— Хотел подстраховать себя, — после небольшой паузы ответил Мезенцев. — Это был не экспромт, а скорее попытка направить следствие на ложный путь в том случае, если вам удалось бы выйти на Тихомирова. Правда, кассирша ни за что не хотела выписывать билет без паспорта, но в буфете аэропорта кстати оказалась коробка шоколадных конфет, и я уговорил кассиршу... К сожалению, меня это не спасло, — вздохнул Мезенцев. — Хочу надеяться, что вы поймете: хотел спасти монету, сохранить ее для общества... Иначе этот взбалмошный мальчишка мог ее потерять, подарить, продать, наконец... — Ну а вы, конечно, хотели подарить ее. И за этот «подарок» потребовали громадную сумму у Тихомирова. Мезенцев вздохнул и опустил голову. Старшему следователю т. Туйчиеву А. К. Сообщаем, что присланная Вами монета (рубль Константина) является искусной подделкой, о чем свидетельствует прилагаемое заключение экспертизы. В фондах нашего музея имеется подлинный экземпляр рубля Константина, который, как явствует из архивных данных, был подарен музею 17 ноября 1917 года гражданином Тихомировым Григорием Сергеевичем (копия договора дарения прилагается). Арслан дважды внимательно прочитал полученные из музея бумаги, после чего позвонил Соснину. — Заходи, возрадуешься, — без всяких объяснений сказал он. Через несколько минут Николай был в кабинете, шумный, веселый, и решительно потребовал: — Давай мою долю радости. Арслан молча протянул ответ из музея. Николай читал, и улыбка медленно сползала с лица Соснина, вскоре ее сменило недоумение и растерянность. — Ты что-нибудь понимаешь? — удивленно спросил он Туйчиева. И, не ожидая ответа, категорически заявил: — Лично я ничего не понимаю. — А я, кажется, догадываюсь, — медленно произнес Арслан и сел за приставной столик против друга. — Ну-ка, просвети. — Выводы, которые я хочу сделать, основываются на фактах, известных нам из рукописи покойного профессора и рассказа Тихомирова. Ты, конечно, помнишь наше недоумение по поводу количества существующих монет? Несомненно одно: у старого графа имелась в коллекции лишь одна такая монета и, разумеется, подлинная. — Откуда же взялись еще три? — Думаю, это результат деятельности графа Василия. Он постоянно находился на краю финансовой пропасти. Вспомни запись, сделанную профессором: «Через месяц после разговора с Верой граф Василий продал монету Блэйку». — Но старый граф еще был жив и Василий вряд ли мог продать подлинник. По крайней мере, незамеченным это не осталось бы. — Совершенно верно. Помнишь, граф Василий на время позаимствовал у отца монету. Наверное — чтобы изготовить копию. — Стало быть, Блэйку была продана подделка? — Точно. Впрочем, как и барону Крюге. — Хорошо, но почему ты считаешь, что фальшивых монет было три? — После смерти Василия коллекция на время перешла к доктору, и тот обнаружил в ней два рубля Константина. Обстоятельства и причина самоубийства Василия ему были достаточно хорошо известны, к тому же в свое время Василий... — Предлагал доктору стать прикрытием создаваемой им нумизматической фирмы, — поняв мысль друга, сказал Николай. — Верно, — согласился Арслан. — И тогда перед доктором встал вопрос: имеется ли среди двух рублевиков подлинный. Вскоре, как тебе известно, он уехал в Петроград, где его и застала революция. — Подожди-ка, — потянулся за бумагами Николай, — когда, ты говоришь, он приехал в Петроград? — В октябре 1917 года. Это, по крайней мере, утверждается в рукописи профессора. — Так, так. Музею монета подарена доктором 17 ноября 1917 года. Что ж, все совпадает. Значит, доктор в Питер повез обе монеты, там в музее провели экспертизу и установили подлинность одной из них. — И доктор, — подхватил Арслан, — который всегда был патриотом России, подлинный рубль Константина дарит молодой Республике Советов, а в Одессу везет его копию. — Пожалуй, теперь все ясно, кроме одного, — задумчиво произнес Соснин. — Почему об этом ничего не говорится в дневнике доктора? — А ты вспомни: Тихомиров сказал, что последние записи были сделаны в декабре 1916 года, то есть вскоре после самоубийства графа Василия. В этот момент доктор был крайне озабочен судьбой монеты. Кто мог гарантировать, что Александр Зарецкий, к которому перешла коллекция, не встанет на скользкий путь своего отца? Лично я только этим могу объяснить сделанную им в дневнике запись. — Постой, как же профессор? Он знал, что у него не подлинная монета? — Думаю, после встречи с сыном Блэйка он понял, что отец продал подлинник. Последующие его изыскания подтвердили это. Вот почему он никогда не упоминал о монете и не показывал ее. — За родича стыдно было! — воскликнул Николай. — Будем подводить итоги? — подошел к другу Арслан. — Давай. Только главный итог, думаю, подвел доктор: рубль Константина возвращен законному его обладателю — народу.