— Ага! Уж ты бы мне все пятнадцать миллионов так и выложил, — прошипела Ирма, и Воронов явственно увидел ее искаженное злостью лицо. — Вот ты смеешься, а она уже вещи пакует, — ответил Воронов с улыбкой. — Что ты врешь! — обиженно вскрикнула Ирма. И Воронов, будто испугался удара, который может последовать, торопливо сказал: — Зачем врать-то мне? Какой резон? Алиса уже два дня как в Москве. Посетила банк, предложила в оплату своего долга квартиру со всей требухой, подписала долговое обязательство и перебралась со своими трусами-майками к Рижскому вокзалу в однушку. Вот так, милая и верная подруга Ирма! — А где ее нашли? — перевесило в Ирме любопытство плюс, наверное, злорадство. — Да какая тебе разница… — Ну, интересно же… Тебя-то это уже никак не должно волновать, — заключил Воронов таким тоном, будто речь шла о пустяке. — Ты мне вот что скажи, лучше: а Клевцов тебе обещал дать денег? — Обещал! — отчеканила Ирма. — А Клевцов свое слово всегда держит! — Ты мне скажи-ка, любимая, Клевцов с этой твоей Алисой знаком? — Ну да… Он как-то приезжал по своим делам и случайно познакомился у меня с Алисой. Последние слова Ирма произнесла медленно, задумавшись о чем-то важном. — Ты думаешь?.. — А что тут думать? — Воронов говорил, как о каком-то пустяке. — Тебя развели как лохушку и вытащили сюда. Мне вот что знать надо, Ирма, ты в тот бар пришла не случайно? Только не ври… — А что мне еще было делать? — перешла Ирма в наступление. — Я и не догадывалась, что Клевцов все придумал, а других… Она внезапно замолчала, и видно было, что подбирает слово. — «Лохов», — подсказал Воронов. — Что? — Я говорю, что других лохов у тебя на примете не было, — пояснил Воронов. — Таких лохов, чтобы стали тебя из беды вытаскивать. — Ну, ты сам виноват, — прекратила дискуссию Ирма. — Ну, виноват, так, виноват, — согласился Воронов. — Однако ты учти, что ребята, которые решали вопрос с твоей подругой, знают всю эту историю. Я им рассказал, чтобы зарядить хорошенько. Они знают, куда мы с тобой отправились. Так что ты подумай, как с ними будешь расплачиваться… Ирма помолчала, потом насмешливо сказала: — Они меня пусть найдут сначала. — Ирма, — попросил Воронов. — Ты посчитай на пальцах, как скоро они эту твою Алису нашли в Доминиканской Республике. — Где? — спросила Ирма, но слышно было, что спросила автоматически. Думала довольно долго, потом с облегчением сказала: — С такими бабками, какие сегодня возьмем, я и подальше уеду, и операцию сделаю, не бойся за меня, Воронов! Она даже всхохотнула! — А ты знаешь, как все это взять? — Знаю, — весело ответила Ирма. — Потому ты и Клевцова замочила? — Это не я, это Федор… Ирма приблизилась к уху Воронова: — Ты откуда знаешь? — Да там уже бригада работает, — деловым тоном проинформировал Воронов. — Убивать и прятать — это, любовь моя, мастерство, которым ни ты, ни твой любимый Федор не овладели еще… — Овладеем, — прозвучал сверху мужской голос. Потом тревожно закричала Ирма «что ты делаешь», Воронов почувствовал удар в область печени, скрючился от боли — и всё… Пришел он в себя в полной темноте. Было больно, хотелось пить и облегчиться от всего, что съел и выпил раньше. Рот был заклеен, поэтому снова пришлось мычать и стонать. — Проснулся твой Воронов, — произнес мужской голос. — Ну и хорошо, — сказала Ирма. — Пора дело делать. Распеленывай его. — Совсем? — Нет. Руки оставь связанными, и к повязке этой привяжи веревку. А веревку пропусти между ног так, чтобы выходила к спине. Если вздумает бежать, ты его просто дернешь, он и скопытится, — проинструктировала Ирма. Она сдернула с головы Воронова спортивную шапочку, и он огляделся. Светало… Вокруг был такой же забор, что и вокруг дома Нателлы, что и по всей Балясной, но дом был совсем другой. Он был бы уместнее где-нибудь в Германии. На полуподвальном этаже из камней, скрепленных, видимо, глиной, высился легкий, ажурный двухэтажный домик. Именно домик! Такой он был легкий и изящный! Такие домики, стенки которых были изрезаны выкрашенными кромками досок, Воронов видел в Германии. Мысль почему-то сразу прыгнула к тем самым Хёенбергам, о которых рассказывал Гридин. Ну что, верный след взяли? Ирма легко поднялась и пошла к воротам, а Федор достал сигареты и одну протянул Воронову. — Покури, пока сидим. — Сидеть долго? — Тебе какая разница? Сиди. Живой и радуйся. — Клевцова-то ты?.. — Ну, не Ирка же, — усмехнулся Федор. — Редкая гнида был этот твой Клевцов. Вот, знаешь, даже не жалко, даже не ёкнуло нигде, как о нем подумаю. — Значит, все-таки думаешь? — Ну, как… Божья тварь все-таки… Сразу не забыть… — рассудительно сказал Федор. — Ты говоришь, там его уже менты нашли? — Нашли. — Значит, и нас теперь искать будут, — завершил логическую цепь Федор. — Ну а мы тут отсидимся. Про это место почти забыли, а тут раньше мужики годами отсиживались. — Ну ладно, ты — местный, — кивнул Воронов. — А Клевцов-то как обо всем узнал? — Клевцов? — сплюнул Федор. — Клевцов, гнида, хитрый. Его в дверь гонят, он в окно улыбается. С него и началось. Я же у него первый ученик был, в любимчиках бегал, гордый. А он меня да и всех наших стал подговаривать: мол, напиши историю своего рода. И давай нам рассказывать про разные там летописи, родословные. А мы-то о таком и не слышали никогда, нам все в диковинку. А потом осень поздняя, он уехал, скучно стало. Вдруг каникулы, и он приезжает. Собрал нас всех вместе и говорит: вот, ребята, все, что вы собирали у своих бабушек и дедушек, я прочитал, собрал воедино и написал историю вашей деревни. Вот, слушайте. И давай-ка он нам писать. И, ты понимаешь, читает он про то, как моя бабка малой собирала грибы да заблудилась, и я помню, что сам это писал, а слушаю — как будто какой-нибудь Жюль Верн написал. Интересно! Федор зло сплюнул: — Ну, вот так он нас и развел. Это уж потом он мне рассказал, что сюда в Гражданскую пришел караван из трех подвод. Груз — ящики и мешки. Немного. Сопровождали все это офицеры-золотопогонники. Вечером приехали, остановились у Овсянниковых, а утром обратно уехали. Но только у Овсянниковых появились кони, на которых подводы пришли, а самих подвод как не бывало. — Это как? — удивился Воронов. — А хрен знает, — искренне ответил Федор и огляделся. — Ирма-то куда пропала. Любит девка своевольничать! — Да, что ты про подводы! — упрекнул он Воронова. — Там ящики и мешки пропали, а тебе — подводы. — Так ящики и мешки на себе-то далеко не унесешь, — пояснил сомнения Воронов. — Так с подводами-то их тащить еще тяжельше, — усмехнулся Федор. — Соображай, Москва.