– Это директор? – Да. Он нас всех строил, он решал, чего и сколько изготавливать, когда и что продавать и кому. С аукционщиками этими тоже в основном он общался. Мы – так, приходили – уходили. Поставить подпись – больше ничего от нас не требовалось. Вот если вещь выпадало делать, тогда конечно, тогда поинтереснее было. Во всех смыслах. И работа увлекательная, все-таки не кого-нибудь, самого Фаберже копируешь, да и навар больше. За изготовление процент со сделки платили. Небольшой, правда, но все равно нормально выходило. – А в экспертную группу по «Фамилии» как вы попали? Тоже Соболев подсуетился? – Нет, почему. Здесь он никакой роли не мог сыграть. Другая организация. Там свой директор есть. Свои правила, свои критерии. Зачем им Соболев? Экспертную группу они сами назначали, и, честно говоря, я даже не знаю, за какие заслуги я в ней оказался. Но раз уж вызвали – пришел. Шоковое состояние, в котором оказался Краснов, узнав, что все его «подельники» арестованы, постепенно проходило. Теперь он говорил более спокойно и осмысленно, уж не сидел как парализованный, уставившись в одну точку, а вполне адекватно реагировал на вопросы и обдумывал ответ, а не выдавал его автоматически. Заявление о том, что Краснов и Шаповалов попали в экспертную группу по «Фамилии» без всяких предварительных инсинуаций со стороны Соболева, еще раз подтверждало предположение о спонтанности кражи дубликатов и всего преступления в целом. Но сейчас, глядя на этого уставшего и сломленного человека, Гуров никак не мог представить себе, чтобы он был не то что организатором, а даже инициатором чьего-либо убийства. И уж тем более – своего коллеги. – Так что же там произошло с этими дубликатами? – перешел к делу полковник. – Кому и зачем понадобилось их красть? – Да не знаю я! – в сердцах и с некоторым даже раздражением бросил Краснов. – Я ведь вам уже говорил. Мне до них и дела не было, до этих стекляшек. С какой стати мне за ними следить? Я делом был занят. А кому там эти нездоровые фантазии пришли, чтобы ничего не стоящий хлам воровать, да еще и дело серьезное из этого раздувать, это мне неизвестно. И честно говоря, я даже не понимаю, почему вы так упорно возвращаетесь к этой теме. Ну, украли и украли. Мало ли дураков. Может, кому-то показалось, что камни настоящие. Вот и позарились. – А они действительно были так похожи на настоящие, как говорят? – с интересом спросил Лев. – Да, кажется, сделано было неплохо. Хотя я не приглядывался. Но в целом, неплохо. Хороший исходный материал. Возможно, даже циркон. Хотя… это, пожалуй, было бы уже дороговато. Циркониевые подделки этот немец просто так в сумочке не носил бы. Видимо, что-то попроще. – Горный хрусталь? – предположил Гуров первое, что пришло в голову. – Может быть. Там хорошая огранка. Хорошая огранка много значит. – Значит, вы утверждаете, что ни вас лично, ни представителей «Ювелир-мастера», участвовавших в торгах, эти подделки не интересовали? – Меня? Меня – точно нет. А что до представителей… – Краснов сделал паузу и внимательно взглянул на Гурова, как бы решая, стоит ли продолжать. – Вы, кажется, думаете, что у нас там было нечто вроде этакой шайки-лейки. Свободные художники на равных правах, работающие по взаимной договоренности. Да? Увы. Все было немного иначе. Строгая иерархия, и никакой лишней информации. Каждый занят своим и знает только то, что непосредственно его самого касается. Все обо всех знал только куратор. – Соболев? – Скорее всего. По крайней мере, лично мне распоряжения всегда отдавал он. Может, и над ним кто-то был, но мне об этом ничего не известно. Это правда. Хотите верьте, хотите нет, о том, что «Ювелир-мастер» участвует в качестве покупателя, я узнал непосредственно в день торгов. Так что все ваши предположения о том, что мы организованной бригадой проникли в «Diamond», чтобы выкрасть из барсетки продавца поддельные камни, извините – просто бред. – В самом деле? – Гурову не понравился такой поворот. – Значит, мне привиделось, что владелец «Ювелир-мастера» собирался приобрести коллекцию бриллиантов, имеющую практически идентичные настоящим камням дубликаты? Значит, мне приснилось, что фирма этого владельца промышляет изготовлением «исторических» подделок? Что, купив настоящие камни и присвоив поддельные, он легко может выдать одни за другие и продать стекло по цене бриллиантов? Что именно из-за того, что увидел вора и обо всем догадался, был убит ни в чем не повинный Аркадий Шульц? Да? Мне все это пригрезилось? Так я должен вас понимать? – Шульц убит?! – в очередной раз смертельно побледнев, воскликнул Краснов. И выражение лица, и совершенно искреннее изумление во взгляде ювелира – все говорило о том, что он действительно ничего об этом не знал. «Что за черт? – в свою очередь недоумевал ничуть не меньше удивленный Лев. – Это что же получается, что эти ребята здесь ни при чем? Кража подделок на аукционе не имеет никакого отношения к подделкам, которые изготавливала фирма Кратова, и он заслал своих архаровцев действительно с одной лишь единственной целью – попытаться приобрести «Фамилию»? Но тогда кто убил Шульца? И за что? Ну и дельце! Просто заколдованное какое-то». – Но за что? – хмуро спросил Краснов. – Он за всю жизнь мухи не обидел! – За что? – повторил Гуров. – Честно признаться, я надеялся узнать это от вас. – От меня?! Но я-то здесь… А-а! Вот оно что! – Во взгляде Краснова мелькнуло что-то вроде озарения. – Теперь я понимаю. Вы, значит, подумали, что я украл подделки, а Шульц увидел это, и я устранил его, как нежелательного свидетеля? – Он усмехнулся, не скрывая пренебрежения. – Угадали, – ничуть не смутившись, ответил Лев. – Приблизительно так я и подумал. – Ну, знаете ли… Вот уж действительно воображение у вас… безудержное. Задав еще несколько вопросов, Гуров вызвал охрану и приказал увести Краснова. Понимание, что дело «Ювелир-мастера» не даст никаких ниточек к основному расследованию, с которого, собственно, все и началось, изрядно подпортило ему настроение. Дождавшись, когда Стас закончит допрашивать очередного подозреваемого, Гуров зашел к нему поделиться нерадостными новостями. – Да брось! – искренне, почти так же, как до этого Краснов, изумился напарник. – Вот это номер! Так что же, выходит, фишка с ювелирами не сыграла? Обидно. Но, кажется, еще не смертельно. Выше нос, товарищ! Посмотри на себя в зеркало, ты будто с похорон явился. Что, в первый раз с лопнувшей версией сталкиваешься? – Не в первый, но… Столько работы, столько надежд я на этих ювелиров возлагал. И получается, что все впустую. – Вот уж не впустую! Мы с тобой, считай, целый преступный синдикат раскрыли. Если бы каждый раз так «впустую» поработать удавалось, у нас через год ни одного преступника в Москве не осталось бы. Пришлось бы на пенсию идти. Нет, про «пустую» ты мне даже не говори. Я вторые сутки фигурантов допрашиваю, после «пустого» так не бывает. А что Шульц тут оказался ни при чем, это трудности временные. Дойдет дело и до него. Ювелиры, это ведь не единственная версия была. У нас еще Комаров есть, не забывай. Тоже кандидат вполне вероятный. – Ты, кстати, не снял, часом, «наружку»? – С чего вдруг? Сказано было – из поля зрения не выпускать, я и не выпускал. Вот буквально вчера ребята докладывали – новость у него приятная, дружбан из северных краев прибыл. – С зоны, что ли? – усмехнулся Лев. – Да нет, почему сразу с зоны? Просто – из Сибири. У него же основной бизнес там. В смысле – у Комарова. Ну, и друзья, соответственно, тоже оттуда. – Что за друг, справки наводили? – Иваныч, ты издеваешься? – возмущенно проговорил Стас. – Когда мне справки наводить? Я сутками на допросах. – Ну, хоть имя есть? – Имя, само собой, есть. Некто Никитин. Никитин Савелий Ильич. – Вон оно как. Савелий, да еще Ильич. Этот – точно коренной сибиряк. – Очень может быть. Ребята говорили – с виду очень колоритный тип. Иллюстрация к «Угрюм-реке». – Богатый и недалекий? – Кто его знает? По внешности судить – чревато, ошибиться легко. – Нужно будет заняться им. Ювелиры наши, похоже, заняты были только в ювелирных делах. Шульца на тот свет явно кто-то другой отправил. Если это связано с кражей подделок и организатор всего этого – Комаров, его новый друг может входить в план. – Продаст ему настоящие «брюлики», а потом подменит на дубликаты? – Все может быть. Теперь снова практически с нуля начинать придется. Столько работы… черт! Все коту под хвост! – Да не страдай ты так, Иваныч! Где наша не пропадала? Пробьемся. С ювелирами этими уже разобрались, скоро и Комарова на чистую воду выведем. Дай срок. – Твоими бы устами. Как там у тебя с Вадиком? Сложилось? – Само собой. Иначе и быть не могло. Минут пять повыпендривался, а потом, когда я ему экспертное заключение на браслетик показал, наше уже, настоящее, как миленький всю подноготную выложил. И кто, и когда, и с кем. – Организаторов называет? Краснов все больше на директора упирал. – Этот тоже Соболева поминал через каждое слово. Но его я пока не допрашивал. Хочу на десерт оставить. Когда все выскажутся, тогда и возьмусь за него. Чем больше свидетелей на него покажут, тем труднее будет отвертеться. – Резонно. – Само собой. Вместо него я с директором «Феникса» решил поговорить. Вот уж умора! Знает ведь, что сам я лично в его лавке поддельную безделушку купил, казалось бы – куда уж больше? Так нет, все равно отпирается! Да знаю ли я, какая у них фирма солидная, да понимаю ли, какие эксклюзивные раритеты наши граждане туда несут, да представляю ли, с кем вообще связался. И раритеты, мол, музейные ему приносят, и бриллианты по девятнадцать карат. Представляешь? Девятнадцать карат! Да это, наверное, с кулак камень. – Так уж и с кулак, – улыбнулся Лев, уже успевший поднатореть в некоторых специфических тонкостях. – Разве что с детский. – Да хоть бы и с детский. Все равно. Где это видано, чтобы такие бриллианты просто так с улицы приносили. А он, знай себе, свое твердит, соловьем разливается. «Цвет F, чистота Flawless. Я, конечно, ни сном ни духом, о чем это он там бормочет, но виду не подаю. Сижу, важный такой, и так это, между делом, небрежно бросаю – дескать, бриллианты такого качества у простых граждан, приходящих в частный аукцион с улицы, не могут водиться просто в принципе. Но он продолжает гнуть свое. Упорный. Вот приносили ему такой бриллиант, и все тут. Тогда я ему и говорю… – Подожди-ка… Как ты сказал? Цвет F, чистота Flawless? Девятнадцать карат? – Ну да. Я же говорю – явная лажа. Бритому ежу понятно, что… – Стас! Да ведь это камень из «Фамилии»! И цвет, и чистота – все совпадает. Flawless – без изъяна, высшая характеристика. И каратность. Девятнадцать карат – самый маленький из трех. А ну-ка, волоки сюда своего директора! Взволнованные этим неожиданным совпадением, полковники так активно взялись за бедного директора аукциона, что тому показалось, будто его хотят обвинить как минимум в государственной измене. Однако, поняв, что от него требуется только как можно подробнее описать человека, приходившего к нему с эксклюзивным бриллиантом, он немного успокоился, перестал заикаться и смог отвечать на предлагаемые вопросы. – Рост? Телосложение? Цвет волос? – быстро спросил Гуров. – Рост хороший. Высокий, в смысле, – тревожно бегая взглядом по комнате, ответил директор. – Вот как у вас, приблизительно, может, чуть пониже будет. Волосы темные. Брюнет то есть. Телосложение… хорошее телосложение, подкачанное. Спортивный такой парень, ладный. – Черты лица сможете описать? – добавил от себя Крячко. – Глаза, нос, рот? Курносый, в веснушках? – Черты лица?.. Хорошие черты. Приятные. Веснушек никаких не было. Чистое лицо. И не курносое. Глаза темные. Карие. Хорошие глаза, серьезные. Сразу видно, что парень основательный. Недаром же ему такую ценность доверили. – В смысле? – удивленно посмотрел на него Лев. – Что значит – доверили? Это был не его бриллиант? – Нет. Он сказал, что действует по поручению одного человека, как доверенное лицо. Человек этот себя афишировать не хочет, а хочет действовать, так сказать, инкогнито. А что такого? Многие так делают, ничего предосудительного в этом нет. Мы, конечно, всегда рады пойти навстречу. Тем более таким солидным клиентам. У нас не какая-нибудь шарашка, к нам важные люди обращаются. А вы тут мне какие-то непонятные претензии пытаетесь предъявлять. Кто вам сказал, что мы продавали подделки? Посмотрите на заключения экспертизы. Солидные, уважаемые эксперты ставят свою подпись. Наверное, они могут отвечать за свои слова. А вы тут мне… Директор, по-видимому, еще долго намеревался высказывать свои возмущения, но поняв, что по сути дела он уже все высказал, Гуров приказал его увести. – Это охранник, – сказал он, когда они с Крячко снова остались в комнате для допросов одни. – Телохранитель Комарова, Сергей. Высокий, подкачанный, темноволосый. Серьезный. Даже более чем. – Комаров хочет распродать камни по отдельности через левый аукцион? – пытливо взглянул в лицо друга Стас. – Бред какой-то! – Согласен. Но, может быть, он и не собирался продавать. Может, цель визита телохранителя в «Феникс» заключалась в чем-то другом. Возможно, это как-то связано с приездом этого Савелия… Слушай, Стас, похоже, авантюра Комарова, какой бы она ни была, вступает в решительную фазу. Нужно заняться им поплотнее. Тебя он в лицо не знает, покрутись возле него. Где, ты говорил, он бывает? – В кабаке, в клубе. Ездит в бильярд играть. – Ну, в клуб этот тебя вряд ли пустят, рожей не вышел, а вот в ресторан как-нибудь с ним сходить, думаю, вполне реально. – Правда? Ты так думаешь? Да я в год столько не зарабатываю, сколько там тарелка супа стоит.