– Александра Федоровна… Как замечательно, что мы теперь с вами соседи. Девушка в ответ как-то вымученно улыбнулась и вздохнула: – Не уверена, что мы ими станем, Артур Робертович. Вы видели этот дом? Мужчина многозначительно цокнул языком, воздержавшись от ответа, и Александра, понимающе кивнув, повернулась к Варваре: – Тебе не скучно здесь? Варвара искренне улыбнулась, и ее глубокие синие глаза вновь встретились с голубым взглядом: – Здесь есть школа… И я учусь у папы – он показывает мне травы, рассказывает о некоторых болезнях и способах их лечения, а иногда даже дает варить отвары. Он говорит, что у меня есть способности, и в будущем я стану его помощницей, – девочка светилась от гордости, а доктор тепло коснулся ручки своей маленькой дочери: – Так и есть. Да, у нас тихая, возможно, даже немного скучная жизнь… Но у каждого ведь своя судьба, – в словах доктора послышался некий подтекст, и Александра вопросительно нахмурилась: – Что вы хотите этим сказать? Артур Робертович ответил не сразу, держа в руках кружку с чаем и глядя на ее простой рисунок. Алекс тоже отвела взгляд, подумав, что, наверное, ее вопрос был слишком прямым и бестактным, но доктор тихо сказал: – Когда-то давно у меня была совсем другая жизнь, Александра. Я был ведущим врачом в большой клинике, заведовал целым отделением, имел самые лучшие перспективы… Но вышло так, что мне пришлось оставить практику и приехать сюда лечить этих бедолаг. Впрочем, я как и Александр Константинович, стараюсь находить здесь и плюсы. Алекс немного заинтересованно повела бровью, услышав знакомое имя странного полицейского, который повстречался ей утром. – Господин полицейский? – переспросила она. – Кажется, он не слишком следит за порядком в вашей деревне. – Поверьте, очень жаль, что вас так обманули, – вздохнул доктор. – Этот дом уже давно никому не принадлежит и лет пять как заброшен. Но здесь нет вины Александра Константиновича. Если бы вы видели, какой ему досталась деревня… Вы знаете, он ведь даже и не в прямом смысле полицейский, он долго служил в армии, был в горячих точках, а теперь вот, как и мне, ему приходится искать пропавших коз и гусей по всей деревне, да разнимать драки… Стоило только Миллеру упомянуть о такой насыщенной предыстории, как Александра замерла и едва не поперхнулась чаем. В этом странном человеке на кауром коне сложно было узнать военного, разве что только внимательные глаза и сдержанные четкие движения выдавали в нем привыкшего к быстрым действиям и приказам офицера. Повисла небольшая пауза: у Алекс было слишком много вопросов, чтобы обрушить их всех сразу же на доктора. Миллер понимающе кивнул и допил чай, а Варвара отнесла на кухню посуду, едва заметно зевнув: набежавшая туча щедро одарила Михайловку дождем, быстро стемнело и от усталости после дневных забот очень хотелось спать. Алекс улыбнулась девочке, когда та ловко достала из шкафа чистое белье и старательно надела наволочку на пушистую мягкую подушку. Вместе они быстро справились с постелью, и Варя честно пыталась скрыть усталость, но Алекс, приобняв девочку, довела ее до кровати и мягко поцеловала в лоб: – Ты большая умница, – сказала она. – Твоему папе без тебя было бы совсем плохо. Как одному сапожнику, которому помогали два гнома. Знаешь эту историю? – Нет, – улыбнулась Варвара, забираясь на кровать и крепко обнимая свою куклу. – А ты мне ее расскажешь? Алекс с теплотой поправила простое пушистое одеяло, укрыв им девочку, и пригладила ее волосы, начав рассказ: – Жил на свете один сапожник, очень трудолюбивый и старательный, но бедный, и ему не везло. Осталась у него последняя монета, на нее он купил кусок кожи и решил утром сделать из него пару башмаков. Но утром куска кожи уже не было, вместо него на столе стояла пара изумительно красивых башмаков. Их сапожник сразу продал, так они понравились первому пришедшему в лавку покупателю. На следующий день сапожник купил уже два куска кожи и снова оставил работу на завтра, а утром его ждали уже две пары таких же добротных башмаков. Так продолжалось несколько дней, и вот решил он подсмотреть, кто же делает за него его работу. Оказалось, что как только он засыпал, к нему приходили два гнома, и быстро и ловко шили самые лучшие ботинки… Варвара прикрыла глазки, слушая певучий голос Алекс, и Артур Робертович, тихо заглянув в комнатку к дочке, улыбнулся, чувствуя огромную благодарность и теплоту их нежданной и такой чудесной гостье. Доктор так же тихо прикрыл дверь, не желая мешать и прерывать сказку, тем более, что Варвара почти уснула – в синих глазах светилась только лукавая искорка детского любопытства: – А что же было дальше с этим сапожником? Александра улыбнулась девочке в ответ, мягко поправляя золотистый локон, и продолжала, в то время как в окна стучал дождь, делая их вечер еще более уютным: – Он и его жена узнали, что им помогают маленькие гномы… Это стало поразительным открытием, и жена предложила сделать подарок их помощникам – им сшили одежду, а сапожник сделал крохотные башмачки. Следующей ночью гномы увидели подарки и очень обрадовались. Смеясь, они оделись, а потом принялись плясать на столе. Они пели песенку о том, как тепло и хорошо они одеты и как здорово, что можно немножко отдохнуть от работы. А потом задули свечу и выскочили в окно. Больше они не приходили. Но сапожник не горевал: он кое-чему научился, наблюдая за гномами, и мог уже и сам шить башмаки лучше, чем любой мастер в мире. – А почему гномы больше не приходили? – спросила Варвара, и по голосу было ясно, что девочка из последних сил борется со сном, и Алекс мягко коснулась ее щечки: – Я думаю, они убедились в том, что у тех, кому они помогали, оказалось доброе сердце. Их целью было помочь в трудную минуту – в этом и есть главный смысл такого поступка. Жаль, что люди так часто об этом забывают, и когда им помогают, потому что они оказались в трудной ситуации, они ждут, что это будет продолжаться и в следующую ночь, и дальше, и дальше… Варвара слушала Александру со всем вниманием умного ребенка, и девушка поправила ее подушку, поднимаясь: – Спи, милая. Возможно, позже, когда ты подрастешь, эта история тебе пригодится… – А ты встречала таких гномов? – не удержалась с вопросом девочка и слегка потупилась, запоздало вспомнив, что папа просил ее обращаться к взрослым на «вы»: – То есть, я хотела сказать… Но Алекс не обиделась, лишь тихо рассмеялась: – Нет, Варя. Понимаешь, все реже можно встретить тех, кто будет готов на искреннюю помощь. Но тебе пора спать. Доброй ночи, – и девушка, вновь мягко улыбнувшись, погасила свет и вышла, тихо прикрыв дверь комнаты девочки. Глава 2 Разобраться, кто кому чего должен и при чем тут комбайн, Александру Константиновичу удалось только к самой ночи, так что и возвращаться пришлось в дождь. Сопровождая злоумышленника, чья попытка обворовать государство не увенчалась успехом из-за бдительных и завистливых товарищей, Франц думал вовсе не о преступлениях и наказаниях. Перед глазами начальника отделения полиции Михайловки и окрестностей стояло лицо Александры – удивленное и весьма озадаченное, и в то же время такое выразительное, особенное. Александр еще раз помянул незлым тихим словом этого тракториста и повернулся к Степану: – Вези его в наш сарай и запри до утра, а я приеду чуть позже, – сказал он. – И смотри мне не напутай опять чего-нибудь. Степан только кивнул: за годы работы с Александром Константиновичем он понял, что в некоторые моменты лучше совсем не возражать, тронул поводья и отправился в отделение. Франц же проехал до конца деревни, еще раз полюбовался на дом и отметил себе, что заглохшую машину надо бы поскорее починить. Заснуть Александру Константиновичу удалось не сразу. Он взял книгу, но читать не получилось – строчки были вроде знакомыми, но совершенно лишены интереса. Лежать тоже не хотелось, хотелось встать и скорее начать что-то делать. Еще днем, когда они со Степаном искали угнанный комбайн, до него долетели горячие новости: в доме доктора Миллера появилась красивая гостья. Дальше для собственного спокойствия Александр вслушиваться не стал, лишь особенно придрался к действиям Степана, который хоть и немного удивленно покачал головой, но ничего не сказал. А Франц перекусил наспех тем, что осталось от завтрака, выпил вечернего молока и полночи что-то писал, а на утро позвал самых толковых ребят из строительной бригады. – Александр Константинович, так себе это затея, этот дом не починить, – сказал старший из них, но Франц только стукнул ладонью по столу: – Значит, развалите этот домишко и постройте новый, – упрямо сказал он. – Поехали на место, там все решим. Не бесплатно и не за бутылку, – уточнил он, и строители переглянулись. Утром Алекс проснулась рано, решив не злоупотреблять радушием доктора Миллера и его прелестной дочки. Ночной дождь и ветер прошли и принесли с собой необычайно приятную свежесть. Выйдя во двор, Александра подумала, что телефон есть в администрации деревни и с ремонтом машины ей там помогут, а потом она вернется в город. – Уже уходите? – спросил Миллер. заметив, что Алекс встала, и налил ей чашку чая, приглашая позавтракать вместе с ним. – Я благодарю вас за гостеприимство, – улыбнулась девушка. – Но мне надо выбираться отсюда: починить машину, подумать, как теперь быть с этими графскими развалинами… Спасибо вам, доктор, у вас чудесный дом и замечательная дочка, но мне пора. Миллер понимающе кивнул и вызвался подвезти Алекс до бывшего сельсовета – ему самому нужно было навестить больного поблизости. Но едва только они вышли на улицу, как внимание обоих привлекла странная процессия: три грузовые машины везли дерево и кирпичи куда-то в сторону окраины, свернув именно в том переулке, где был участок Алекс. Миллер и девушка переглянулись, и доктор повернул лошадку туда, желая узнать, что все это значит. – Что здесь происходит? – раздался строгий голос девушки, и от ее стремительного приближения все деревенские рабочие подняли головы, неловко переводя взгляд с Александра Константиновича на результат своих стараний, а именно на кучу деревянных обломков, оставшихся после того, как старый дом рухнул. Предчувствуя непростое объяснение, Франц медленно повернулся, пытаясь угадать, насколько сильно его самодеятельность разозлила гостью – пока сделать это было непросто. – Мы пожелали помочь вам, Александра, – мужчина отвечал крайне учтиво и спокойно – за годы своей службы он вполне овладел искусством сдержанности со всеми. Ну, или почти со всеми. – Этот дом был опасен, не дай Бог он рухнул бы на вас. – Мы не оставили бы человека на улице! – вмешался доктор, и Александр лишь холодно улыбнулся: – Ну конечно. Однако наша гостья вчера так ни у кого и не попросила помощи, хотя ее машина сломалась, а телефон не смог найти связи. Полагаю, если бы не вмешательство Артура Робертовича, госпожа Волконская провела бы ночь в этом… доме, – подвел итог Александр, запоздало заметив на себе пристальный взгляд. – Весьма дедуктивный вывод, – с явным сарказмом в голосе ответствовала девушка, вновь метнув раздраженный взгляд на замерших деревенских мужиков, гадающих, продолжать им работу или нет: – Однако я никого не просила о помощи. Даже вас. Александра прищурилась от возмущения даже не тем, что дом развалили – ему и так недолго оставалось жить, – нет, какое право этот обиженный жизнью полицейский имеет распоряжаться ее имуществом и решать, что для нее лучше? – Александра Федоровна, – Франц все же сделал несколько шагов навстречу Алекс. – Во всем этом есть и наш недочет, и мы не хотели бы… – Я вас не просила, – отрезала девушка звенящим тоном, не терпящим возражений. – Но раз вы уж влезли, то… счет можете прислать по почте. Всего доброго! С этими словами она быстро пошла к телеге доктора, намереваясь как можно скорее претворить свой план в жизнь. Черта с два она теперь здесь останется. С нее достаточно. – Александр Константинович, а это как же? – спросил один из рабочих, кивнув на развалины дома, и Франц поморщился: – Можете хоть забрать домой, – резко ответил он. – Всё, все свободны. На лице Франца доктор заметил уязвленное выражение и слегка покачал головой. Надо же было такому случиться… Александр Константинович бросил инструмент в ящик и направился было к дороге, ответив на сочувствие доктора таким же пронзительным взглядом, как у Алекс, но тут оба заметили машину девушки… без колес. Оценив теперь уже абсолютно безнадежную ситуацию, Александра с силой стукнула рукой по машине, резко обернулась и заметила Александра с доктором. – Что, интересно?! – еще более язвительно сказала она, едва сдерживая гнев. – Отличная работа, полиция! – Александра Федоровна, – начал было Франц, но его слова унесло ветром: Алекс прошла мимо, даже не оглянувшись. Здесь есть шоссе, рано или поздно она поймает какую-нибудь машину, а эти негодяи еще ответят ей за машину, за испорченные выходные и за свою самодеятельность. Александра почти вышла за пределы деревни – ей оставалось пройти всего несколько домов, когда внезапно позади мягко прозвучало ее имя, и весь гнев исчез, словно его и не было. Варвара медленно подошла к девушке и пытливо заглянула в ее глаза, изучая с любопытством что-то обнаружившего ребенка: – Ты уже уходишь? От этих простых слов Алекс почувствовала себя крайне отвратительно – она обернулась по сторонам, найдя неподалеку магазин, а рядом упавшее бревно, и через несколько минут она вместе с Варей расположилась на этом самом бревне, как будто бы поваленном вчерашней грозой, и ели мороженое, хотя синий взгляд девочки говорил о том, что она все еще ждет ответа. – Варя, ты ведь догадываешься, что если бы я знала, в каком состоянии этот треклятый дом, то никогда бы его не купила? – устало вздохнула девушка, но понимание в умных глазах ребенка придало ей сил: – Ты видишь, как устает твой папа, и наверняка догадываешься, что у взрослых жизнь очень непростая. Они долго и тяжело работают, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и детям, причем так, чтобы дети ни в чем не нуждались… И при этом скрывать усталость, выглядеть веселыми, отметать все проблемы перед возвращением домой. Кто-то проживает это в одиночку – такие, как твой папа, ведь он воспитывает тебя сам. Кто-то рядом с другим человеком, и я действительно пока не знаю, как проживать это легче. Просто иногда, милая, взрослым бывает очень плохо, и многие из них в такие моменты предпочитают топить свою боль в чем-то, например, в алкоголе. Так, желая выглядеть сильными, они больно ранят тех, кто рядом… Варвара невольно вздрогнула, и Александра ощутила неприятный холодок – и погода здесь была не при чем. В ее душу закралось подозрение, что девочка так отреагировала на ее слова, потому что кое-что вспомнила. Но развивать эту тему было не лучшей затеей, и Алекс хотела уже заканчивать разговор, когда Варя внезапно ей улыбнулась: – Но сегодня ведь к тебе пришли те самые гномы из сказки… Они захотели тебе помочь. Разве не так? Искренний вопрос этой милой девочки вновь поставил Александру в тупик: она не знала, как объяснить ребенку, что сейчас все отношения настолько опутаны нитью явных и подводных нюансов, и так тяжело разобраться, кто хочет помочь тебе от чистого сердца, а кто – чтобы в будущем иметь возможность манипуляции, и вздохнула: – Я пока не знаю, кто ко мне пришел, дорогая, – честно призналась Алекс. – Даже в сказке герой не всегда знает, кто рядом с ним: добрый волшебник или злой колдун. А в реальности разобраться с этим еще сложнее. И я не убегала, милая – просто иногда в этой взрослой жизни столько всего наваливается, что одного крохотного слова достаточно для потери контроля. Иногда такое бывает… Знаешь, мало кто из взрослых решается признаться в этом не то что ребенку, но даже самим себе. Варвара опустила глазки, поправив платье своей кукле: старенькой, но очень любимой, и Александра, повинуясь порыву чувств, обняла девочку. Кажется, эта малышка уже сейчас, в свои двенадцать лет, поняла, что такое грусть и одиночество, и слишком рано начала взрослеть.