в зоне люди — вооруженные мародеры, таскающие зараженные вещи из брошенных домов, а потом продающие их по всему Союзу. — Когда их видели в последний раз? — Камышев, поняв, что свидетельские показания по делу черной «Волги» стали напоминать ему именно такие истории, оторвался от чтения и поднял глаза на Эдика. — Сегодня, — ответил тот. — У второй школы. С пятиклассником разговаривали о чем-то из машины, но училка подошла, спугнула их. — И ты молчал? — Валерий вытаращил глаза, все еще сомневаясь в этой мутной истории, но уже начиная что-то подозревать. — Так я туда как раз и собирался ехать, но меня Григорьич вызвал! — Эдик вспылил, эмоционально взмахнув руками. — Значит, поедем вместе, — Камышев решил не препираться, а сразу перейти к делу, хотя Апшилава, конечно же, был сейчас ой как неправ. Ладно, Величук его действительно вызвал к себе, но потом-то сидеть этого усача рядом никто не заставлял. Эдик запер кабинет майора, ключ они сдали дежурному и вышли во двор, хлопнув дверью с тугой пружиной. У крыльца их ждала замызганная бежевая «шестерка», за рулем которой сидел пожилой водитель в серой кепке-восьмиклинке. Увидев Эдика, он тут же провернул ключ в замке зажигания, и гордость советского автопрома, чихнув, взревела разболтанным резонатором. — Матвеич, это Валерий из Калинина, — Апшилава уступил Камышеву место впереди, а сам сел на заднее сиденье. — Старший лейтенант, если что. Валера, а это наш шофер первого класса Матвеич. — Самого последнего, — хрипло усмехнулся водитель, которому на вид было явно уже за семьдесят, — я вас умоляю. Он уверенно вывел машину из двора отделения на оживленную по меркам райцентра улицу. В салоне приятно пахло смазкой, как в отцовском «Москвиче», и Камышев испытал приятное чувство теплоты. Самого отца не было уже несколько лет, но молодой следователь часто о нем вспоминал. Собственно, и в милицию-то он пошел, взяв с него пример. Вот только к тому, что Сергей Петрович Камышев не доживет до пенсии, оказался не готов. «Погиб при исполнении служебных обязанностей», так теперь было написано на скромном могильном памятнике. — Ко второй школе же? — Матвеич слегка притормозил перед поворотом и вновь разогнал «шестерку», когда Эдик подтвердил маршрут. — Нехорошая эта «Волга», так я вам скажу, ребята… — Вы что-то знаете? — Валерий повернулся к шоферу. — Или просто факты с россказнями свидетелей сопоставили? — У нас тут, в Андроповске, — начал Матвеич, проигнорировав обидные слова молодого следака, — до революции много храмов было. И кладбищ старых. Так вот, больше половины повзрывали еще в тридцатые-сороковые, а в остальных то склады открыли, то цеха. Сырный, к примеру… — Это вы к чему, извините? — не выдержал Камышев, но Апшилава громко на него шикнул и даже треснул по спинке сиденья. — Во-от, — Матвеич, оказавшийся обладателем олимпийского спокойствия, словно бы не заметил нетерпеливость Валерия и продолжил. — А вместе с Успенским собором, самым главным, старое кладбище бульдозерами сровняли. Хотели дома новые строить, но в итоге передумали, долгое время там пустырь был, потом разбили парк. Место-то красивое. Поставили концертную площадку, танцульки стали устраивать. Старые люди предупреждали, что добром это не кончится, но кто ж их слушал… И тут парни молодые пропадать начали. В семьдесят девятом это было. Как ни танцулька, так исчезнет кто-то. А потом стали замечать, что какая-то девушка туда постоянно приходит, но кто и откуда — неизвестно. Одно точно — не местная. И парней этих пропавших в последний раз с ней видели. — Интересно… — протянул Камышев, осознав, что слушает очередную страшную байку. — Многие с ней танцевали, но пропадали в основном те, кто провожать ее ходил, — пожилой водитель кивнул. — Потом уже кто-то заметил, что девчонка на машине всегда уезжала. Вернее, увозили ее. На черной «двадцать первой» без номеров. Но парней при этом уже никто не видел. Куда они проваливались, черт их знает. — И что, в итоге никого так и не нашли? — уточнил Валерий, отметив совпадение важной детали этой истории с тем, что происходило сейчас. — И не та ли это черная «Волга» сейчас по Андроповску разъезжает?