— Надеюсь, «Волга» здесь никак не замешана? — осторожно предположил Камышев. — Кажется, нет, — Васька запрыгнул на подоконник. — Но дело все равно темное… Оба следователя посмотрели на Спицына со смесью любопытства и тревожного подозрения. Тот набрал в легкие воздуха и выдал. — Женщина пишет заявление на бывшего мужа, что он на нее проклятье безбрачия и бездетности повесил. Секунду в кабинете Апшилавы повисла тишина, а потом помещение ходуном заходило от громкого хохота. Отсмеявшись, Эдик откинулся на скрипнувшем стуле и весело посмотрел на опера. — Вася, спасибо тебе, конечно, что насмешил… Но нам сейчас точно не до городских сумасшедших. Дежурный заявление это, конечно, примет, однако заниматься им точно никто не будет. Ты ведь это понимаешь? — А вот это самое интересное, — коварно улыбнулся Спицын. — Этим бредом почему-то заинтересовался наш чекист. Он и потребовал сейчас от Григорьича, чтобы дело взял кто-то из нас. Камышеву невольно пришла в голову мысль, что капитан Волков заработался. Сначала клетка с кошкой, теперь вот это… — Лейтенант Апшилава! — едва зазвонил телефон, Эдик ответил сразу же. — Так точно. Валер, тебя. — Слушаю, — Камышев принял от коллеги гладкую пластиковую трубку. — Валерий Сергеевич, — в динамике раздался голос Волкова, и следователь понял, что эту странную тетку хотят повесить на него. — Вам на сегодня персональное задание. Берите Веру и езжайте в ДК «Тракторист», местные водители в курсе. — Есть, товарищ капитан, — тут же ответил следователь, теряясь в догадках. — А что требуется сделать? — В Андроповске, похоже, мошенник завелся, — услышав это, Камышев выдохнул. Кажется, пронесло, и проклятьями будет заниматься кто-то другой. — Объявил себя экстрасенсом, честно заработанное из советских граждан тянет. Но все при этом пока довольны были, жалобы не писали. А сегодня женщина обратилась, и вроде как можно этого шарлатана прищучить, вот только ее заявление к делу не пришьешь… Валерий сразу же догадался, о какой именно потерпевшей идет речь, и понял, что рано обрадовался. Распутывать это дело придется все-таки ему. Но также калининский следователь почувствовал неловкость — он начал было плохо думать про Волкова, а тот, как выяснилось, среди мистической шелухи мошенника углядел. Логично, подумал Камышев, что о проклятии женщине этот самый экстрасенс и сказал. Но жалуется она при этом не на него, а на бывшего мужа. А так как статьи за колдовство в советском уголовном кодексе нет, придется ему, Камышеву, в компании с Верой ловить экстрасенса с поличным. Получив инструкции от Волкова, следователь в двух словах пересказал Эдику с Васькой суть разговора и пошел к выходу под оживленное обсуждение коллег. Больше всего недоволен был курчавый сыщик, который возмущался, что столичный чекист разбрасывается кадрами на столь малозначительные дела. Когда они с экспертом Терентьевой уже тряслись по андроповским дорогам на «шестерке» Матвеича, Валерий подумал, что во времена отца такого бы точно не могло быть. Этому экстрасенсу даже площадки не дали бы, тем более в доме культуры. А сразу пришли бы и предложили пройти куда следует. Но сейчас в самом разгаре перестройка, гласность, предпринимательская деятельность разрешена, да и на экстрасенсорику уже смотрят сквозь пальцы. Машина остановилась рядом с типовым ДК — портик с рядом колонн, подпирающих треугольный фронтон, два боковых крыла и афишные тумбы на тротуаре перед входом. На одной из них, перед которой умывалась черная кошка, красовался яркий плакат со смуглым темноволосым мужчиной, тянущим к зрителю растопыренную пятерню. «Потомственный экстрасенс и специалист по тонким материям Чопра, — гласила ярко-красная надпись. — Индивидуальные консультации и групповые занятия». Валерий открыл перед Верой дверь, пропустил ее внутрь, прошел сам. От девушки все так же приятно пахло чем-то цветочным, она надела свой васильковый плащ, небрежно перехваченный широким поясом, но сегодня добавила к привычному ансамблю кожаную сумочку и легкий воздушный платок на шею. По легенде они с Камышевым готовились к свадьбе, однако постоянно наталкивались на всяческие препоны. То запись в ЗАГСе заканчивалась, то кто-то из них терял документы, то черные кошки мерещились… Последнее Валерий уже добавил от себя, решив использовать странную андроповскую особенность для создания образа суеверной парочки. В холле ДК было многолюдно. После летних каникул возобновились занятия в кружках и секциях, туда-сюда сновали подростки в костюмах для бальных танцев, пробежал длинноволосый парень с гитарой. А рядом с одним из кабинетов были поставлены лавки, на которых сидело человек пятнадцать, не меньше. Еще примерно столько же, может, чуть меньше, стояло вдоль стены, и у Валерия внутри все упало. Похоже, они с экспертом Терентьевой застряли на весь оставшийся день — даже если этот Чопра принимает быстро, очередь все равно довольно большая. — Вы тоже к магистру? — к ним подскочила веснушчатая растрепанная женщина возрастом заметно за сорок, но отчаянно молодящаяся легкомысленными косичками. — Тогда за мной будете! Камышев с Верой синхронно кивнули и аккуратно притулились у стены там, где было посвободней. Валерий, внешне изображая взволнованного жениха, внутри, тем не менее, был собран и внимательно оглядывал посетителей, вслушиваясь в разговоры. Публика, собравшаяся у кабинета «магистра Чопры», была самая разнообразная. Почтенные бабульки, явно проживающие за городом или в частном секторе, студенты, конторские служащие в пиджачках, понурившиеся женщины, забывшие о своей красоте. Вряд ли они пошли к экстрасенсу от хорошей жизни, понял Камышев. Наверняка это те, кому не повезло с мужьями, кто воспитывает детей в одиночку. И этот тип, называющий себя потомственным экстрасенсом, вытягивает из разуверившихся в любви женщин честно заработанные рубли, которые те потом станут жестко экономить, чтобы купить хотя бы что-нибудь своим малышам. Разуверившиеся в любви… Валерия неожиданно обдало холодом после этих слов, и он вспомнил Вику. Почему они все-таки тогда разошлись? Неужели нельзя было совместить семью с работой, как это делали его коллеги-следаки? Или он, Камышев, и вправду такой черствый сухарь, которому не нужно ничего кроме его любимой работы? — А вы ребеночка ждете? — размышления следователя прервала женщина с косичками, которой явно не хватало общения, и она нашла в лице Веры свободные уши. — Нет, — покачала головой девушка. — Мы вот с женихом никак до ЗАГСа дойти не можем, все что-то мешает… — Магистр Чопра поможет! — проникновенно сообщила их соседка по очереди. — Он, говорят, и не такие проблемы решает… Я слышала, он одной паре помог бездетность преодолеть. Я почему у вас про ребеночка и спросила… Поняв, что ничего интересного он не услышит, Валерий переключился на остальных страждущих. В основном все дожидались своей очереди в молчании, но были и те, кто делился с окружающими своими горестями и радостями. В основном, увы, как услышал Камышев, именно горестями. — Мужа все никак по работе не повышают. А он ведь и каждый новый год на дежурство сам вызывается, и в командировки первее всех просится… — Невестка у нас с дурным глазом, сын как не свой стал… — После Чернобыля никак детей завести не можем, у мужа бесплодие от радиации… — Из Афгана вернулся и почти каждую ночь в атаку ходит… Жалко дядю, вот мы и думаем, как помочь… — Жена холодно относиться стала… — Я вот все думаю, а может, мой Митя жив… Никого же так и не нашли мертвыми. Среди бурного потока словесных жалоб следователь на автомате выловил знакомое имя и факты, с высокой долей вероятности относящиеся к преступлениям банды на черной «Волге». Митя Ерохин — пропавший мальчик из первой школы. Мертвыми так никого и не нашли… Все сошлось, и Камышев внимательно стал прислушиваться к разговору еще довольно молодой, но уже поседевшей женщины со своей соседкой. — Прямо от школы его увезли, и никто помешать не смог, — говорила она. — И у милиции нашей кишка тонка… Может, хоть этот магистр поможет найти. Я слышала, в Москве экстрасенсы уже убийц ловить помогают. А у нас все еще как при Брежневе работают. — Ну, при Брежневе-то порядок был, — возразила ее собеседница. — И экстрасенсы эти не нужны были, милиция сама справлялась. Тут в другом дело… Валерию было обидно слышать такие слова, но подспудно он понимал убитую горем женщину, которая скорее всего была матерью пропавшего мальчика. Он стиснул зубы и мысленно пообещал сам себе, что раскроет дело. Обязательно раскроет, чтобы преступники понесли суровое наказание, а загубленные ими жизни были отомщены. Пока в следователе закипала праведная ярость, женщина с косичками, будто клещ вцепившаяся в Веру, все же привлекла к себе его внимание. — Куда они пропали, так никто и не выяснил, — оживленно жестикулируя, рассказывала она девушке. — Но я на них зла не держу. Все-таки тогда еще шла война… А в детском доме меня хорошо приняли и воспитали. Он и сейчас, кстати, работает. — Следующий! — раздался из глубины кабинета рокочущий бархатный голос, когда дверь распахнулась, и оттуда вышел сияющий вихрастый парень. — Ой, магистр освободился, я пойду! — забеспокоилась женщина. — Верочка, вы мне наберите потом, я вам все расскажу, что знаю! Валерий проводил ее удивленным взглядом, а потом посмотрел на Веру. Глава 36. То, что скрыто — О чем она вам расскажет? — уточнил Камышев у своей напарницы. — Ей что-то известно про местный детский дом? — Потише, Валерий, — зашептала Вера на ухо следователю, вновь обдав его цветочным ароматом. — Эту женщину зовут Регина, она воспитывалась в андроповском детском доме… В то время еще любгородском. Она что-то несла про геопатогенные разломы и прочие паранормальные вещи, дама явно повернута на мистике, но рассказала, что при ней из детдома пропадали воспитанники и даже персонал. А это сороковые-пятидесятые годы. Надо будет потом ее внимательно выслушать. — Ясно, — кивнул Камышев, испытывая знакомое ощущение нехорошего предчувствия. В памяти снова невольно всплыли странные истории о местном сиротском приюте. Пожары, исчезновения людей, мрачные легенды и, как здесь говорят, дурная слава — все это пахло чем-то необъяснимым и потому пугающим. Но Валерий был твердо уверен: все, что происходит в этом городе, должно иметь рациональное объяснение. За размышлениями прошло минут двадцать, и в приоткрывшуюся дверь выскользнула Регина, что-то напевающая себе под нос тонким подвывающим голоском. С улыбкой кивнув Вере, она прошмыгнула к выходу из ДК и пропала из виду. — Следующий! — пророкотал бархатный голос. — Идемте скорей, — эксперт Терентьева уверенно подхватила следователя под локоть и буквально впихнула его в кабинет. В обычное время это помещение наверняка используется как подсобка, подумал Камышев. Но сейчас здесь горел приглушенный свет, пахло благовониями и на грани слышимости звучала таинственная музыка. Валерий покрутил головой в поисках источника звука — точно, вот и кассетный магнитофон «Романтик». — Подходите ближе, — поманил их голос. В глубине кабинета за столом, уставленным всякой всячиной, сидел тот самый смуглый мужчина с плаката — магистр-экстрасенс Чопра, специалист по тонким материям. Он был одет в старомодный черный френч с высоким воротом, черные волосы блестели укладочным лаком. Глаза смотрели на посетителей из-под кустистых бровей, крупный нос выделялся над тонкими смеющимися губами. — Присаживайтесь, — экстрасенс широким жестом указал на небольшую скамью, на которой можно было разместиться вдвоем. Инициативу, как и обсуждалось заранее, взяла на себя Вера. Довольно-таки успешно изображая юную взволнованную особу, она рассказала их рабочую легенду и теперь робко вглядывалась в лицо «магистра». — Нам сказали, вы сможете помочь, — добавила Вера для пущего эффекта. — О вас очень много говорят, отзываются хорошо. — Нет доказательств лучше людской молвы, — пафосно изрек Чопра. По-русски он говорил с едва заметным акцентом, но характерная внешность и фамилия выдавали в нем уроженца Индостана. Скорее всего, подумал Камышев, этот «магистр» выучился в Советском Союзе на врача, остался в стране, а когда расправила крылья птица-тройка-перестройка, как говорил его сосед по лестничной клетке Виталич, быстро сориентировался и решил сорвать куш. Валерию доводилось в Калинине сталкиваться с такими вот деятелями — однажды они с коллегами накрыли подпольный кооператив, члены которого вырядили студента из Ганы в цветные шелка и заставили изображать колдуна. Отбоя от желающих не было, и все бы ничего, но «волшебник» погорел на жадности, когда пятикратно совершил «приворот на деньги» одному из фарцовщиков. Тот с удивлением понял, что с финансами стало, наоборот, очень туго, обиделся и обратился в милицию. В итоге, конечно, и сам получил условный срок за свои собственные художества, но с учетом признания отделался по минимуму. А «колдуна» из Ганы в итоге отправили по этапу. Но здесь, как ему заранее объяснил капитан Волков, было сложнее — Раджаникант Чопра, как его звали полностью, вел себя осторожно и никому ничего не обещал. Да и денег в открытую не тянул, люди сами отдавали ему свои кровные. А еще, как уже Камышеву было известно, никто на местного «магистра» не жаловался. Вот почему приходить к Чопре в открытую не имело смысла — подумаешь, какая-то экзальтированная местная особа написала на бывшего мужа заявление. Он, экстрасенс, всего лишь высказал предположение, а то, что решила женщина, как говорится, ее проблемы… — Стоят между вами большие силы, — закрыв глаза и подержав растопыренные ладони направленными на гостей, Чопра, наконец, опять заговорил с ними. — Пока не закончите дело, не сможете быть вместе. — А что за дело? — поинтересовался Валерий. — Вам лучше знать, — интригующе улыбнулся «магистр». Все понятно, подумал Камышев. Общие фразы, которые не значат ничего, но которые, тем не менее, можно интерпретировать как угодно. Что, собственно, и делают впечатлительные люди, натягивая обстоятельства своей жизни на слова такого вот «экстрасенса». Как в гороскопах, которые начали набирать популярность в последние годы и в которые почему-то верила Вика. Написано там, к примеру, отнестись особенно бережно к своему здоровью — кто же с этим спорить-то будет? — То есть, когда мы с женихом завершим какое-то важное дело, эти самые большие силы отступят? — тем временем уточнила Вера.