— Насколько же вы глупый! Я хочу попасть на Сарлийскую ферму за две мили отсюда. Я направлялась туда, когда споткнулась о вашу дурацкую веревку. Дик внимательно рассмотрел ее очаровательный вечерний наряд, который теперь был хорошо виден, так как плащ был распахнут. — Вы всегда так наряжаетесь в дальний путь? — Конечно же нет. Я ушла в спешке и… и… — Да, да. Все нормально. Я не задаю лишних вопросов. — Вы не получите ответов, даже если спросите! — закричала она сердито; затем, с невинной непосредственностью, сама начала спрашивать: — А что насчет вас? Дик усмехнулся чисто женской логике поведения. — Ну, а что насчет меня? — спросил он. — Кто вы? — Разъездной торговец всякими горшками, котелками, подсвечниками, кистями. — Ерунда. Вы — джентльмен… — Которому выпала тяжелая участь, если позволите закончить ваше высказывание. — Вы умеете серьезно разговаривать? — Иногда, когда в жизни наступает светлая полоса. — А сейчас? — спросила она довольно сочувственно. — А сейчас — темная. У меня есть повозка, старая кляча, еще один комплект одежды, несколько монет. Вот такая у меня унылая участь, — он пожал плечами. — А еще хорошая внешность, молодость, сила, надежда, ум и целый мир перед вами! — Вы перечисляете то, что есть у каждого молодого человека, — невозмутимо ответил Лоусон, удивляясь ее материнскому упреку. — Я считаю, что судьба благосклонна к вам, — серьезно объявила девушка. — Да, она же привела сюда вас. — Это не мой выбор, — сухо отрезала она. — Я бы хотела оказаться где-нибудь в другом месте. — На Сарлийской ферме, например. — Именно. Но как я могу добраться туда с вывихнутой лодыжкой? — Боже мой, мадам… — Я не мадам, — резко прервала она его. — Извините, мадмуазель. Что я хотел сказать, так это то, что в вас есть отвага. — Спасибо! — Она покраснела и стала еще привлекательнее. — Мне она нужна. — Господи, конечно же, нужна, сидеть здесь и разговаривать так спокойно при том, что у вас вывихнута нога! Она снова покраснела, и ее глаза засверкали. Действительно, он был очаровательным молодым джентльменом, который знал, как сделать комплимент, и, очевидно, признавал несомненное превосходство женщин. — Но я не думаю, что ваши комплименты помогут мне в моей ситуации, — вслух продолжила она свои рассуждения. — Зато они помогут немного разрядить сложившуюся обстановку, — продолжал Дик нравоучительно. — Но если посмотреть на это с практической точки зрения… — Что я и просила вас сделать последние тридцать минут, — прервала она его, морщась от боли в лодыжке. — Я могу довезти вас до фермы в повозке, — продолжил Лоусон, как будто она и не прерывала его. — Великолепно! — Потерявшаяся леди захлопала в ладоши. — И вы оставите меня у домика, не требуя объяснений? — Даю слово! — Ах, вы такой… хороший, — вздохнула его собеседница. — Но я предполагаю, что мы больше никогда не встретимся. Мистер… мистер… — Лоусон. Ричард Максвелл Джордж Генри Лоусон. — Почти королевское имя, — заметила она, но своего имени в ответ не назвала. — Но так как больше мы не увидимся, мистер Лоусон, я благодарю вас. — Почему же мы… почему же мы не можем встретиться снова? — Потому что… потому что… — Назовите три причины. Ну же. — Нет! — разозлилась она и от этого стала выглядеть еще соблазнительнее. — Вы задаете мне вопросы. — Вы тоже задали мне вопросы, — напомнил он. — Женщина имеет право. И у меня еще больше разболелась лодыжка, пока вы тут стоите и смеетесь над моими страданиями. — Ох, нет, нет, нет, — Дик обескураженно подошел к ней ближе. — Я сейчас же запрягу лошадь, но вы должны позволить мне отнести вас в мою повозку. — Лошадь всего в двух шагах от нас, — сказала леди резко. — Вы можете отнести меня в повозку и после того, как приведете свою лошадь. — Вы правы! — Видя, что нет никакого смысла спорить с ней, Дик дошел до тропинки, где он так неожиданно нашел эту незнакомку. Затем у него вырвался вопль удивления и отчаяния. Лошадь исчезла, только веревка и поводья лежали на земле. — Что случилось? — крикнула девушка. — Лошадь сбежала… потерялась… исчезла. Посмотрите сами. — Ох, должно быть, стянула поводья, — в ее голосе отчетливо слышалась нотка волнения. — Похоже на то. — Лоусон отвязал веревку от березы и подошел к костру. — А может быть, ее украли? С вами не было вора? — Он метнул пронзительный взгляд в ее сторону, на что она тут же обиделась. — Конечно же нет, — рассерженно ответила она. — Я не хожу с конокрадами. Какой же вы глупый! Идите и поймайте лошадь. — Разумный совет, мадмуазель. Но это займет много времени, чтобы пробраться сквозь этот густой лес… а вы… — Своими сильными руками он поднял ее вместе с одеялом, что вызвало в ней возмущение, но не напугало ее. — Что? Что вы делаете? — пробормотала она, чувствуя, что всецело может ему довериться. — Тут могут шататься всякие… бродяги, — объяснил Дик, надеясь, что Селвин не явится не вовремя, чтобы испортить ему наклюнувшийся роман. — Хорошо, — вздохнула она и позволила ему отнести себя в повозку, укутать потеплее в одеяло и подоткнуть подушку. — Поторопитесь, — попросила она, когда он нежно укладывал ее на кровать. — Весь шар земной готов я облететь за полчаса[2], — ответил Лоусон воодушевленным голосом. — Возьмите фонарь и не бойтесь. Лоусон был озадачен исчезновением старой кобылы. Следуя своей безоговорочной логике, он был убежден, что поводья сняли, чтобы животное могло уйти. Но кто и зачем? Мучительно пытаясь найти ответ, он шел наощупь в непроглядном лесу и не мог придумать ни одного разумного объяснения. И все это время он уходил все дальше и дальше от поляны, от повозки, от своей бесценной гостьи. Тьма была не такая уж непроглядная, решил он, когда его глаза попривыкли к полумраку, ведь между деревьями виднелся свет, и он был способен пробираться сквозь лес без особых препятствий. Где-то вдали часы пробили три четверти часа. — Уже почти одиннадцать, — прошептал Дик, осторожно ступая по, как казалось, неизвестной местности. — Будь проклята эта лошадь! В этот самый момент он услышал шорох. Какое-то существо продралось сквозь низкий кустарник и ринулось куда-то в сторону. Тут же до него донесся отдаленный, но отчетливый звук выстрела револьвера. Лоусон, не понимая, что происходит, резко развернулся и стал быстро пробираться обратно к поляне. Полный стремления спасти девушку от возможной опасности, он мчался вперед вслепую и врезался в ствол дерева. Следующие минут пятнадцать он абсолютно не понимал, где он и что происходит. Пытаясь прийти в себя, оправиться от тупой боли в голове, он стал прокладывать путь сквозь лес более осмотрительно и каким-то образом дополз до поляны, и сразу заметил, что костер потух и остались только тлеющие угли. Он взбежал по лестнице повозки, распахнул дверь и влетел внутрь. Никто не ответил на его зов, он встал на колени, чтобы поискать фонарь, который сразу же попался ему в руки. Включив его, он, как и ожидал, увидел на кровати женщину; но, посветив на нее, увидел совсем другое лицо. Дик начал задыхаться. Девушка исчезла. На ее месте была пожилая женщина — абсолютно незнакомая ему. И она была убита — выстрелом прямо в сердце. Глава 3 Вот так история! Опершись о стену и лихорадочно наводя фонарь на бездыханное тело, Дик пытался кое-как разобраться в событиях вечера. События эти складывались в цепочку тайн. Девушка, появившаяся на поляне так неожиданно, исчезла, оставив вместо себя женщину чуть ли не втрое старше ее. Но еще хуже и еще необъяснимее тот факт, что женщина мертва, причем недавно, так как тело было еще теплым. Она тоже была одета в дорогой вечерний плащ. На груди была кровь, и Дику хватило беглого взгляда на тело, чтобы понять, что она была застрелена прямо в сердце. Но кто и зачем это сделал? — Проклятье! — вырвалось у Лоусона, уже в третий раз за этот вечер, и он задумался, как же ему выпутаться из этой ужасающей ситуации, в которую его загнала злая судьба. Он прекрасно осознавал, что теперь его вполне могут арестовать.