Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 7 из 28 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты это о чем? – А ты не знаешь? – А должен? – Нет, мне это нравится, – фыркнул Стас. – На трубке жертвы сто пятьдесят звонков с его номера, а он, видите ли, ничего не желает об этом знать. А тебе известно, что… – Какой еще жертвы? Каких сто пятьдесят звонков? Стас, если у тебя опять приступ шутливости, вот именно конкретно сейчас это абсолютно некстати. Я устал как собака, я полдня на какую-то бессмысленную хрень убил, у меня еще дел недоделанных… О, черт! Звонок! Точно. Я же хотел позвонить ему. Вот зараза, восьмой час уже… Вспомнив, что за весь день так и не нашел времени позвонить Шульцу, Гуров в досаде достал трубку и нашел нужный контакт. После активации номера в трубке послышались гудки, а откуда-то из недр со стороны сидящего за столом Крячко в это время донеслись переливчатые звуки зазвонившего телефона. – Чего это у тебя там? – удивленно спросил Лев, знавший, что на звонке у Стаса стоит другая мелодия. – Мобильник, что ли, кто-то забыл? – Ага, – саркастически посмотрел на него Крячко. – Забыл. Да так, что, боюсь, уже и не вспомнит теперь. – Вот черт, опять не берет трубку, – досадовал между тем Гуров. – В подполье, что ли, ушел? – Иваныч! Очнись! Тот, кому ты звонишь, давно труп. Не ответит он тебе с того света. – То есть как это труп? С чего ты взял? И вообще, откуда ты… – осекся Лев, догадавшись о том, что произошло, и пронзительно взглянул Стасу в глаза: – На какой это трубке моих сто пятьдесят звонков? Кто жертва? – Уф-ф… Ну, наконец-то дошло. А то я уже, признаюсь, начинал беспокоиться за тебя. Совсем, думаю, заработался, бедняга, вот уже и родная крыша вдаль уплывает. – Хочешь сказать, у тебя там, в столе, его телефон? – не обращая внимания на дружеские издевки, продолжал спрашивать Гуров. – Его, Щульца? Ювелира? Он что, мертв? – Вот! Вот теперь узнаю нашего бравого полковника. Давно бы так. А то стоит тут передо мной, невинность из себя строит. «Какие звонки?», «Какая жертва?». А вот такая вот. Сам черт не поймет, что это за жертва и кому ее жертвой сделать понадобилось. Жил себе дедок, божий одуванчик, обращался в цивильных сферах, на хлеб, на соль консультациями зарабатывал. И вдруг, откуда ни возьмись, киллера по его душу прислали. Да и не дешевого, похоже. И оружие, судя по дальности, неплохое, да и стрелок профессиональный. С одной пули уложил. И теперь, учитывая, что в списке недавних контактов жертвы несколько раз повторяется ваш личный, уважаемый товарищ полковник, телефонный номер, мне так и хочется поинтересоваться… – Да погоди ты! – прервал Гуров разливавшегося соловьем Стаса. – Объясни толком. Как его убили? Когда? – Похоже, вчера. По времени – во второй половине дня. Точнее скажут эксперты, когда все, что им там нужно, досконально исследуют. Стреляли в окно из оптической винтовки. Я пока серьезно местность не изучал, так что конкретную точку, где находился киллер, назвать не готов, но ближайшая удобная для таких действий позиция расположена не ближе ста метров. Шульц жил на девятом этаже, и окна его квартиры выходили на автомобильную трассу. То есть со стороны двора, например с крыши соседнего дома, его было не достать. За трассой – небольшой парк, за ним еще одна дорога, и только за ней снова идут жилые строения. Думаю, стреляли оттуда. Но расстояние, как я уже сказал, очень приличное. Новичков на такие задания не посылают. – Вот это поворот… – думая о своем, пробормотал Лев. – Вот тебе и стекляшки… – Что? Какие еще стекляшки? Алло, Иваныч! Опять крыша поехала? Ты погоди, не уходи в астрал, я не закончил еще. А насчет поворота это ты верно подметил. Я когда при обыске на трубке его контакты посмотрел, тоже приблизительно так же подумал. Ни хрена себе, думаю, поворот! В самый что ни на есть день убийства нашей жертве самый крутой московский опер названивал. Да настойчиво как! Ты предупредить его, что ли, хотел? Или в чем там дело? Давай уже, колись. А то я пока в плане версий – в полном вакууме. Если не глубже. У товарища не то что врагов, у него даже знакомых более-менее близких, похоже, не было. Кому он мог понадобиться? Мертвым, я имею в виду. Может, ты что-то прояснишь? – Послушай, Стас, тут похоже… Похоже, у нас с тобой на двоих одно дело оказалось. Не может быть, чтобы все это не было как-то связано. Но вот как… Ну и поворот! – Погоди, Иваныч. Ты что-то все сам с собой разговариваешь, а я не понимаю ничего. Что «это»? С чем связано? Стараясь быть кратким и не вдаваться в подробности, на выяснение которых ушла сегодня половина рабочего дня, Гуров рассказал Стасу то, что удалось выяснить ему при расспросах в аукционном доме. – Чуешь, в чем тут фишка? – возбужденно спросил он. – Ювелир пришел к Самойлову сразу после этих консультаций у аукционистов. Пришел взбудораженный и начал выяснять насчет знакомых полицейских. Что это могло означать? – Что он спер у этого немца стекляшки и хотел прикрыться с помощью знакомых в полиции, но не успел, потому что обиженный немец нанял киллера и… Ладно, ладно. Шучу, – заметив устремленный на него разгневанный взор Гурова, сразу поправился Крячко. – Похоже, ювелир либо сам в чем-то прокололся, либо заметил чей-то прокол и хотел проконсультироваться, как ему выбраться из этого… из всего этого с наименьшими издержками. – Именно! А теперь вспомни, что, по словам директора, Шульц вышел из шоу-рум последним, причем почти одновременно с телохранителем Комарова. Что это может значить? – Думаю, здесь два варианта. Возможно, Шульц действительно приметил какой-то левый маневр со стороны этого телохранителя. Но может быть и другое. Ведь ты говорил, что и ювелиры у тебя в списке наиболее вероятных подозреваемых, не только Комаров. Может быть, все было как раз наоборот. Может, это телохранитель заметил что-то за Шульцем, а тот, поняв, что прокололся и что теперь есть свидетель, расстроился и побежал к Самойлову искать полицейского-консультанта. – Но ведь убит Шульц, а не телохранитель. Какой в этом смысл? – Очень простой. Если Шульц действовал сам по себе, убийство мог организовать Комаров. Мы ведь не знаем, в чем именно был смысл этого маневра с кражей стекляшек. А вдруг там что-то до такой степени подлое, что исправить ситуацию можно было только одним способом – лишь стерев с лица земли бессовестного ювелира. А уж если этот Шульц работал не один, а состоял в сговоре со своими собратьями, тогда все вообще яснее ясного. Они поняли, что он прокололся, и решили за одним разом и наказать виновного, и убрать свидетеля. Каковым, единым в двух лицах, и являлся тишайший и добросовестнейший ювелир Аркадий Яковлевич Шульц. Фу, просто гора с плеч! А я-то уж думал, что до второго пришествия мне здесь правдоподобных версий не отыскать. – Что ж, возможно, так все и было, – задумчиво проговорил Лев. – По крайней мере, в одном ты прав – Комаров и ювелиры действительно наиболее вероятные подозреваемые. И что же получается? Получается, что Шульц, чем-то очень взволнованный и испуганный на аукционе, пришел к Самойлову с целью узнать, нет ли у того знакомых в полиции. Это было где-то в районе одиннадцати часов дня. В двенадцать мне позвонил Самойлов, а где-то около трех я сам звонил Щульцу. И на звонок он ответил. – Да, есть такое. Помню очень хорошо – в трубочке ваш входящий, товарищ полковник. И потом еще два звонка, уже оставшихся без ответа, – вновь обратился к своим двусмысленностям Стас. – Да, вечером я звонил ему из кафе. Мы договорились встретиться в «Бригантине» в Сокольниках, и я удивлялся, что он не торопится. Вроде при разговоре так был взволнован, так стремился… Я позвонил. – Уже после того, как наступила смерть, заметьте. – Так это – лучшее доказательство того, что я непричастен, – улыбнулся Гуров. – А ты бы, вместо того чтобы паясничать, повнимательнее слушал, что я тебе говорю. Ведь эти звонки позволяют нам уточнить время убийства. Хотя и не до секунды, но все-таки. Границы периода теперь более четкие. – Да, выходит, что его пристрелили между тремя часами дня, когда ты с ним разговаривал, и восемью вечера, когда поговорить уже не смог. – Кроме моих звонков в этот период больше ничего не было?
– Нет. Ему вообще не так часто звонили. Я пробил некоторые номера – чаще всего звонила дочь, она живет на другом конце Москвы. Кстати, насчет «Бригантины». Вполне логично, что он назначил тебе «свидание» именно там, он живет на Песочной. – Точнее, жил. – Да, так, пожалуй, точнее. Остальные звонки в основном связаны с работой. Входящие абоненты – либо коллеги по цеху, либо люди, занятые в индустрии драгоценностей. Судя по тому, сколько времени он в этой индустрии работает, конфликтов у него там не было. Иначе пристрелили бы уже давно. – Самойлов тоже говорил, что у Шульца просто безупречная репутация. – И вот финал. – Кто обнаружил труп? – Его дочь. Ее звонок – последний. Точнее, там несколько звонков, они идут сразу после твоих. Тоже непринятые. Видимо, она забеспокоилась, что отец не берет трубку, поэтому решила приехать. Мало ли, все-таки человек уже пожилой. Боялась, что сердечный приступ, а тут… – Настоящий боевик. – И не говори. – Что ж, будем копать с двух сторон. Похоже, с этой кражей стекляшек не все так просто. Не получится списать на забавное недоразумение, как надеялся наш немецкий гость. Думаю, нужно разграничить сферы приложения усилий. Ты займись исполнителем и винтовкой, такие «игрушки» в супермаркетах не продаются, глядишь, и выведет куда-нибудь след. А я сосредоточусь на заказчиках и инициаторах. Раз уж я так подружился с представителями аукционного дома «Diamond», мне и дорога туда. – Себе, как всегда, самое легкое выбрал, – пробурчал Стас. – Это почему? – Как почему? С этими «инициаторами» и заморачиваться нечего. Все ясно. Если не Комаров, значит, ювелиры, а если не ювелиры, значит, Комаров. А если учесть, что в ходе завтрашней повторной экспертизы все это просто само собой определится, сразу становится ясно, что тебе, по большому счету, и делать-то ничего не нужно. Сиди себе, блаженствуй. Жди результата. – Не скажи. Что-то подсказывает мне, что не так просты они, наши неизвестные пока инициаторы. Не подставятся они так глупо, чтобы первая же экспертиза их выдала. Вот помяни мое слово – ничего она не покажет. Бриллианты окажутся настоящими, Ганс этот спокойно отчалит в свою Германию с полными карманами бабла, а Комаров спрячет в закрома очередной «актив», олицетворяющий выгодное вложение капитала. В общем, завершится дело ко всеобщему удовольствию, и, на радостях, все моментально позабудут про «забавное недоразумение». Вот тогда-то все и начнется. Глава 3 На следующий день в половине одиннадцатого Гуров входил в отреставрированный и осовремененный особняк, где располагался антикварно-аукционный дом «Diamond». Там наблюдалось большое оживление. В вестибюле толпились люди, слышались разговоры, все явно находились в предвкушении знаменательного события. Что это за событие, догадаться было нетрудно. Долго ждать полковнику не пришлось. Уже минут через десять после того, как он вошел в вестибюль, открылась дверь, ведущая из внутренних помещений, и оттуда вышла довольно многочисленная компания. В ее центре шел высокий и плотный темноволосый мужчина. По тому, какие подобострастные взоры бросали в его сторону Шурыгин и директор аукционного дома, находившиеся тут же, Гуров сразу понял, что это и есть победитель, выигравший торги. «Комаров?» – невольно подумал он. – Поздравляю, поздравляю, Геннадий Евгеньевич, – проговорил директор, подтверждая его догадку. – Отличное сделали приобретение. Прошу вас, пройдемте в комнату для экспертиз. Там вы сможете получить камни и расписаться в документах. – В комнату для экспертиз? – в недоумении переспросил Комаров. Директор понизил тон и стал вполголоса что-то говорить. Гуров, с интересом наблюдавший за этой сценой, догадался, что сейчас счастливому покупателю объясняют нюансы, возникшие в связи с исчезновением подделок. Комаров слушал спокойно, и на лице его не отражалось никаких других эмоций, кроме удивления. «Если кражу организовал он, то явно не с тем, чтобы подменить камни сию же минуту, – сделал вывод Гуров. – Одно из двух – либо он так спокоен, потому что вообще непричастен, либо эта кража совершена с более долгосрочными целями, чем подмена при продаже на аукционе, и волноваться ему пока просто не о чем. В любом случае, держится он просто отлично. Что ж, возможно, уважаемый господин Комаров действительно тут ни при чем. Ведь его телохранитель был не единственным, кто дольше всех задержался в шоу-рум. Похоже, пришла пора вплотную заняться ювелирами». Он отозвал в сторонку Шурыгина и поинтересовался, кто в этот раз будет проводить экспертизу. – Состав группы практически тот же, – ответил секретарь. – Постоянство в деловых контактах – один из залогов нашей стабильности. Правда, до Аркадия Яковлевича мы не смогли дозвониться, и пришлось пригласить вместо него другого эксперта. Максим Шапошников – молодой, но уже отлично зарекомендовавший себя специалист. – Он находится среди присутствующих? – кивнул на толпу, собравшуюся вокруг Комарова, Лев. – Нет, ювелиры сейчас в комнате для экспертиз. В связи с этим странным инцидентом, о котором мы вчера беседовали с вами, Юрий Сергеевич решил провести дополнительную экспертизу по окончании торгов. Так сказать, в виде дополнительной гарантии. Чтобы ни у покупателя, ни у продавца не осталось ни малейших сомнений, что продан и куплен именно тот товар, о котором было заявлено. – Очень дальновидное решение, – одобрил Гуров, не уточняя, с чьей подачи оно было принято. – Так, значит, ювелиры сейчас не здесь. Но с ними мне тоже необходимо будет побеседовать. Когда я смогу это сделать? – По-видимому, уже после окончания экспертизы. На ней могут присутствовать только те, кто имеет непосредственное отношение к камням, то есть господин Комаров и господин Литке. После подтверждения подлинности лота должна быть произведена оплата. К счастью, такое изобретение, как банковская карта, значительно упростило этот процесс. После этого наши гости подпишут документы, окончательно закрепляющие совершенную сделку, и вот тогда они уже полностью в вашем распоряжении. Впрочем, ювелиры, думаю, освободятся раньше. Но, насколько я понял, вы хотели бы пообщаться и с самим господином Комаровым. – Да, очень бы хотел, – совершенно искренне ответил Гуров.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!