Лишь через несколько секунд я понял истинную причину столь неприглядного его поведения. Во-первых, судя по позе и суженым зрачкам круглых зеленых глаз, мой брат предался обычному своему вечернему развлечению: наглотался столько тоника с морфином, что по этому потоку можно было переправлять баржи, как по Гудзону. Во-вторых, судя по обращению «битком набитая корзина для пикника» – в вольном переводе это означало у него «мой славный младший брат» – находился он сейчас в состоянии абсолютной эйфории и не был способен даже из кресла подняться без посторонней помощи. У меня имелся опыт вывода человека из подобного состояния, но это требовало времени и происходило поэтапно. На данный момент могло помочь лишь вмешательство свыше, но Господь не удосужился просветить меня на эту тему. И, наконец, последнее: он глубоко запустил пальцы в рыжеватые волосы курицы и теребил их с какой-то яростной мальчишеской небрежностью, отчего волосы у ее вдовьего пика[18]вставали дыбом. А это был верный признак того, что тут не обошлось и без солидной дозы эфира. От эфира у Вала всегда обострялись осязательные функции. И он не осознавал в тот момент, что делает. Из шести компонентов, которые, по моим наблюдениям, Валентайн обычно комбинировал с морфином, эфир наименее поддается выявлению. Я ненавижу эту мерзость. Ведь с ним в такие моменты могло случиться что угодно – от потери сознания до победы в импровизированном бою на боксерском ринге. Он мог также решить, что носить одежду – это акт лицемерия. Если прежде меня просто тревожил исход нашей миссии, то теперь ощущение было такое, словно в желудок мне неким непонятным образом попал подгнивший лимон. – Мисс Квирк задержали по подозрению в звездочетстве. – Похожие на шрамы мешки под глазами Вала так и задрожали от смеха. – Ну и она объясняла, чем отличается от ночной бабочки, и мне ее аргументы показались убедительными. Ну скажи, разве можно назвать курицу мэб, если она занимается этим ради собственного удовольствия, а не ради нескольких монет, побрякивающих в кармане? Келли Квирк глубокомысленно закивала, затем вдруг радостно взвизгнула – очевидно, это имело какое-то отношение к руке брата, продолжающей шарить у нее за пазухой. Мне не слишком хотелось развивать эту тему. – Ты! Пошла вон! – Я указал на дверь. – Все обвинения сняты. Мои поздравления. Она капризно надула губки. – А я хочу остаться. Он мне нравится. Что это с твоим братцем, а, Валентайн? Он, случайно, не молли, нет? Да как эта тварь посмела без всяких на то оснований заподозрить меня в извращенных отношениях с мужчинами? Колкий ответ был уже готов сорваться у меня с губ, но я сдержался. Времени было в обрез. – Ну почему мне нельзя остаться? – Она захлопала ресницами. – Знаешь, а ты мне тоже нравишься. – Боже милостивый, – простонал я. – Выметайся отсюда, иначе тебе предъявят еще одно обвинение, в бродяжничестве. Мне страшно жаль. Желаю приятно провести вечер. Нахмурив выщипанные бровки, курица накинула поверх корсета жакет с длинными рукавами и побрела к двери. Потом обернулась и показала мне язык. – Какого черта, Тим? – Вал выложил ноги на стол, скрестил их, сунул пальцы в проймы жилета с узором в виде плюща. – Я выполнял свои обычные обязанности полицейского, а тут… – За что мне только такое наказание? – задал я чисто риторический вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ты был мне так нужен. Прямо сейчас. А теперь я вижу, что пользы от тебя не больше, чем от дохлого моллюска. Спрашиваю еще раз: за что, черт побери, мне такое наказание? Я такого брата не заслужил! – Скорее всего, ни за что, – благодушно заметил он и воткнул в рот сигару. – Просто не повезло тебе, Тим, тут уж ничего не поделаешь. В коридоре за спиной раздались знакомые шаги – Пист собственной персоной. – Мистер Уайлд? Тут мимо проскочила какая-то дамочка, на вид так… – Она уже уходит, – прошипел я в ответ. – И еще у нас большие неприятности. – Какие еще неприятности?.. Добрый вечер, капитан Уайлд. Валентайн, хлопая глазами, уставился на мистера Писта, и выражение раздражения на его лице сменилось недоумением. К моему отвращению, то был верный признак того, что он настолько накачан наркотой, что видит на улице драконов и сфинксов и не имеет при этом ни малейшего желания тщательно рассмотреть их или хотя бы упомянуть о присутствии этих чудовищ. Почему он так недоуменно уставился на полицейского инспектора, было выше моего понимания. Тем более что они были знакомы. – А это еще что за тип? – спросил Вал и покосился на меня. Я снова весь так и вскипел от ярости, не в силах вымолвить и слова. – Сдается мне, это усоногий морской желудь, – задумчиво добавил Валентайн. – Древний такой моллюск. Я безуспешно пытался подобрать нужное слово, чтобы сказать брату, к какому именно виду накачанных морфином чудовищ принадлежит он, но тут вдруг Пист громко расхохотался. – Капитан Уайлд, огромная честь для меня видеть вас снова. Валентайн Уайлд – настоящий герой пожара на Брод-стрит, защитник ирландцев, неустанный адвокат всех «медных звезд», гордость Восьмого участка! Не убивайте меня, не притворяйтесь, будто вы меня не помните. С самого начала формирования нью-йоркской полиции я время от времени работаю с вашим весьма талантливым братом. Пожмите мне руку, сэр, пожмите крепко! На лице Валентайна возникло некое подобие улыбки, он снял ноги со стола и заметил: – Так вы тот самый старый голландский хрен, который нашел последний фрагмент головоломки в деле по убийству птенчика в прошлом августе… О’кей, теперь вспомнил. Господи, ну и напугала же меня ваша физиономия! – Боже милостивый! Мог бы быть и поделикатнее с моим другом, – воскликнул я. – Да при чем тут деликатность? Тут нужен нож для вскрытия устричных раковин или хотя бы щипцы для колки орехов. – Замечательно, – радостно откликнулся мистер Пист. – Просто высший класс, капитан Уайлд. Вот вы только что сказали «о’кей». Я так понимаю, это буквы алфавита. И что же они означают? – Это просто сокращение, – пояснил я. – Производное от «oll korrect»[19]. – Все правильно? – повторил мистер Пист с таким довольным выражением, словно ему удалось наткнуться на склад, под завязку набитый похищенным добром. – Но разве не точнее бы было обозначить это понятие буквами «ВП»? – Смотрите-ка, оно и в правописании разбирается, – восхищенным шепотом заметил мой братец. Мистер Пист отвесил низкий поклон, мой опозорившийся брат явно не заслуживал такого почтения. А потом они вновь уставились друг на друга с радостными детскими улыбками. – Ну, так что, может, к делу? – В голосе моем звучало отчаяние. – Итак, я вам вдруг понадобился, – пробормотал Вал. – Может, тогда расскажешь, зачем, Тимми, или будешь стоять, как столб? Я на секунду прикусил язык. Брат называл меня Тимми, чтобы подразнить. Делал он это нарочно, зная, что я приду в ярость. Скрестив руки на груди, чтобы хоть немного подавить пылающий в ней гнев, я принялся рассматривать варианты. Главный вопрос сводился к следующему: будет ли накачанный морфином Валентайн полезней в нашем деле, чем Валентайн отсутствующий. Увы и ах, но ответ был однозначен – да. Даже полубезумный Вал лучше, чем вовсе никакого Вала. Сколь ни горько и невыносимо это было признавать по отношению к моему совершенно невыносимому старшему брату. – Идти можешь? – спросил я. Он нахмурился. – Конечно, могу. – Соображать более или менее четко способен? – В данный момент ты напоминаешь мне сосущего титьку молочного поросенка. – Ну, а как насчет подраться? – Боже милосердный! Нет, вы слышали этого щенка? Когда это я отказывался помахать кулаками? – Так ты идешь со мной? – Мне надобно подумать. Я схватил его за плечо и выволок в коридор. Где он увидел женщину неземной красоты, миссис Адамс. Она, окаменев от горя, сидела на скамье у стены; миндалевидные серые глаза ее смотрели в пол, на пышных каштановых локонах поблескивали еще не растаявшие снежинки. Я указал на нее. – Готов пойти со мной, чтобы помочь ей? Валентайн лениво почесал в затылке. Все еще размышлял, судя по всему. Или же пытался сообразить, уж не является ли она лесной нимфой. Кто ее знает?.. А затем вдруг стукнул меня по спине так сильно, что я лязгнул зубами. – Ты должен был привести этот аргумент в самом начале, Тим, – бросил он через плечо и подмигнул мне. – Сэкономил бы минут десять, если не больше. Где мое пальто? Глава 5 Их называют работорговцами, и ремесло их состоит в том, чтобы похищать любого цветного незнакомца, которого могут схватить. И. С. Эбди. «Журнал резидентов и перемещенных лиц в Северных Соединенных Штатах Америки, выходил с апреля 1833 по октябрь 1834 г. Валентайн пронзительно свистнул – прежде я никогда такого свиста не слышал, – подзывая к себе инспектора. Этот полицейский получил строжайший приказ охранять женщину, оказавшуюся в участке, и немедленно принести ей кофе и горячих жареных каштанов. Наш бедный возница уже почти успел окаменеть от холода, когда все мы трое вышли из участка и уселись в его экипаж. Лошади так резко рванули вперед, что мистер Пист стукнулся лбом о дверь, и вот мы помчались к Корлиарс Хук. Для троих в компании с миссис Адамс в карете места было достаточно. Но когда туда влез плотный и могучий Валентайн вместе со своей тяжелой тростью для ходьбы, мистеру Писту пришлось согнуть ноги в коленях, а я, оказавшийся в центре, силился превратиться в кильку в банке. – За такими снегопадами обычно наступают трескучие морозы, – заметил мой брат, причем на эту мысль, судя по всему, навела его тряска нашего экипажа. – Вот увидите, утром на улицах появятся сани. А теперь расскажите, что произошло. – Собираемся прищучить парочку похитителей рабов, – ответил я. – Похитителей рабов, – медленно повторил Валентайн. Мой брат чрезвычайно разборчив в еде и говорит тем же тембром голоса, когда речь заходит о несвежей рыбе. – Ладно. Когда какой-то паразит в облике человека заползает в мою прекрасную страну и начинает учить меня законам своего застойного болота, убеждать, как они прекрасны и справедливы, и что я должен, улыбаясь во весь рот, преклонить перед ними колени, у меня тоже возникает сильнейшее желание прищучить эту тварь. Но почему мы должны гоняться за этими работорговцами в такую ужасную погоду? – Миссис Адамс… Ты ничего такого в ней не заметил? – Что она цветная? Ну да, спасибо, я пока что еще не слепой. – Эти разбойники решили захватить ее семью, чтобы сорвать солидный куш. Но выбраться с Корлиарс Хук пока что не могут, из-за шторма. Один из них вооружен, у него «кольт». Поэтому мне нужен ты. – Так мы хотим помешать похищению? – Да, бесстыдному и противозаконному похищению. Валентайн со свистом втянул сквозь зубы воздух – верный признак того, что он раздосадован. Воротник его темно-синего бархатного пальто был отделан коротким мехом, и он, все еще находясь под воздействием эфира, то и дело проводил по нему костяшками пальцев – точно кошку поглаживал. И жест этот носил нервический характер. – Что? – спросил я.