- М-да… - протянул Курганов. - Ну до чего же по истрепались наши мужчины. - Товарищ лейтенант, я не сильно умею сказать, - витиевато начал Резун. - Но имею только один вопрос: что это такое, прости Господи? - Томилина Анастасия Игоревна, - ровным отчуждённым голосом произнесла девушка. – Москва, физико-математический факультет государственного университета, к сожалению не закончила. - Рязанов, есть объяснение? - Шубин резко повернулся. Боец равнодушно пожал плечами: - Да всё нормально, товарищ лейтенант, не обращайте внимания, мы уже привыкли - Настя свой человек. - Абсурдистика какая-то! - сделал суровое лицо Вартанян. - Государственный университет, - это конечно здорово, но девушка, что вы делаете сегодня вечером? - Познакомиться хочешь? - представительница слабого пола смерила разведчика неприязненным взглядом. - Нет, поржать! Новоприбывшее прыснули со смеху, старые же гвардейцы сохраняли спокойствие, даже, как показалось, надулись. Шубин чувствовал себя одураченным, - это было невероятно, он ничего не имел против женщин, даже на войне медики, санинструкторы, радистки, шифровальщицы, поварихи - без них было бы совсем скучно, но что им делать в разведывательном взводе?.. - Товарищ лейтенант, вас что-то смущает? - девушка пристально смотрела ему в глаза. - Нет, товарищ красноармеец, ни в коем случае, - он вышел из оцепенения. - Всё штатно, на войне именно так и бывает. Курганов, остаёшься за старшего – познакомьтесь, перекурите, а я отлучусь на несколько минут… - Разрешите, товарищ майор? – Шубин протиснулся в блиндаж, чувствуя как краска отливает от лица. - Прошу прощения, что явился без вызова, но есть серьезный вопрос… На флоте, например, бытует мнение, что женщина на судне к кораблекрушению… Мы, люди не суеверные, но всё равно я вынужден поставить вопрос ребром! - А, вот о чём! - майор переглянулся с незнакомым капитаном, тот смастерил снисходительную усмешку. – Кстати, познакомьтесь - капитан Оленин, временно исполняет обязанности начштаба полка. До укрупнения подразделения командовал 4-ым батальоном. - Здравия желаю, товарищ капитан. Я хотел поговорить об одном из членов моей группы… - У тебя на физиономии написано, о ком, - сухо засмеялся майор. - Надеюсь, я вправе решать с кем не воевать, а с кем нет? - Да, это твоё законное право… Но послушай меня: во-первых, мы не на корабле, - Настя Томилина дочь полковника Томилина погибшего в начале сентября героической смертью… Это действительно была героическая смерть: Томилин командовал механизированной бригадой, попал в окружение, бился как лев, оттянув на себя два мотопехотных полка вермахта. Когда закончилось горючее и боеприпасы, они отбивались стрелковым оружием, перешли в рукопашную. Полковник лично подорвал гранатой Т-3, после чего его прошила пулемётная очередь… - Товарищ майор, я не умоляю заслуг полковника Томилина, но… - Дослушай же! - рассердился майор. - Я знал его лично, был знаком с семьёй, Настю помню с детского сада… Думаешь мне очень нравится, что она здесь? Думаешь я не настаивал, чтобы она уехала в эвакуацию? Это то же самое, что бороться с ураганом… Под бомбёжкой в Подмосковье погибли мать Насти, бабушка, стал калекой младший брат, - я всех их хорошо знал. Она записалась на фронт… Да каюсь - я взял её под своё крыло, но совсем не для того, чтобы оберегать от опасностей. Если Настя погибнет - я буду первым, кто об этом узнает. Кто, спросишь, её взял? - читай выше, про ураган. Девушка спортивная: занималась бегом, лыжами, стрельбой, лазила по горам, нормы ГТО для Насти - семечки. Да, она дерзкая, но меру знает, с мужиками не вертит, обламывает всех кто лезет. Вся её жизнь на нынешнем этапе - желание отомстить. Но она никогда не порет горячку. Думает головой, хочет быть равной с мужчинами и ей это удается - она выносливее многих мужиков, никогда не лезет на рожон… - Товарищ майор, но это же просто баба… - Так не мочитесь в её присутствии, - подал голос капитан Оленин. - Отойдите куда-нибудь; материтесь реже, разве сложно? Похоже они все были заодно, - ни с чем подобным Шубин ещё не сталкивался. - Нормальная ситуация, лейтенант! - уверил Донской. - Присутствие бабы будет дисциплинировать твое войско, по крайней мере людей Фомина это дисциплинировало. - Это вы ещё моих не знаете! Красоваться перед ней будут; лезть, очертя голову, куда ни попадя… - Так объясни им, что у них нет шансов. Кстати, у тебя, Шубин, его тоже нет. Что так смотришь? Ах да, слышал, слышал… Пусть считают Настю равной, меньше думают, что это баба - никакая она не баба! Выдай ей пулемёт «Дегтярёва» и смело бери с собой. Ну хорошо, - смягчился полковник. - Давай так, не понравится - гони её к чёртовой матери из взвода! Пусть в пехоту идёт. Договорились? - Я понял вас, товарищ майор. Разрешите идти? - Не разрешаю! Проходи садись, внимание на карту! Мы, с Евгением Михайловичем, как раз совещаемся… Честно говоря, утомил нас этот артиллерийский дивизион - лупят без продыха, не можем понять откуда. Нужны его координаты… Орудия тяжёлые, бьют с дистанции в несколько километров по навесной траектории. Сомневаюсь, что после каждой отработки артиллеристы меняют позиции - замаются таскать, да и тяжёлая техника нужна постоянно. Считай это первым заданием! Узнаешь координаты, пусть с погрешностью двести-триста метров, - нашим батареям за Нарой будет чем заняться. Выходи поздно вечером, тропу через болото знаешь, действуй по обстановке. Возьми людей сколько нужно. Добудь мне эти чёртовы координаты! Хотя бы привязку к местности, а топографы разберутся. Понимаю, что это не панацея, но хотя бы временная передышка. Вот отстреляются немцы вечером и с Богом, в путь! Только рацию не бери - далеко с ней не уйдёшь… Эта ночь на новом месте въелась в память, как печать в бумагу. Шли впятером: Шубин, Вартанян, Кармерзы, Шульгин и это недоразумение по фамилии и Томилина. Саперы ежедневно обновляли карту минных полей, дежурно ворчали ведя разведчиков до болота: шастают туда сюда - никакого покоя! На болоте использовали фонари, без фонарей - галимое самоубийство. К ночи похолодало, прошел небольшой снегопад, но снежный покров ещё не установился. Надобность в маскхалатах отсутствовала: температура то падала в минусовую зону; то немного поднималась. Болото не застыло - потрескивала корка льда под ногами. Вечерний обстрел завершился полчаса назад и группа без поддержки выступила в рейд. Шубин неустанно озирался: женская фигура не отставала - Анастасия размеренно сопела, за спиной у нее висел худенький вещмешок, сверху его придавливал ручной пулемет с дисковым магазином, - эта женщина действительно была выносливой, хотя чувствовалось, что ей тяжело, - она почти не разговаривала, даже со своими. Шубин ещё не успокоился - злость пока бурлила в нем - видит бог, при малейшей оплошности он выгнал бы её из взвода… Полночи они шарахались по занятой противником территории, отсиживались в балках, ведя наблюдение; подкрадывались к плетням на околицах деревень. Оккупанты не спали, по крайней мере спали не все: сновали автомобильные и мотоциклетные патрули; в перелесках горели костры, у которых грелись солдаты. Обилие оврагов шло на пользу, - группа уходила все дальше; искать дивизион тяжёлых орудий под носом у наших войск было как-то смешно. На коротком привале сгрудились в овраге, закурили, только Анастасия сидела в стороне, восстанавливая дыхание и снова практически не разговаривала. К ней не лезли - было бы странно донимать злую женщину с пулемётом… - Небольшой математический расчёт, товарищи, - сказал Шубин. - Огонь по нашим позициям ведется по фронту, то есть батарея расположенная напротив нас - слева, справа, под углом, дополнительные сложности, всякие триангуляции, параллаксы и тому подобное. Бьют тяжёлые орудия - это минимум шесть километров от передовой; судя по насыщенности огня, дивизион из трёх батарей, в каждой батарее три-четыре орудия; координаты получают по рации. Следует пройти ещё пару верст и приступить к поискам, ширина и глубина зоны, примерно два километра. До семи утра следует вернуться - начнёт светать. Сейчас почти в полночь… - То есть, беда! - со вздохом прокомментировал Шульгин. Засмеялись Вартанян и Кармерзы, потом заткнулись и стали с подозрением разглядывать друг друга, вернее силуэты, выделяющиеся в полумраке. - Это смешно? - удивился Шубин. - Позвольте поправлю! - прозвучал женский голос. - Я разговаривала с артиллеристами, они осмотрели пару неразорвавшихся снарядов - это тяжелые пушки, так называемая модель-18; перевозить их непросто, обычно они работают со стационарных замаскированных позиций. Калибр 105 мм, скорострельность шесть выстрелов в минуту, масса в боевом положении без малого шесть тонн. Орудия противотанковые, пробивают броню наших Т-34, но могут использоваться и против пехоты; максимальная дальность выстрела девятнадцать километров; но наши считают, что это ерунда. Подобное оружие устанавливают на дистанции семь-восемь километров - это самое эффективное расстояние. Вот и считайте, товарищ лейтенант… Разведчики молчали, загадочно проблескивали в полумраке серые глаза. - Идите-ка вы сами, Анастасия Игоревна, на семь-восемь километров! - раздражённо пробормотал Глеб. - Лучше бы она молчала… - Прикажете – пойду! - Настя умная, - уважительно сказал Шульгин. - Вам бы прислушаться, товарищ лейтенант. Если это так, то у нас ещё меньше времени… Шубин прислушался, сам не понимая зачем… Полтора часа разведчики шли по пересеченной местности, в покатых балках переходили на бег. Шубин перестал оглядываться, Настя держалась особняком, но ни разу не отстала. В этой женщине было что-то странное, - своим спокойствием она могла довести до белого каления. Вражеских разъездов стало меньше, это был глубокий тыл; войска отсиживались в населенных пунктах; на опушках выделялись очертания палаток, в низинах стояла бронетехника - там горели костры, сновали тени. Мысленный определитель пройденного расстояния сработал за оврагом, где разведчики сделали привал. Между перелесками раскинулась небольшая деревня; влево, вправо убегали бескрайние поля - это ни о чем не говорило, для орудий могли вырыть ров. Время шло, Шубин нервничал, голова уже раскалывалось; из всех доступных проектов, результат мог дать только авантюрный… - Вартанян, за мной! - скомандовал он. - Остальным остаться в лесу! Не вернёмся через час - действуйте самостоятельно… В деревне стояли самоходные артиллерийские установки - громоздкие махины, отдаленно смахивающее на танки, орудия были зачихлены, - их час еще не пришел. «Надо было днем идти, - мелькнула абсурдная мысль. - И увидели бы своими глазами откуда стреляют». По ночам батареи молчали. Разведчики наблюдали за колонной из-за жухлого бурьяна: там горели фонари; покрикивали люди в офицерских фуражках; сновали патрули в черных шинелях с нарукавными повязками - явно не немцы. За одним из таких в офицерской фуражке удалось проследить, - он покинул место расположения и бодрым шагом двинулся к деревне; за ним семенил невысокий солдат с карабином; офицер зашел на второй с околице участок, хлопнул калиткой; солдат остался на улице, стал переминаться с ноги на ногу… - Спать пошёл, товарищ лейтенант! - возбуждённо задышал Вартанян. - Поможем человеку, чтобы кошмары по ночам не мучили? В доме должны были находиться хозяева - обычное дело - офицеры встают на постой в приличных избах, мнение жильцов их мало интересует. Заходить с улицы Шубин постеснялся - у часового могли возникнуть вопросы, а убивать всех подряд не время. К участку подкрались с огородов, перелезли через плетень, скрипнула входная дверь -две тени спустились с крыльца и быстро двинулись в постройку на другой стороне двора. Хозяева, - поесть, попить господину офицеру приготовили, воду нагрели, уборку сделали - можно и с глаз долой, чтобы не нервировать высокое начальство. Постройка, очевидно, была летней кухней. Шубин перебежал за бочку, всмотрелся: на летней кухне задёрнулись занавески, скрипнула кровать и стало тихо; за оградой маячил силуэт часового, - он постоял на виду, потом сместился вправо, за рябину…. - Арсен, останься здесь. Я схожу в дом… - Вы уверены, товарищ лейтенант? - Да, меньше народа - меньше шума. Глеб на цыпочках поднялся на крыльцо, толкнул дверь, - она оказалась незапертой - потрясающая беспечность. Дверь приоткрылась, Шубин проник в сени; потянул ручку двери, ведущей в комнату. Послышалось недовольное ворчание - господин офицер, в свете керосиновой лампы, изволил умываться, - он снял китель, закатал рукава исподнего, скинул с плеч подтяжки и, отфыркиваясь, мыл лицо и грудь; брякал краник умывальника… - Ну что ещё? - проворчал немец не оборачиваясь. Шубин ударил его по затылку сцепленными в замок руками: покосились ноги, офицер ударился зубами о ржавую раковину. Глеб оттащил его, бросил на пол, а чтобы не верещал - немного придушил. Потом состоялся допрос с пристрастием и причинением страданий - не было времени соблюдать протокол. Дважды лейтенанта душил собеседника; сломал немцу указательный палец, которым тот пытался выдавить глаз разведчику; приходилось постоянно зажимать ему рот. Наконец немец выдохся, стал сипло отвечать на вопросы. Гауптман Хольт Шерман, временно исполнял обязанности командира дивизиона САУ Панцер-Егер - майора Вольтке вызвали в штаб дивизии, завтра должен вернуться. Может гости лучше с майором поговорить? Шубин спрашивал внятно: название деревни - название незамысловатое Мухино. Глеб немножко разжал пальцы и поинтересовался: - В этих краях работает дивизион тяжелых орудий модель-18? Его местоположение? Гауптман захлёбывался, - он бы и рад помочь, но САУ только сегодня прибыли в район; есть приказ не расчехлять орудия и завтра, скорее всего, место дислокации сменится. Он не знает, что и где расположено в этом районе. Самое неприятное, что гауптман Шерман действительно ничего не знал, - он был настолько испуган, что выложил бы все, не задумываясь - снова потеряли время! Злость давила, - Шубин зажал горло офицера и держал пока тот не отмучился, потом начал стаскивать с него штаны с подтяжками, сапоги… - Не стреляй, это я! - прошептал Глеб, открывая дверь. Вартанян шевельнулся за бочкой: - Ого, новый гардероб, товарищ лейтенант?.. А это что? - он поймал вещь мешок, набитый чем-то мягким. - Моя одежда, отвечаешь головой. И это моё… - он загрузил на подчинённого ППШ и ремень с подсумками. - Следуешь тенью, если кто-то попытается обидеть твоего командира - немедленно заступаешься! - Слушаюсь, товарищ лейтенант! Вдоль западной околицы проходила дорога с щебёночным покрытием - большая редкость для сельской местности; по ней курсировал немецкий автотранспорт; за обочиной стояла караульная будка; проезд перерождал шлагбаум. Службу несли сотрудники вспомогательной полиции с повязками на руках, одетые в кепи и чёрные шинели, их было четверо, вооружены карабинами и ручным пулеметом. Минуту назад здесь проехал Опель полуторка, - водитель показал документ; полицай сделал вид, что всё понял, махнул рукой: «Поднять шлагбаум». Пост освящался фонарём; полицай услышал шум, насторожился: в зоне света показался немецкий гауптман, - он бодро шагал, откидывая назад руку, на поясе или висела кобура с Вальтером. Полицаи растерялись - не так уж часто увидишь пешего офицера. Немец сменил направление, двинулся к посту, вынул из внутреннего кармана документ и пролаял: - Гауптман Хольт Шерман! Где я нахожусь? Знатоков немецкого языка на посту не оказалось. Полицаи переглянулись, сделали недоуменные лица, но на всякий случай стояли по стойке смирно; сверить фото в документе с оригиналом никому и в голову не пришло. - О майн гот! – Шубин витиевато выругался, стал мучительно вспоминать русские слова, безжалостно их коверкал. - Меня высадить эта машина! - он кивнул в темноту, вслед ушедшему грузовику. - Они сказать, что это где-то здесь, я командировка к местам дислокацион, штаб дивизион, ферштейн? - О, я-я, герр гауптман! - с готовностью закивал розовощёкий полицай. - Как название этот деревня? - Мухина, герр гауптман…