– Бабушка Роуз, – прошептала Хеди, и её сердце заколотилось. – Откуда вы знаете? Она много лет ничего нам не говорила. – Я чувствую её прикосновение на вас, но не её саму, словно поблёкший синяк, о котором вы забыли. – А дедушка Джон чувствует? Госпожа Пал покачала головой и открыла глаза: – Ваш дедушка настолько глубоко погружён в воспоминания о ней, что для него увидеть что-то на вас – всё равно что разглядеть каплю в грозу. – Она хочет, чтобы я и Спенсер её нашли, – выпалила Хеди. Глаза госпожи Пал широко раскрылись. – Мы ещё не говорили дедушке, – добавила Хеди. – Ваш дедушка считает, что ваша бабушка мертва. – А вы тоже так считаете? Хмурясь, старушка сняла очки и протёрла их шёлковым шарфом фокусника, который достала из кармана. – Были слухи. Но давно, и из источников, которые не вызывают доверия. – Почему она может достучаться до нас, но не до него? – спросил Спенсер. Госпожа Пал надолго задумалась. – Может, потому, что вы ей кровные родственники, а он – нет. Но, полагаю, истинная причина – в том, что сейчас он закрылся от свершений великой магии. А вместе с этим закрылся и от Роуз. Он собирает и охраняет, но твёрдо решил не смотреть магии в глаза. – Она задумчиво потёрла лоб. «Точь-в-точь как Сумитра», – подумала Хеди. Рукава госпожи Пал задрались, и Хеди увидела на запястьях татуировки. – Итак, мои юные друзья, где же она? – спросила старушка. – Мы не знаем, – пожала плечами Хеди. Сначала неуверенно, но потом всё больше торопясь, девочка рассказала, как увидела надпись «НАЙДИ МЕНЯ» в пыли, потом – о Дуге, Стэне и Симоне. – Вы знаете, где она может быть? – Роуз должна быть где-то дома, раз видит вас, но… – Госпожа Пал беспомощно замолчала. – Как нам её найти? Старушка оглядела рабочий кабинет, словно в поисках вдохновения. – Я слышу дедушку Джона, – сказал Спенсер. В коридоре послышались шаги и голоса. – Госпожа Пал, что нам делать? – прошептала Хеди. Но времени уже не осталось. Дедушка Джон просунул голову в дверь и спросил: – Готовы ехать? Госпожа Пал любезно улыбнулась ему, словно они всё это время говорили только о спаме. Когда Хеди прошла мимо золотых рук, одна пара – Этель Невероятная – помахала ей, и она остановилась. Этель сложила из пальцев сердечко, и Хеди с улыбкой ответила тем же. Уголком глаза она увидела, что Самуэль вытянул палец, словно дуло пистолета, и «выстрелил» в направлении её кармана. Хихикнув, девочка тоже «выстрелила» в его сторону и торопливо пошла вслед за остальными. На улице стало холоднее, и ребята даже подмёрзли. Сумитра показал Хеди и Спенсеру сложное прощальное рукопожатие, а госпожа Пал потрепала их по головам и пригласила прийти ещё. Ответить на вопрос Хеди она так и не успела. Лишь когда они проехали полпути до Марберри-Рест, Хеди снова задумалась о прощании с Этель и Самуэлем. В кармане – том самом, по которому Самуэль сделал притворный выстрел – обнаружилась визитная карточка. С одной стороны на ней была надпись «Палисад» и телефонный номер. С другой, витиеватым почерком красовалось странное предупреждение: «Кто вам поможет? Никто». Глава 10. Что-то среднее Дедушка Джон не стал заносить в дом покупку на глазах у ребят. – Сумитра помог мне разобрать эту штуку, чтобы она влезла в машину, – беспечно сказал он, запирая дверцу на ключ. – По частям она не такая тяжёлая. Потом в дом занесу. – А свёртки? – намекнул Спенсер. – Те, которые в рождественской обёртке. Дедушка Джон с трудом сдержал улыбку: – Идите в дом. Вы дрожите. Он был прав. Холод, который они почувствовали, коснувшись Симона, распространился через руки в грудь, а морозный воздух на улице словно щипал их прямо через рукава. Дома Хеди надела перчатки без пальцев, чтобы листать страницы книги и одновременно согревать руку, которой коснулась Симона. Спенсер, конечно же, потерял свои перчатки, так что вместо этого натянул до локтя футбольную гетру. После поездки в Палисад у дедушки Джона было хорошее настроение, однако он не разрешил сесть за стол ни Спенсеру, ни Хеди, пока те не снимут гетру и перчатки. – Но у меня рука мёрзнет, – запротестовал Спенсер. – Почему? Что ты с ней сделал? – спросил дедушка Джон. Ребята промолчали. Не скажут же они ему «Мы потрогали призрака». Суп и тёплый душ помогли, но всё равно пришлось натянуть на пижамы свитера, когда они легли спать. Хеди раз за разом прокручивала в голове послание на визитной карточке. Она не могла заснуть и в конце концов прошептала: – Спенс, как думаешь, что значит «Кто вам поможет? Никто»? Звучит немного похоже на то, что сказал Симон. – Не знаю, – пробормотал тот в подушку. – Может быть, не просить никого о помощи? – Значит, придётся делать всё самим. – Хеди уставилась в потолок. – Получается, мы вообще не должны ни с кем об этом говорить? – Дуг и Стэн – скорее не «кто», а «что», – ответил Спенсер, – так что, наверное, их о помощи попросить можно. Хеди закатила глаза от логики восьмилетнего брата, но что-то в его словах не «кто», а «что» беспокоило её, словно горошина под матрасом. Она закрыла ладонями глаза. Тонкая ниточка идеи болталась в воздухе, ожидая, чтобы её схватили – но не нужно тянуться слишком быстро, а то она испугается и улетит. Не «кто», а «что». Никого. Что это всё значит? Кто-то, никто, не «кто», а «что»… Хеди выпрямилась в кровати. – Что такое? – спросил Спенсер. Она отбросила одеяло, натянула халат и сунула в карман визитную карточку госпожи Пал. – Пойдём. – Куда? – Надо кое на что посмотреть. – Вы что задумали, разбойники? – спросил Стэн, когда дети просунули головы в дверь. – Ищем улику, – улыбнулся Спенсер. Хеди стала искать на полке альбом в кожаном переплёте, который сам бросился на пол в первую ночь. Тем временем Спенсер успел завернуться в нижнюю часть Дуга, Коврового Друга, и разглядывал лапу, которой тот открыл дверь в комнату Симона. Мех стал ещё бледнее, и, похоже, это распространялось. Дуг вытянул шею: – Что ты там делаешь, детёныш? – Пытаюсь согреться, – сказал Спенсер. – Нам с Хеди становится всё холоднее и холоднее после того, как мы потрогали Симона. Стэн обеспокоенно покачал головой: – Действительно ли идея пробраться в ту комнату и обратиться к нему была такой хорошей? – Не самая лучшая идея, что пришла тебе в голову, – согласился Дуг. Стэн недовольно прищурил карие глаза: