- Только так я смог тебя получить. Только так, Элисса. И никак иначе. Она попятилась ко входу, увидев, что он делает шаг в ее направлении. -Знаешь, что самое невыносимое в этой ситуации, Агилас? То, что ты так меня и не получил… Мы не получили друг друга, понимаешь? Каждый раз, поднимая друг на друга наполненные желанием глаза, да даже не желанием, пусть это будут самые чистые и возвышенные чувства, обращенные друг к другу, мы совершаем грех. Один из самых тяжких грехов в исламе… Отец сына не может возжелать его жены. На это стоит самый жесткий запрет. Я для тебя женщина-махрам (прим.- в исламском праве: близкий родственник или родственница, с которыми нельзя связаться узами брака по причине их родства, но с которыми можно оставаться наедине и отправляться в путешествие. К данной категории относятся отчим, отец мужа, братья, племянники и т.д.). Мы так и останемся тайной, Кабил… Ты так и останешься меня не достойным, живущим своей жизнью, ведущим свою войну, а я…- Элисса не выдержала и заплакала,- а я… буду встречать сострадание, злорадство или сочувствие у всего мира всякий раз, когда мой законный муж, не нужный мне, совершенно чужой и далекий, будет попадать в объективы фотокамер, справляя свою естественную мужскую нужду с другими… -Элисса…- перебил он ей, делая пару размашистых шагов в ее сторону. Девушка лишь подняла руку вперед. -Не надо. Прошу… Я должна подумать, Агилас… Позволь мне пару дней побыть одной… -Я буду вынужден уехать на пять дней… Думал, взять тебя с собой… -Не стоит… Пойдут разговоры. И… Я правда хочу побыть одна. Мне это нужно… Мужчина молча кивнул. Его лицо было максимально напряженным. Элисса вышла из его кабинета, предварительно высушив пальцами глаза, чтобы не привлекать внимание слуг к своему состоянию. Завтра с утра она будет мыслить более трезво и взвешенно, а пока в голове была полная каша. В одном только девушка была уверенна на сто процентов- Агилас врал ей. Она не поверила ни единому его слову. Глава 15 Глава 15 Эли думала, что утро будет способно прояснить ее состояние, но ошибалась. Чувство потерянности, разрастающееся в душе, подобно свищу, в буквальном смысле захватило её. Точка опоры, которую она, казалось, обрела в лице Кабила, оторвалась и теперь хаотично курсировала по ее сознанию, лишая ориентации. Девушка смотрела на дворец и его жителей- и чувствовала, как настороженность и напряжение становятся ее главными спутниками. Ощущение того, что здесь все против нее, усиливалось. Она снова и снова прокручивала в голове кадры того, что произошло с Кабилом в их последний разговор. Сомнений в том, что причина странного поведения Тарика крылась совсем в другом, не было, равно как и в том, что Кабил ей врал при их последней встрече. Но не только обман любимого печалил её. Она с тяжким камнем на сердце и еще большей досадой на душе понимала, что ей мало. Да, ей мало тех обрывков любви, которое дает им их положение. Здесь и сейчас, находясь в его главном дворце, под одной крышей с женой, Эли стала чувствовать это четко и безошибочно. И даже несмотря на то, что с Мейзой Агиласа связывала отнюдь не любовь в традиционном ее понимании этого слова, она была его законной супругой. Вокруг нее крутился мир этого дворца. Это она смело и торжественно ступала, как верная и единственная спутница правителя этих мест. Такое чувство, должно быть, рано или поздно захватывает каждую из любовниц, всякую, кто выбрал роль второй. И даже если вначале кажется, что женщине не важен статус, рано или поздно она начнет умываться слезами досады. Так уж устроена наша психология. В этом суть сказки о «Рыбаке и рыбке»- нашей коллективной памяти. Человек жаден, нам всегда мало, особенно если дело касается любви, статуса и власти. Элисса привыкла быть на первых ролях. Она с детства взращивалась с фундаментальным пониманием того, что мир ее женской вселенной будет вращаться вокруг нее, как это было с ее матерью, бабушкой или сестрой. Она родилась стать «первой леди», а сейчас играла роль воровки, урывающей у мира лишь подачки в виде их тайной связи, которая бы выглядела в глазах общества наипостыднейшей в случае разоблачения. Эли ревновала Кабила. Не столько к Мейзе, сколько ко всему миру в целом, если хотите, к судьбе. В эти тяжкие, минуты, оставшись один на один со своим тяжким осознанием, она ушла глубоко в себя. Желание заниматься привычными делами улетучилось. Элисса отменила ранее заложенные в графике встречи с известными учеными и деятелями искусства этих мест, с коими хотела познакомиться, отменила и экскурсионные поездки. Даже занятия кабильским под предлогом плохого самочувствия пришлось перенести. Она и правда чувствовала себя не очень. Предсказуемо ее внутреннее разобранное состояние перекинулось и на физиологию. Появилась плаксивость и раздражение, апатия и слабость. Психосоматика- сказала бы логичная и рациональная Иштар. Но даже с сестрой Эли избегала общения в эти дни- ей нечего было ей сказать. Вернее, все, чем бы она хотела поделиться, было под строжайщей тайной, сжигающей изнутри. Единственное, в чем девушка находила отдушину, были книги, прогулки с ними по территории дворца. В библиотеке она брала очередной томик, а то и два, так как владела навыком скорочтения и быстро одолевала книгу, уходила в сад. Снова и снова она таким образом убегала от реальности, вслед за своими глазами и разумом –по пути очередной героини очередного произведения. Вольтер, Достоевский, Махфуз, Камю… Она сознательно выбирала гениев пера разных стран и поколений. И снова и снова убеждалась в том, что истина одна на все времена и страны. И человек всегда к ней стремится, кем бы ни был- покалеченным французским солдатом времен Второй мировой, находчивым красавцев и сластолюбцем Задигом из Вавилона, терзающим себя самокопанием обитателем шумного и пыльного Каира или бедным студентом, переживающим в одном из холодных дворов- колодцев Санкт-Петербурга свою экзистенциональную драму «маленького человека». Но реальность снова и снова обрушивалась на нее осознанием того, что любовь, пусть и не сразу и отчетливо присутствовавшая в фабуле непростых произведений, которым она отдавала выбор, рано или поздно все отчетливее проявляла свой рельеф и занимала центровое место повествования. В конечном счете именно любовь определяла в нашей жизни всё и вся. Везде, но только не в её реальности… Шел третий день без Него. По обыкновению девушка взяла книгу, на этот раз это были «Обиженные и оскорбленные» Гуго, и снова побрела по извилистым дорогам большого сада. Сегодня ее маршрут был несколько иным. Она пошла немного южнее дворца и довольно скоро поняла, что не забредала в эту часть территории. Показавшиеся на горизонте постройки при приближении все больше напоминали конюшни. Сердце Элиссы впервые за все эти дни забилось в ритме радости. Лошади были ее страстью в той, другой жизни… В той жизни, где она была принцессой Дубая, самой завидной невестой региона с грандиозными перспективами. Увлечение верховой ездой являлось их семейным увлечением. С самого детства, как это положено в высшем арабском обществе, Элисса привыкала к особой связи с этими удивительными животными, одна из самых изумительных, уникальных коллекций которых была собрана в доме Макдиси. Фахд бен Шериф, сам заядлый наездник, равно как и его жена, не скупились миллионов на приобретение самых именитых скакунов. Те не только регулярно приносили им громкие награды на международных соревнованиях и смотрах, но еще и радовали своих домочадцев привязанностью и любовью. У каждого из членов семейства был свой любимый питомец, с которым у него существовала особенная связь. Так было и у Элиссы. Ее любовью была Стелла- красивая белоснежная кобылица с яблоках, подарок из заснеженной России. Удивительной красоты лошадь сразу заняла особое место в сердце Эли. Она получила ее в подарок на пятнадцатилетие и не расставалась с ней с тех пор. Но судьба всегда распоряжается нами так, как хочет. Не исполнилось Эли и двадцати, как Стелла умерла от сердечной недостаточности. Девушка тяжело переживала утрату, тем более, что не смогла быть с любимой лошадью в момент ее кончины из-за учебы в Париже. С тех пор Эли не подходила к конюшням отца. А последующие злоключения с ее семьей и замужество на Тарике отодвинули любимое хобби на задворки. Теперь, подходя к конюшне, все отчетливее ощущая терпкий ни с чем не сравнимый запах, она словно бы отбросила в сторону свои тяжкие мысли и вернулась в свои пятнадцать лет. Достаточно только было закрыть глаза и принюхаться- прелый силос, солома, терпкость кожи лошадей... Зашла внутрь, направилась к стойлу. Несколько потрясающих лошадей сразу повернули к ней свои любопытные морды. Девушка выбрала одну из красавиц- карамельную высокую кобылицу с блестящей черной гривой- и начала ее расчесывать. -Как же тебя зовут, красавица… -Асль, госпожа,- раздался сзади мужской голос. Эли встрепенулась и обернулась. Перед ней стоял высокий статный мужчина в грубых кожаных сапогах и клетчатой рубашке. Его глаза были светло-голубыми, даже лучистыми, симпатичное лицо украшала широкая открытая улыбка. - Добро пожаловать в лучшую конюшню Кабилии. Элисса улыбнулась и кивнула. - Вы здесь работаете? - Я конюх, госпожа. Меня зовут Идрис. Хозяин ценит меня, поэтому я слежу за его скакунами во всех дворцах. Элисса снисходительно улыбнулась бахвальству молодого человека и рассеянно кивнула, снова посмотрев на красавицу. Точно, асль (араб.- мёд). -Какое подходящее имя. Сколько ей? - Всего три года, госпожа. Очень молода. Только осторожно. Кобылица еще не объезжена. Хозяин только на прошлой неделе её выкупил. Это дочь легендарного Франкеля (прим. в реальности самый дорогой в мире конь, цена которого на пике составила 200 млн. долл). Его владельцем является саудовский принц. У Франкеля более двадцати потомков, но Асль одна из самых совершенных и молодых… Хозяин настоял, чтобы её не объезжали. Он хочет сделать это сам перед тем, как… Мужчина зарапортовался и снова улыбнулся. -Перед чем? Конюх подошел ближе и смущенно улыбнулся. -Наверное, я сболтнул лишнего… Хозяин купил ее Вам в подарок, госпожа… Это очень ценный подарок. В последний раз за такую сумму покупали только признанного чемпиона- лучшего в выгулке Шер Сингера (прим.- настоящий конь имеет имя Шериф Дансер, его цена составила 40 млн долл). Элисса удивленно посмотрела на Идриса, ужаснувшись дороговизне и ценности покупки. Шер Сингер был любимым скакуном ее отца… Вечерело. А Эли и не заметила, как пробежало время. Оглянулась назад и поняла, что впервые за эти дни на душе не было ни тягостно, ни печально. Ведь не зря говорят, что иппотерапия- одно из лучших лекарств от депрессии и напряжения. За это время она успела познакомиться со всеми скакунами конюшни Бензема и даже покаталась на гнедом красавце Урагане. Правда, на поверку он оказался очень умным и спокойным. Именно поэтому Идрис и разрешил девушке оседлать скакуна. - Давно я не каталась,- похлопала по гриве красавца,- я снова приду, Идрис, можно? -Как госпожа может спрашивать? Это Ваша конюшня. А для меня большая честь, что Вы осветили ее своим приходом! Мои коняшки отродясь не видели такой красавицы,- улыбнулся он, открыв белоснежный ряд зубов и протянув руку Элиссе, чтобы помочь ей слезть,- и я… Последняя реплика была явно лишней и слегка смутила Элиссу. Мужчина тоже тут же почувствовал, что сболтнул лишнего и посмотрел в пол. -Всего доброго, Идрис!- сказала Эли, последовав от конюшни домой. На душе было тепло и приятно. Это место обладало особой энергетикой. И даже этот молодой конюх был приятен. В его компании она чувствовала себя свободно и раскованно. И как-то умиротворенно. За этими мыслями Эли подошла к дому и к удивлению обнаружила на крыльце Мейзу. -Элисса, дорогая! Я тебя обыскалась! Мы так мало общались с момента твоего приезда. Не желаешь выпить чая или кофе? Девочки, следующая прода в воскресенье вечером Глава 16 Глава 16 Женщины прошли вглубь сада и расположились под раскидистой кроной миндаля. Свежий воздух, мирное щебетание птиц, приятная ласка весеннего солнца- всё здесь говорило о гармонии и умиротворенности, вот только на душе у девушки было очень неспокойно. Мейза улыбнулась невестке и радушным жестом пригласила ее распить чашечку ароматного кофе, кисловато-терпкий вкус которого тут же отсылал к корням свекрови. - Расскажи, красавица, как дела? Мы давно не общались… Ты прекрасно выглядишь. Налилась, стала женственной… - Все хорошо, спасибо!- стеснительно опустила глаза в пол, чувствуя, как пристально ее рассматривает женщина. - Я знаю про историю с Моникой, дорогая. Это ужасно. Но вполне предсказуемо в жизни правителей. Помнишь, я говорила тебе- «Будь осторожен со своим врагом, но ещё больше остерегайся своего брата, ставшего врагом». То же и с друзьями, которые часто становятся нам едва ли не ближе родственников… Пусть эта история послужит нам всем хорошим напоминанием этой мудрости. Элисса снова посмотрела на Мейзу, инициативно поднявшую тему про Монику и вспомнила в этот момент другую мудрость… Когда-то отец ей говорил, что ничто так не проверяет честность человека, как вопрос, заданный в лоб в неожиданный момент. -На руке у Моники были странные символы. Это татуировка… Предположительно, нубийские змеи. Раньше я их не видела, но в момент гибели разглядела на ее руке… Как думаете, она могла быть связана с Нубией? Глаза девушки неотрывно следовали за всеми эмоциями Мейзы, но на удивление у той не дрогнуло ни нерва на лице. - Эстетика Нубии довольно распространена на Востоке. Кто знает, может быть, она сделала татуировку, не подумав… Как именно выглядело это тату? Элисса, не имея под рукой карандаша и бумаги, опрокинула чашку с кофе на блюдце и тут же начертила на вытекшем пятне гущи знакомый знак. Мейза молча его рассмотрела. -Зейнаб,- позвала к себе служанку, находящуюся на отдалении, но в зоне видимости,- подойди.