- О, это есть правильно! – Шубин цокнул языком и пощелкал пальцами, - Мухино, зер гуд! Эмм… - он снова страдал от незнания русских слов. - Тяжёлый орудия дивизион, я есть направлен в его расположений! - Немчура хренова! - пробурчал таящийся во мраке полицейский. - Пойди пойми чего хочет, а потом виновными сделают если не поможем… - Я кажется догадался, герр офицер! - встрепенулся худощавый караульный. – Мужики, у них же батареи там, озеро помните, ров ещё глубокий - его пленные рыли, их потом постреляли к чертям собачьим! Часовые стоят - не пускают никого. А дважды в день начинают палить, хоть уши затыкай. Может ему туда надо? Полицай принялся объяснять: дескать, правильной дорогой идёте, господин гауптман, только нужно повернуть обратно, метров двести по дороге, повернуть направо, спуститься в низину; там будет озеро, обросшее камышами. Вот на дальнем его берегу и находится ров, где дислоцируется нужное вам подразделение. Только осторожнее идите, господин офицер, - часовые не любят, когда по ночам ходят - могут и выстрелить… Офицер вникал туго, но вроде понял, сухо поблагодарил, отдал честь. - Хайль Гитлер! - воскликнула вся компания, а заморыш ещё добавил: - Смерть жидам и комиссарам! Офицер развернулся и растворился во мраке, - он прошёл метров сто, обернулся - на посту в зоне света ничего не менялось; зашевелилось что-то на обочине, показался смутный контур. - Свои, товарищ лейтенант! Надо же, живым вернулись и никого не убили… - Мы просто поговорили, Арсен. Люди там оказались отзывчивые, объяснили дорогу - в другой раз убьем. Давай уходить отсюда, а то поедут какие-нибудь черти. Он быстро переоделся в кустах за проезжей частью; попутно изложил все, что удалось выяснить… - Товарищ лейтенант, разрешите? - встрепенулся боец. - Я живо - одна нога здесь, другая там… Нужно подтверждение этих слов. Согласны? Полицаи могут что угодно наплести… Вы устали, посидите, а я сгоняю. Обещаю быть осторожным. - Давай, Арсен! Шубин сидел на камне за кустами и всё никак не мог унять волнение;холод пока не беспокоил. Снова пошёл колючий снег, в стороне проблескивали огоньки, доносился металлический лязг; хотелось курить, но нельзя. По дороге проехала машина, набитая солдатней, и снова все стихло… Вартанян вернулся через полчаса - он бежал пригнув голову и тяжело дыша. - Чуть не вляпался, товарищ лейтенант, а то пришлось бы этого громилу снимать. Не подкачали полицаи - правду сказали! За озером это, во рву, двенадцать орудий - длинные стволы под углом торчат в небо; три батареи расположены в шахматном порядке, на площади примерно в гектар; там фонари горят, солдаты службу несут; боеприпасы с машины разгружают. Сейчас разгрузят, проспятся, а утром опять вдарят по нам… - Молодец, Арсен! Пошли наших бездельников будить, пока офицера в избе не хватились. Разведчики расположились в перелеске, тихо разговаривали, даже девушка что-то ворковала и её слушали. Посмеивался Шульгин, пряча тлеющий окурок в рукаве. - Совсем бдительность потеряли? - разозлился Глеб. - Отдыхаем и в ус не дуем? Запоминайте привязки к местности, на случай если добегут не все… Он перечислил топонимы: деревня Мухина; озеро к западу от населенного пункта, оно непременно должно присутствовать на картах крупного масштаба; западнее озера, дивизион тяжелых орудий; восточнее деревни, десяток тяжелых самоходок, которые тоже надо уничтожить! - А вы неплохо сходили, товарищ лейтенант! - в глазах Насти Томилиной проблескивал ироничные огонек. – Нет, правда - чётко всё сделали! Будем надеяться, что самоходки до утра останутся на месте. - Спасибо, товарищ красноармеец, ваши слова очень ценные для меня - просто бальзам на душу! – Шубин не отказал себе в порции сарказма. - А теперь уходим отсюда! Да смотрите, на радостях на немцев не нарвитесь!.. Труп офицера, кажется, обнаружили - в деревне зашумели, хлопнул выстрел, другой; Шубин мысленно чертыхался: «Какого черта? Офицер много часов провел на службе, почему не дают человеку спокойно отдохнуть? Или хозяева что-то вспомнили и вошли в дом?». Группа миновала тёмный лес, на опушке залегла. В деревне гудели моторы – машины, набитые солдатами, разъезжались во все стороны; немцы выстреливали в воздух осветительные ракеты… Сменят ли они после этого дислокацию? Тяжелые орудия точно не увезут; дивизион самоходок неизвестно, - трудно предположить, что советская разведка забралась в такую даль. Офицера могли прикончить и местные жители, настроенные против немцев, и какие-нибудь заблудившееся красноармейцы… В последующие полчаса нервы шалили как на первом экзамене. Разведчики ползли по буеракам, срывались на короткие перебежки; спасительные лес просто издевался, оставался все на том же месте. Проехала грузовая машина по проселочной дороге, окуталась дымом. Ночь, как назло, выдалась безветренной; ярко желтая луна - будь она не ладна, раздвинула облака и озарила округу. Добрались до леса, отдышались, дальше прошли вдоль опушки размеренной рысью. В округе ощущалось беспокойство: немцы не спали - запускали в небо ракеты; в деревнях мерцали огни; работали двигатели, но крупных передвижение техники в восточном направлении пока не отмечалось. В районе замерзающей речки пришлось засветиться, - мостик преодолели ползком, брода здесь не было, видимо, на этом участке их и засекли - полтораста метров открытого пространства - увидит любой, имеющий глаза. До болота оставалось метров четыреста, а там полтора километра страха по гате - и они у своих, если снова с минными полями не нахимичили. Местность была изрыта: пригорки, канавы; слева по курсу шапка кустарника; крохотный лесок. Вражеская полуторка показалась как снег на голову, видимо, шла в низине с погашенными фарами, а потом выскочила во всей красе метрах в трехстах, ушла с проселка, запрыгала по кочкам, - это явно были не учения! И, засекли чужаков: в кузове зашумели солдаты, не меньше отделения. Разведчики пустились наутёк в полный рост, ноги вязли в сырой глине. Из машины открыли огонь автоматчики, гулко начали бить карабины, пули свистели над головами… - Ложись! - прокричал Шубин. Горстка людей упала в грязь, открыла огонь по фарам: с треском разлетелся передний фонарь. Водитель переусердствовал с педалью газа - не успел затормозить, передние колеса провалились в яму, развалился передний бампер… Это была пусть небольшая, но победа - уже не раздавит колесами. Солдаты покинули кузов, рассыпались по полю; разведчики открыли плотный огонь; шансов уйти у них было немного - повсюду открытое пространство; до болот четыреста метров… - Томилина! - проорал Глеб. – Уходи, это приказ! Доберись до наших, сообщи координаты цели, мы их задержим. - Но, товарищ лейтенант… - девушка растерялась. - Никаких «но»! Повторяю, это приказ! За неповиновение - расстрел на месте! Если повезёт, мы догоним тебя… Он видел краем глаза как отползла девушка, а потом уже было не до неё, - немцы пошли вперед, путаясь в длинных шинелях; стреляли на ходу. Разведчики лежали за случайными укрытиями, огрызались автоматным огнем. Кармерзы бросил гранату, что-то выкрикнул в сердцах про Аллаха, но последний в этот час занимался другими делами. Граната взорвалась между враждующими сторонами, никому не навредила. Боеприпасы были на исходе – Шубин вставил в автомат последний диск, передёрнул затвор, теперь он стрелял короткими очередями, срывал голос в паузах между выстрелами… - Всем отползать! Не лежать на месте и чтобы без паники! Атака захлебнулась: два тела остались в буераках; остальные залегли, стали перекатываться все равно их было больше десятка. «Рус, сдавайся!», - кричали лужённые глотки. Пули свистели со всех сторон - вот и пришел его час, но сегодня он вроде не планировал! Перебежали Кармерзы с Вартаняном, дружно повалились в борозду и сразу же открыли огонь. Лейтенант упал на живот, пополз, извиваясь за ближайшее укрытие. Шульжину не подфартило, ведь сказано же: короткие перебежки - пуля сняла его на излете, он ахнул, осел на землю… - Шульжин, куда? - Да чёрт его знает, товарищ лейтенант. Слева всё горит - под плечо, кажется… Вроде на вылет… На вылет - значит поживёт ещё, по крайней мере несколько минут разведчик мог передвигаться и даже стрелять с одной руки. К товарищу подполз Кармерзы, схватил за шиворот, стал оттаскивать. - Товарищ лейтенант, прикройте нас! Я перетащу его, - от волнения усилился акцент. Ругаясь, стали отстреливаться. Сначала у Шульжина закончились патроны, потом у Кармерзы. - Мужики, гранаты есть? - гаркнул Шубин. - У меня есть одна, товарищ лейтенант, - слабым голосом отозвался Шульжин. - Вы уходите, я их задержу. - Арсен, патроны есть? Неподалёку прогремела короткая очередь и автомат заткнулся, хотя ему явно было что сказать. - Уже нет, товарищ лейтенант… - Да что за невезение? – Шубин отползал последним, вёл огонь одиночными выстрелами. Немцы залегли метрах в пятидесяти, выкрикивали не смешные шуточки, продолжая стрелять. Оторвать голову от земли уже было невозможно. - Шульжин, ты как? - Да ладно, товарищ лейтенант… Что вы всё про меня? Кончились патроны, привстали двое; Глеб выхватил пистолет, начал бегло стрелять. Пехотинцы неохотно залегли - все пули прошли мимо цели; обойма опустела. Обычно Шубин не приветствовал непечатную ругань, но сегодня что-то прорвало. - Все кончилось, товарищ лейтенант, - простонал чужим. - Даже застрелиться нечем. Ничто не вечно под луной… - Ага, кроме неприятностей!.. - буркнул Вартанян. - Так у меня же граната есть! - вспомнил Шульжин. - Шёл бы ты подальше со своей гранатой! - огрызнулся камеры. - Товарищ лейтенант, нам опять без паники или уже можно? - А толку? - простонал Шульжин. - Раньше паниковать было рано, теперь поздно… Приехали, конец нам, уже не прорваться! - Точно! - Вартанян затрясся в неуместном смехе. - Товарищ лейтенант, они сейчас пойдут… Шульжин, готовь свою гранату! Что, споём, товарищ лейтенант? Злая смешинка играла на губах лейтенанта - какая разница как помирать: под шутки прибаутки или в глухой тоске! Хотя, возможно и есть разница - весёлая штука, жизнь. Пальцы нащупали рукоятку ножа в чехле на поясе. Немцы выждали ещё немного, стали подниматься отряхиваться, Шубин насчитал одиннадцать силуэтов - можно сразиться в рукопашную, но вряд ли дойдет до рукопашной… Немцы смеясь, неспешно тронулись в их сторону, они валили толпой - не было нужды рассредотачиваться. Бодро покрикивал унтер-офицер, разведчики молчали - что тут скажешь? Кармерзы отобрал гранату у Шульжина, просунул палец в кольцо, ждал пока подойдут поближе… До немцев оставалось метров пятнадцать, когда заработал пулемет «Дегтярева», - он долбил плотно в упор, практически без пауз. Стреляли из кустов по правую руку в левый фланг неприятельского отряда; истошно голосила женщина на надрывной жутковатой ноте. Первые споткнулись, попадали, обливаясь кровью; живые спотыкались о мертвых и все смешалось. Те, что были сзади, побежали обратно, но пулемётчица среагировала быстро - перенесла огонь на них; снова падали фашисты, визжал унтер-офицер, но недолго; двое последних упали на колени, вскинули было руки, но это не сработало - пули уложили на землю и этих. На ногах уже никого не осталось, но пулемётчица не унималась и в этом был резон - пули кромсали безжизненные тела; кто-то захрипел, видимо самые хитрые, собирался притвориться мертвым. Оборвалась стрельба, затих берущий за душу вопль. Посреди открытого пространства лежала кучка мертвых тел… - Эта женщина сумасшедшая! - пробормотал Глеб. - Бывают сумасшедшие женщины? - хмыкнул Вартанян. - Да все бабы сумасшедшие! - выдохнул Шульжин. - Особенно если их мужики допекут. Нынче, кажись допекли… Из кустов выбралась стройная фигурка, засеменила через поле спортивным аллюром; тяжелый пулемет висел на груди, явно причиняю своей тяжестью неудобства. «А у нее длинные ноги, - машинально отметил Глеб, - Впрочем, не длиннее чем у медсестры Лиды Разиной». У красноармейца Томильной в глазах бесились красные дьяволята. - Лежим и даже не встанете в присутствии женщины? - Ты не женщина, - пробормотал Кармерзы. - И пусть простит меня Аллах за такое кощунство! - О, Анастасия Игоревна… - Шубин начал подниматься. - Кажется я понимаю, почему за вас так ратовал комполка Донской. Вы – чёрт, и даже не в юбке! Помнится, был приказ: уходить к нашим, а вы его цинично нарушили - добежали только до кустов. - Точно! - встрепенулся Вартанян. - Расстрелять на месте, без суда и следствия! - Как это просто! - всплеснула руками Настя. - Упражняться в остроумии и после того, как все закончилось. - Неправда! - возразил Глеб. – Мы и раньше… Ладно, товарищи, отставить болтовню! Красноармейцу Томильной выношу благодарность! Вартанян, собрать оружие. Кармерзы, кантуешь Шульжина до опушки, там перевяжем. Вы нам поможете, Анастасия Игоревна?