Варвара Лукина отличалась от своих одноклассников. Тихая, изящная девочка была очень аккуратная, вежливая и послушная. Но забитой тихоней назвать ее было никак нельзя. Спокойным негромким голосом она мягко, но справедливо указывала одноклассникам на то, где они были неправы, и деревенские ребятишки, копировавшие своих родителей во всем, порой искренне недоумевали, что же такого – взять игрушку у соседа по парте и сломать ее, ведь все равно все когда-нибудь ломается. Общая жизнь простых обывателей Михайловки была незамысловатой: все ходили друг к другу в гости в любое время, а общими – а значит и ничейными – были не только вещи, оставшиеся после колхоза, но и хозяйство в личном дворе. Варя же не разрешала такого даже подружкам, хотя никогда не отказывала в просьбе дать поиграть с куклой или же помочь с уроками. Дети косились на нее, и все чаще в перешептывании между ними звучало почти ругательное «городская…» Но сложнее всего девочке пришлось с учителями. Деревенская школа переживала не лучшие времена: кто мог, уехал в город учить совсем других детей, делать карьеру, зарабатывать деньги. А те, кто остался, вели по нескольку предметов, толком их не зная, но очень гордились своим статусом и не самой сложной по их мнению работой. Среди всех учителей особенно выделялась Светлана Павловна – учитель русского языка и литературы. Когда-то она и сама окончила эту же школу, отучилась в городе, но почему-то вернулась и теперь пыталась сеять разумное, доброе, вечное детям родной Михайловки. На ее уроках затихали даже самые непоседливые мальчишки, вот только это был не интерес, а страх перед резким словом или недобрым взглядом. Варя не боялась учителей, относясь ко всем старшим с уважением. Но на уроки Светланы Павловны любознательная на других предметах девочка шла без всякого желания. По понедельникам первым уроком был русский язык, и однажды Варя так машинально собиралась в школу, что Артур Робертович заглянул в ясные грустные глазки дочки и тихо спросил: – Что с тобой, малышка? Ты не заболела? – Нет, папа, – вздохнула Варя и почти виновато добавила: – Просто мне очень не хочется в школу. Артур Робертович смотрел немного вопросительно: у него остались неплохие воспоминания о школе, хотя порой доставалось и ему – за очки, за то, что получал всегда четыре и пять… Варя уловила настроение отца, оставила почти собранный портфель и села на аккуратно застеленную кровать, опустив голову. – Однажды Светлана Павловна написала на доске слово с ошибкой, – тихо продолжила она. Я это заметила и подняла руку. Я ведь хотела только исправить ошибку, но она сказала, что я не доросла еще находить ошибки в том, что написала она, велела перестать умничать и… поставила мне двойку, – почти неслышно закончила девочка. Тогда Артур Робертович лишь покачал головой, произнеся про себя все справедливые слова в адрес учительницы, крепко обнял дочку, и глаза его полыхнули гневом на совершенно не профессионального преподавателя. После этого инцидента успеваемость Вари резко ухудшилась, и вовсе не из-за того, что девочка стала лениться. Напротив, все усложнялось как раз тем, что Варвара была умным, развитым ребенком, любила учиться и делала это слишком старательно – возможно, даже с большим усердием, чем того ждали учителя. Дети очень восприимчивы и жестоки, и когда класс понял, что девочка не входит в число «любимчиков» учителей, ее положение стало весьма непростым. Одноклассники смеялись над ее просьбами не брать личные вещи, и не проходило и дня, чтобы местные задиры смеху ради не забирали вещи Вари. Девочка перестала брать с собой любимую куклу – подарок отца, чтобы ее не отняли и не нашли – вытряхивание содержимого школьного рюкзака Варвары также стало одним из развлечений местных задир. Особенно поражало отношение учителей – Светлана Павловна часто наблюдала картины подобных издевательств, но поскольку при ее появлении порядок восстанавливался, она не считала нужным как-либо вмешаться в ситуацию. Один раз, правда, она не могла игнорировать происходящее – как раз когда Варя споткнулась о подножку Егора и упала, а сам шутник не постеснялся весело загоготать прямо на уроке. – Ты сама его провоцируешь, – холодно бросила учительница, но позволила девочке уйти домой, где Артур Робертович недоумевал, выслушав историю дочери о том, как она зацепилась о ремень школьного рюкзака и потеряла равновесие. Правда, доставалось не только Варваре – в классе было еще несколько тихих, умных учеников, непохожих на своих бойких одноклассников. В их числе была соседка Вари по парте, Злата, и Кирилл, мальчик, которому не повезло носить очки с толстыми стеклами. Кирилл очень любил читать, несмотря на свое слабое зрение. Маме даже приходилось иной раз отбирать у него книжки – мальчик брал их с собой везде: за стол, в кровать, на прогулку… Говорил Кирилл тихо, но очень грамотно, на письме не совершал ни одной ошибки, неплохо успевал по математике и физике – в общем, делал все, чтобы быть самым нелюбимым мальчиком в классе. Но он не расстраивался, что у него не было друзей среди одноклассников: Варя и Злата стали его подругами, и они часто гуляли все втроем, спорили о том, что написано в учебниках и делали уроки. Через некоторое время Варя стала замечать, что Кирилл стал немного рассеянный. Мама давала ему немного денег, на которые мальчик мог купить себе сладости, но вдруг он перестал их покупать, на уроках старался быстрее сделать задания, потом переписывал их на листочек и отправлял его на заднюю парту. Вскоре Варя догадалась: Кириллу нравится Маша, высокая симпатичная девочка с длинными волосами. Она уже начинала красить глаза и ловила восхищенные взгляды Егора и его компании. Вела она себя гордо, чувствуя свое превосходство в классе. – Эй, ты, замарашка, – как-то сказала она Варе, проходя мимо. – Чего уставилась? Дай-ка куклу посмотреть, – и Маша грубо отобрала куклу у девочки, повертела в руках и небрежно кинула на парту. – Какая стремная. На тебя похожа. Варя вспыхнула и едва сдержала слезы от незаслуженной обиды, но Маша только хмыкнула и пошла под руку с Егором, лишь лениво обернувшись, когда ее окликнул Кирилл: – Маша, ты несправедлива к Варе. Извинись. Все замерли, ведь Кирилл никогда не повышал голос, не кричал, и никто даже не мог подумать, что он может говорить так жестко. Маша смерила мальчика с ног до головы презрительным взглядом, фыркнула и отвернулась, а следом загоготали мальчишки. – Заткнись, неудачник, – бросил ему Егор и рассмеялся, когда Кирилл покраснел. Так они и поддерживали друг друга, защищая и Злату, которая училась чуть хуже, но зато умела вязать красивые салфетки и старательно помогала всем учителям помыть доску, полить цветы или убрать в классе. Пока однажды не разразился крупный скандал. Алекс узнала об этом не сразу, а когда Варя все же доверилась ей, девушке захотелось немедленно раскроить головы родителям этих ужасных, эгоистичных, всех презирающих детей. Школа слишком рано начинает учить жизни, и никто не проходит через эти годы без последствий… Этой весной Светлана Павловна уехала в город на какие-то курсы, а вернулась через неделю с золотым кольцом и дорогой норковой шубой. В деревне все ахнули от зависти и пошли разные слухи, откуда такое богатство. Кто-то говорил, что она копила весь год, беря взятки от родителей, чтобы ставить хорошие оценки, кто-то был уверен, что у нее появился новый любовник. Сама учительница ходила с гордым видом, смотрела на всех свысока и еще больше придиралась к детям. Она видела, с какой завистью девочки смотрят на ее кольцо с ярким камнем и морщилась, давая понять, что у них никогда такого не будет. Так же презрительно она посмотрела и на Машу, но встретила в ответ не смущение, а крайне дерзкий взгляд. – Я хочу это кольцо, – после уроков сказала Маша Егору, усердно жуя жвачку, когда они сидели на лавочке у школы. – Ты че, вообще, она же меня убьет, – возразил Егор: он хоть и был хулиганом, воровать все же было страшно. – А меня не колышет, – Маша сбросила его руку со своей и встала. – Или достаешь кольцо, или я сдам тебя директору. Ведь никто до сих пор так и не знает, кто разбил стекло его машины. Егор скривился, стукнул кулаком по скамейке, но Машу догонять не стал и лишь крепко задумался. Кольцо и ему нравилось. Отец его говорил, что золото дорого стоит, а деньги всем нужны… И Егор стал наблюдать за Светланой Павловной. Поначалу этого сделать никак нельзя было – кольцо учительница не снимала, домой к себе никого не пускала и уходила еще до того, как заканчивались уроки. Но через несколько дней случай представился. Кто-то из мальчишек, устав от постоянных контрольных под конец года, принес на урок крысу. В тот день им предстояла контрольная по математике, но крыса, устав сидеть в портфеле, вылезла на парту раньше положенного ей срока: аккурат на уроке по литературе. Того, что произошло дальше, не ожидал никто – Светлана Павловна увидела серую красотку с хвостиком, побледнела, закричала и упала в обморок. После нескольких секунд тишины в классе раздался оглушительный хохот, и к учительнице подбежали только Егор, Варя, Злата и Кирилл. Егор тут же сорвал с пальца Светланы Павловны кольцо, пока девочки пытались привести ее в сознание, а Кирилл увидел, что делает Егор, и тут же схватил его за руку: – Ты украл ее кольцо! – крикнул Кирилл, и мальчишки покатились по полу в драке. Кольцо выскочило из рук Егора как раз тогда, когда в дверь на шум и крики вошел директор школы. – Что здесь происходит? – строго спросил он. – Светлана Павловна, вам плохо? – Крыса… – проговорила учительница, приходя в себя и оглядываясь, но напугавшего ее грызуна уже не увидела. Зато заметила Кирилла, который получил фингал под глазом, но наконец отобрал у Егора кольцо. – Ты украл мое кольцо! – Нет, это не я, – возразил мальчик, но тут на него напустился Егор: – Светлана Павловна, это он сдернул его с вашего пальца, я видел! И не дал мне вернуть его вам! – Да, мы видели, видели! – закричали одноклассники из компании Егора, а остальные – просто промолчали, испугавшись, что же теперь будет. Директор строго сдвинул брови, поправил очки и сухо сказал: – Немедленно родителей в школу. Будем решать вопрос о твоем исключении. Ворам не место в нашей школе. – Это неправда! – звонко воскликнула Варвара, невольно перебив директора и чувствуя на себе его строгий взгляд и неприязненный – учительницы. – Егор хотел украсть кольцо. И он же принес крысу – я видела, как он тайком на уроке совал ей в портфель сыр. – Это мало похоже на правду, – нахмурился мужчина, но наступившая тишина обязывала его что-то сказать или сделать, и директор явно нехотя подошёл к зачинщику всего переполоха и вытряхнул содержимое рюкзака: внутри оказались обгрызанные кусочки сыра и клочки бумаги. Больше отпираться не имело смысла, и Егор только бросил яростный взгляд на Варю, которая только в этот момент в полной мере осознала, через что ей предстоит идти в этой школе. – Тогда эту историю замяли, – тихо сказала девочка, поднимая взгляд и встречаясь с глубокими голубыми глазами девушки: – Никого не исключили, но на нас смотрели с подозрением… Александра была первой, кому Варя рассказала об этом. Возможно, потому, что она доверяла девушке, как маме, которой никогда по сути не было, а возможно, просто чувствовала своей детской интуицией, которая никогда не ошибается в людях, что Александра – тот самый редкий тип взрослого, который действительно окажет помощь и не сделает ничего такого, что только ухудшит положение. Варвара с благодарностью вспоминала, как девушка постояла за них обеих тогда на берегу, и после этого у них и состоялся этот откровенный разговор… Александр чувствовал, что обе его спутницы стали непривычно задумчивы, и немного неловко кашлянул, возвращая к себе их внимание: – Уже темнеет… Нам пора возвращаться. Варя кивнула, и на обратном пути не произнесла ни слова, сосредоточенно о чем-то размышляя. Убедившись, что доктор дома и в полном порядке, они пожелали Артуру Робертовичу и его дочери доброй ночи и ушли, неторопливо прогуливаясь по узкой деревенской улице и наслаждаясь очарованием причудливого аромата, состоявшем из смеси травы, цветов и свежести от воды с реки. Впрочем, прогулка оказалась обескураживающе короткой – показался новый дом, к которому Александра все никак не могла привыкнуть, и ее очаровательная, но слегка грустная улыбка была обращена к Александру: – Спасибо, что составили нам компанию, Александр Константинович. – Ваш разговор с доктором прошел… Благоприятно? – осторожно спросил Франц, и Алекс, невольно вздрогнув, ответила ему внимательным взглядом, а после приоткрыла дверь калитки: – Проходите. Не обсуждать же подобное на улице… Александр даже замер: он почти не ожидал подобного, но Алекс явно прочитала его мысли, таким образом ответив на них. Девушка чуть улыбнулась, пройдя в калитку первая и поддержав ее, пока ее не перехватила сильная рука Александра. Они оказались совсем близко друг от друга на целое мгновение, и вновь знакомая буря чувств пронеслась в сердце Александра Константиновича, хоть и продлилось это совсем недолго – Алекс едва уловимо улыбнулась и прошла дальше в дом, и Александр вдруг подумал, как изящно колышется юбка платья вокруг ее ножек. В доме Алекс царил идеальный порядок и чистота, так что Франц даже немного замешкался с ботинками. Девушка же немного иронично взглянула на него, зажигая мягкий свет. – Прошу, Александр Константинович, – сказала она, поправив выбившийся из прически локон и проходя в зал. – Важные разговоры лучше всего разговаривать за чаем. С этим Франц поспорить ну никак не мог, и только замирал от поистине сказочного волшебства. Реальность его прозаической жизни состояла только из преступлений разной степени тяжести, а теперь он чувствовал себя словно в нереальной, магической истории, где все добрые герои всегда побеждают и обязательно случается хороший конец. Он прошел в комнату следом за Алекс, которая уже ворожила с чайником, а на столе стояло сладкое печенье, конфеты и варенье. – Вы любите зеленый или черный? – спросила Алекс, краем глаза замечая, как Александр поглядывает на варенье и печенье в вазочке. – Черный, – ответил он, и вдруг ощутил в своей руке ручку Алекс… вместе с чайной ложкой. Оба замерли и подняли друг на друга выразительные глаза, а еще через мгновение Александр наклонился к девушке и она, чуть помедлив, ответила на его поцелуй. Однако поцелуй оказался короче, чем хотелось бы мужчине, и когда Александра отстранилась первая, он невольно подался за ней, выдав свое увлечение, и девушка чуть заметно усмехнулась, одарив его внимательным изучающим взглядом: – Осторожнее, Александр Константинович. Вы ведь не хотите, чтобы я подумала, будто вы придумали предлог, чтобы напроситься в гости, и на самом деле никакой разговор вам не нужен?.. Франц впервые вздрогнул под неожиданно пронзительными голубыми глазами, и почувствовал, как предательски покраснели его уши, словно у провинившегося школьника. – Разумеется, это не так, – взяв себя в руки, невозмутимо заговорил Александр и встретил уже веселый взгляд собеседницы: – Я думал об этом весь вечер, но не мог спросить при Варе. Доктор в порядке? Александра ответила не сразу, задумчиво наблюдая, как скользят чаинки в заварочном чайнике, и когда они все осели, девушка вздохнула: – Эго бывшая жена вела себя крайне… Неосмотрительно и разбила ему сердце. Впрочем, как я поняла, не только ему… Варя тоже пострадала, а теперь может случиться так, что обо всем станет известно. Доктор, к сожалению, сейчас слишком жалеет себя и не хочет поднимать голову из песка. У Вари сложные отношения с одноклассниками, – помедлив, призналась Александра, встречая зеленый внимательный взгляд мужчины: – И такой умной девочке не место в этой глухой деревне. Если бы была возможность напомнить Артуру Робертовичу, что он волен уехать… Алекс все так же задумчиво взяла печеньку, и Александр не мог отвести взгляда от наклона ее головы, изящного изгиба плеча, плавных жестов. Он действительно очень хотел узнать, как воспринял известие доктор, переживал за него, но сейчас другие сладкие чувства выбивались на первый план, пробуждая его фантазию… – Артур Робертович давно мог перевестись от нас хотя бы в райцентр, – сказал он, поглядывая на печенье и на губки Алекс, от чего девушка даже слегка изогнула бровь, но слушала его внимательно. – Но он каждый раз отказывался. Возможно, тайна исчезновения Анны не давала ему начать все с чистого листа, а может быть, он сам старается себя наказать, обрекая на жизнь в этой глуши… Алекс мягко поставила на стол чашку и посмотрела на Александра, который в последних словах словно бы говорил не о докторе, а о себе. Кажется, кто-то из деревенских в пылу какого-то спора выкрикнул, что мол господин полицейский тоже здесь в ссылке, но подробностей не последовало. Девушка подлила немного горячей воды в чай, и Александр, верно поняв ее взгляд, негромко продолжил: – Думаю, сейчас, когда мы закончим расследование, он передумает. Варе действительно будет лучше без этих мальчишек, – зеленые глаза встретились с голубыми, и снова слова Франца прозвучали очень лично и открыто: – Ведь здесь ее совершенно некому защищать… Александра слегка наклонилась за конфеткой, и золотой завиток упал на ее плечо, заставив Франца замереть. Девушка чуть заметно улыбнулась на это и чуть повела бровью: – Так было раньше, Александр Константинович. А теперь у Вари целых два защитника – вы и я. Пока Франц, улыбнувшись, размышлял, удобно ли ему потянуться за печеньем Алекс, девушка сама переставила вазочку ему прямо под нос и остановила на нем странно задумчивый взгляд, так что мужчина замер с вытянутой рукой, которую тут же одернул. – Знаете, сегодня на берегу реки мой телефон удивительным образом поймал интернет… – протянула Александра, и Франц напрягся от такого начала. – И я увидела письмо от бывшей коллеги, с удивлением сообщившей мне, что у руководителей той фирмы, где я работала, началась целая серия проверок… Прокуратура, налоговая, и даже пожарная инспекция. Удивительно, правда?.. – Такое бывает, – сказал Александр, но его едва уловимое замешательство не укрылось от глаз девушки. Она медленно отставила чашку и мягко наклонилась к нему – снова довольно близко, но не пересекая некой невидимой грани, – и внимательно изучала его лицо, мужественное, сдержанное и сильное, уверенный взгляд и отражение внутреннего благородства, столь редкого и тем более удивительного.