* * * Следственная группа во главе с капитаном КГБ Волковым приступила к планированию оперативно-розыскных мероприятий. Бесконечно тянущийся понедельник все никак не заканчивался, оправдывая свое народное звание тяжелого дня, и Валерий подспудно ожидал еще какого-нибудь неприятного сюрприза. Он чувствовал себя словно в офицерском штабе во время войны — все причастные к расследованию дела черной «Волги» и сопутствующих происшествий собрались в кабинете Величука, ибо только там могли разместиться разом, и обсуждение дальнейших действий время от времени прерывали телефонные звонки. Вести, к сожалению, при этом поступали неутешительные — поисковые работы кипели не только в Андроповском районе, но и в соседнем Конаковском, однако преступники словно куда-то провалились. Как, к слову, и детдомовский врач Савелий Прокофьевич Верховцев. Тем не менее, громоздкая межведомственная машина, раскочегарившись, мчалась вперед, словно революционный паровоз до остановки в коммуне. Всем постовым и патрульным милиционерам в окрестных районах были выданы ориентировки на панночку Елену Никифорову, участкового Кузнецова из Рыбникова, пожилого педиатра, по-прежнему неизвестных бандитов в шляпах и их машину. Причем Камышев, несмотря на некоторый скепсис со стороны коллег, настоял на том, чтобы в ориентировку включили загадочного туриста из «города Мэр». Пусть это и выглядело детской фантазией, но беда была в том, что сами дети пропали на самом деле. И если даже, говорил Камышев, этот потенциальный душегуб не связан с черной «Волгой», можно заодно попробовать раскрыть и «висяки» с исчезновениями ребятишек. Участковые в селах и деревнях совершали подомовые обходы, опрашивая граждан на предмет загадочной машины с черными трансплантологами, сеть автозаправочных станций была взята под наблюдение, у андроповского городского кладбища дежурила неприметная «копейка» с оперативниками Юрия Храпова. Квартиры погибшей Седовой и все еще молчащего Кошкина подверглись обыску, но ничего стоящего там обнаружено не было. Однако за их адресами была установлена слежка — на случай, если поблизости вдруг появятся подозрительные личности. Казалось, преступникам уже некуда отступать, и они вот-вот должны были попасться. Однако томительно тянулись минуты и часы, день подходил к концу, а телефон в кабинете Величука сообщал о чем угодно, но только не о поимке банды на черной «Волге» или обнаружении пропавших. А маленький город, казалось, сжался в комок, замерев в ожидании чего-то плохого. Глава 33. Власть огня Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 20 сентября, вторник Владислав Антонович Редькин, бывший журналист андроповской районной газеты, а ныне пенсионер и ночной сторож склада потребсоюза, по обыкновению бодрствовал на смене. Он слыл порядочным человеком и к своим обязанностям относился с максимальной ответственностью, хотя его коллеги по охранному цеху обычно отсыпались на работе. Сторож — он ведь как солдат. Пока спит, служба идет. Но только не в случае Владислава Антоновича. Старик бодрствовал, периодически наливая себе из термоса крепкого карельского чаю, и время между обходами занимал чтением и написанием стихов. В часы дежурства к нему обычно спускалась муза, и журналист в отставке старательно набирал материал для собственного поэтического сборника. Он мечтал издать его еще с университетской скамьи, но возможности не было. А тут один из внуков сказал, что договорился со знакомым кооператором, и тот готов запустить станок для его, Редькина, книги. Вот почему Владислав Антонович старался все свободное время посвятить лирике. И сегодня он черпал вдохновение из книги о средневековье. Сейчас он как раз приступил к чтению главы об инквизиции, уже подумывая над новыми романтическими образами, не забывая при этом о своих служебных обязанностях. Склад, который он караулил, был небольшим, и обойти его несколько раз за ночь не представляло труда. А иногда сторож просто зорко оглядывал мрачные стеллажи и вслушивался в ночную тишину. Но никто кроме серых грызунов, которых никак не могли вывести, не нарушал покой продовольственного склада. Владислав Антонович посмотрел на часы — четыре утра. Сменщик должен прийти в начале восьмого, времени осталось всего ничего. Может, поспать хотя бы пару часов? Сторож зевнул и налил себе еще порцию карельского горячего напитка. Хорошая штука, подумал он, надо будет поблагодарить директора — тот вчера лично заварил ему чай из собственных запасов, сказав, что лучше сторожа у него пока не было и вряд ли будет. Старик смутился, но остался доволен. Нет, после таких слов никакого послабления! Надо отдежурить еще три часа, значит, все три часа он будет бодрствовать! Вот только в сон клонит, как назло… Лязгнули железные ворота, и чуть было не задремавший Редькин вскочил как штык. Кто-то проник на склад или это просто ветер? Послышались шаги, чей-то голос принялся что-то шептать, после чего стало совсем тихо. Сторож потянул руку к телефонной трубке, схватил ее, приложил к уху. Тишина. Похоже, перерезали провод, понял Владислав Антонович. Старик лихорадочно соображал, просчитывая план действий. Выход один — незаметно выбраться до склада и добежать до ближайшего телефона-автомата. Один как раз находится через дорогу. Главное, не привлекать внимание преступников. Редькин аккуратно, стараясь не производить ни малейшего шума, вышел из сторожки и огляделся. По складу между стеллажами метались какие-то тени, а через распахнутые двери блестело звездное небо. Редькин прижался к стене и стал красться, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. А когда до заветного выхода оставались считанные метры, перед ним вдруг выросла громадная фигура в просторном балахоне. Лицо незнакомца скрывал надвинутый капюшон, из-за чего тот был похож на средневекового монаха. — Вы кто? — отважно спросил Редькин, понимая, что ситуация повернулась не в его пользу, но по-прежнему рассчитывая на благоприятный исход. — Смерть твоя, — ответила фигура густым низким басом, и старик почувствовал, будто ему сдавили сердце. Беспомощно заозиравшись по сторонам, он увидел, как его окружили такие же незнакомцы в монашеских балахонах. «Покайся!» — услышал Редькин и потерял сознание. Очнулся он от нестерпимого жара. Неужели не успел отмолить грехи и попал прямиком в преисподнюю? Мотнув совершенно чугунной и плохо соображающей головой, Редькин понял, что его земная жизнь закончилась, причем весьма неудачно. Кругом стояли стены огня, он зашипел, чувствуя, как на коже растут пузыри от ожогов. А впереди засиял свет — яркий и мягкий, полностью отличающийся от черно-оранжевого адского пламени. Сторож рванулся туда, чувствуя, как уменьшается жар, как в лицо ему дует свежий ветер… Затем он упал, вновь потеряв сознание, и больше уже не очнулся. * * * Утром Камышева разбудили сирены пожарных машин, пронесшихся одна за другой под окнами гостиницы. Вчера вся следственная группа засиделась в отделении допоздна, анализируя имеющиеся данные, но по факту в ожидании новости, которая принесла бы огромное облегчение. Увы, случилось то, чего подспудно опасался, наверное, каждый — черная «Волга» бесследно исчезла, хоть и искали ее в нескольких районах с собаками и вертолетами. Не было вестей и о пропавшем враче из детского дома. Капитан Волков, тем не менее, настоял, чтобы поиски продолжались. Вроде как командир местного гарнизона поначалу ворчал, но то ли чекист надавил на нужные рычаги, то ли военных все-таки разобрал азарт в поимке опасных преступников, но солдаты прочесывали местность с пятикратным усердием. Камышев улыбнулся, вспомнив, как отец рассказывал, что во время таких спецопераций резко повышается раскрываемость — милиция попутно накрывает притоны, выковыривает из нор скрывающихся беглецов и строит сильно зарвавшуюся шпану. Давние убийства, полузабытые кражи, тайные схемы директоров магазинов и складов — все может попасть под гребенку интенсивного следствия, и на улицах на длительное время потом воцаряется спокойствие. Вот и в Андроповске во время охоты на черную «Волгу» нашли сразу несколько бандитских схронов с оружием, лесных шалашей для отсидки беглых зэков и одну подпольную автомастерскую, о которой не знали даже милицейские осведомители. Заодно военные спасли в Каликинском лесу четверых грибников и троих туристов — последние, по их словам, представляли столичную группу энтузиастов по изучению аномальных явлений. В Андроповский район они приехали, чтобы найти местных оборотней, о чьем логове они прочитали в одном старом еще дореволюционном дневнике, но в итоге банально заблудились. Хорошо, что солдаты вовремя на них наткнулись, потому что те бродили уже по кабаньим тропам, рискуя встретить на своем пути какого-нибудь матерого секача. А сегодня в городе что-то загорелось, причем, как понял Валерий из количества промчавшейся техники, довольно серьезно. Выглянув в окно, он увидел в стороне большой столб черного дыма. Несмотря на то, что он пробыл в Андроповске уже почти целую неделю, ориентировался на его улицах все еще не очень хорошо. Кажется, пожар бушевал где-то в паре кварталов от отделения милиции, но Камышев не был уверен. Как бы то ни было, начинался рабочий день, и калининский следователь, быстро сделав зарядку, оделся и спустился на первый этаж завтракать. В этот раз в столовой было достаточно оживленно, хотя обычно в такое время Камышев поглощал пищу в гордом одиночестве. Но сегодня компанию ему составили командировочный в роговых очках и журналист Лапин. — Присядете, товарищ следователь? — Борис дружелюбно указал Валерию на свой столик, и Камышев, приветливо кивнув, разместился напротив. — Что-нибудь еще раскопали, товарищ Лапин? — спросил он, размешивая сахар в стакане с чаем. — К сожалению, ничего, — журналист покачал головой. — А что у вас? Я так понимаю, что все эти бешено снующие туда-сюда милицейские машины — ваших рук дело? Строите коллег из области? — В какой-то мере я к этому причастен, — туманно ответил Камышев. — Хотите подробностей? — Спрашиваете! — рот Бориса расплылся в довольной улыбке. — Тогда помогите мне раскрыть тайну местного детского дома, — предложил Валерий. — Учреждение, как здесь любят говорить, пользуется дурной славой… — Сиротский приют, сгоревший в царские времена? — понимающе закивал журналист. — Слышал об этом. — Вот и наройте побольше фактов, — улыбнулся Камышев. — С этим детским домом и впрямь что-то нечисто. Во-первых, горел он, как выяснилось, не только до революции, но и четыре года назад. А во-вторых, многие пропавшие либо воспитывались там в свое время, либо оказались потомками тех, кто в этом детдоме работал. Более того, вчера и вовсе пропал действующий сотрудник — врач-педиатр Верховцев. Зачем-то ушел в лес и до сих пор не вернулся. Калининский следователь намеренно вывалил на Лапина целый ряд фактов без подробностей, чтобы разжечь в журналисте профессиональный азарт. Пусть проведет собственное расследование, поговорит с детьми и педагогами, прощупает Гальперина со своей стороны, без погон и, быть может, сумеет узнать то, что пока ускользает от них, милиционеров. — И на том спасибо, Валерий Сергеевич, — сказал Борис, вытирая рот салфеткой. — Пожалуй, я нанесу визит в андроповский детский дом, дважды пострадавший от пожара. Кстати, о нем. Вы слышали сирены? — Да, что-то горит поблизости, — кивнул Камышев. — В городе ходят слухи о маньяке-поджигателе, — журналист продемонстрировал свое знание местной повестки. — Чувствую, материала у меня накопится аж на несколько громких статей. Когда калининский следователь относил пустую посуду в мойку, командировочного в роговых очках уже не было. Видимо, проскользнул тихонько, пока мы с Лапиным разговаривали, решил Валерий и двинулся к выходу. До отделения он по обыкновению добирался пешком, а когда прошел в открытые ворота, выяснилось, что его уже ждали. На крыльце нетерпеливо пританцовывал Апшилава, неподалеку стояла заведенная «шестерка» с Матвеичем за рулем. На заднем сиденье виднелись две фигуры — похоже, Спицын с Кругловым. — Валера, как же я рад, что ты заранее на службу приходишь, — с облегчением, увидев его, сказал Эдик. — Ты, я смотрю, еще раньше, — заметил Камышев. — Да мне Колян позвонил, когда дежурство сдавал, — многозначительно махнул рукой Апшилава. — Сказал, что склад райпотребсоюза горит. И вроде как труп там нашли, а ночью, говорят, нашу чертову «Волгу» видели. И вот как они это делают? — Вот заодно и выясним, — решительно сказал Камышев, на душе у которого заскребли кошки. Город буквально наводнен милицией, все дороги перекрыты постами, леса прочесываются военными, а эти бандиты каким-то образом пробрались через все кордоны и опять учинили злодеяние. И это, как решил про себя калининский следователь, уже немного пугало. Склад и вправду оказался, как и предположил Валерий, совсем недалеко от отделения — всего в трех кварталах. Это было одноэтажное приземистое здание, вмещавшее в себя еще и небольшой магазин. Сейчас от него осталась только обгоревшая вывеска и обугленные стены с провалившейся крышей. Склад же полыхал так, что был уничтожен полностью, и огнеборцы заливали его остатки густой пеной. Рядом стояли несколько спецмашин с брандспойтами, милицейский «уазик» и медицинский «рафик». На тротуаре, оказавшемся за пожарным оцеплением, лежало тело, накрытое белой простыней. Кругом стояли зеваки, обсуждающие происшествие и периодически, к месту и не к месту, поминающие черную «Волгу». — Здравствуйте! — едва Камышев успел услышать пару слов об исчезнувших убийцах, как к следственной группе подбежал тучный мужчина в строгом костюме и с плешивой макушкой. Волосы на висках и затылке при этом у него были густыми, и он напоминал католического священника. — Я — Свиридов Тимофей Викентьевич, директор магазина и склада. Мне кажется, это был поджог! — Успокойтесь, товарищ Свиридов, — жестом придержал его Апшилава. — С чего вы это взяли? — Свидетели! — директор тяжело дышал и вытирал платком потную макушку. — Свидетели видели черную «Волгу»! Ту самую! — Погибшего опознали? — включился в разговор Камышев. — Сторож наш, — покачал головой Свиридов. — Владислав Антонович Редькин, очень ответственный человек. Видимо, пытался дать им отпор и погиб. Эх… Директор смахнул предательскую слезу и отошел в сторону. Однако Апшилава уверенно взял его в оборот, раскрыв папку и принявшись расспрашивать. — Ребят, давайте-ка мы свидетелями займемся, — распорядился Камышев, и Круглов со Спицыным согласно кивнули. Очевидцы нашлись быстро — ими оказались дородная бабулька в засаленном плаще, мужчина средних лет, одетый не по погоде в легкую рубашку, и молодой крепкий парень в спортивном костюме «Адидас». — Я живу здесь неподалеку, — пенсионерка махнула рукой в сторону пятиэтажной панельки. — Просыпаюсь рано. А тут вдруг зарево в окне. Я подскочила, смотрю — батюшки-святы, лавка со складом горит! И машина черная отъезжает. — Грузовик? — уточнил Камышев. — Нет, милок, легковик, — покачала головой бабулька, забавно коверкая «легковушку». — «Волга» черная, как у нашего председателя была, когда я в колхозе работала. — Подтверждаю, — пробасил мужчина в рубашке. — Я тоже живу в этом доме, а работаю в газетном киоске — вон в том, — он показал в сторону приткнувшегося к краю дороги ларька «Союзпечати». — Мне утром свежую прессу принимать, я поэтому заранее прихожу. И тут вижу — черная «двадцать первая» улепетывает. Я скорей в милицию звонить, мне сказали, что меры приняты. А вы ее так и не поймали? — Ловим, — уверенно сказал Валерий. — И скоро поймаем. «Надеюсь, — добавил он уже про себя. — Странно, что им и в этот раз удалось уйти. Но еще более странно, зачем им поджигать склад с магазином и убивать сторожа. Раньше они людей именно похищали, не оставляя после себя трупов…» — А я никакую машину не видел, — заявил парень в трико. — Я бегаю по утрам, и вот сегодня тут мой маршрут пролегал. Смотрю, дым отовсюду валит, языки пламени. И мужик на четвереньках ползет, а потом — бах, и упал. Ну, я «скорую» вызвал. Только уже, к сожалению, поздно было… В этот момент к месту происшествия подъехал еще один «рафик», белый с синей полосой — местные эксперты-криминалисты. «Интересно, что они обнаружат? — подумал Камышев. — Что-то не вяжется у меня этот пожар с нашими бандитами, совершенно не вяжется…»