– Которые приносят в жертву живых. Зачем им мертвое тело? – Откуда такая уверенность? – обиделась я. – Да нет никакой уверенности, просто предположения, – развел он руками в ответ. – А что родственники? – Наши правоохранительные органы не торопятся им сообщать. – Рассчитывают, что трупы сами вернутся? – удивился он. – Ага, и желательно на собственных ногах. Мы рассмеялись, а затем в тишине закончили обед и вышли в парк. Стоял прекрасный солнечный день. Голуби клевали крошки, заботливо оставленные им кем-то. Тихо шелестела листва кленов, уже принимающая яркие осенние краски. Я наблюдала за происходящим вокруг и блаженно улыбалась. Кажется, я не была так влюблена со времен моего юношеского чувства к Лансу в детском доме. – О чем задумалась? – спросил Лазарь, должно быть, заметив и верно истолковав глупое выражение моего лица. И, не дождавшись ответа, резко остановился и стал меня целовать. Это было так же неожиданно, как и желаемо. Наш поцелуй длился так долго, что я начала задумываться, не умеет ли Лазарь читать мысли. В этот момент, который вернул меня с небес на землю, я поняла, что мой телефон разрывается. Я неохотно отстранилась и ответила на звонок. – Татьяна, делал все возможное и готов тебя порадовать. Человек, который занимался этим делом, будет ждать тебя через час в моем кабинете. – Что бы я без тебя делала? – с восторгом пропела я в трубку. – Да то же самое, просто дольше, – ответил он и отключился. Лазарь порывался отправиться со мной, но я быстро отговорила его от этой идеи. Во-первых, их встречу с Субботкиным я представляла себе плохо. Причем плохо в самом прямом смысле. Ну и беседовать со следователем лучше всего, конечно же, прекрасной особе вроде меня. Выше вероятность получить необходимые сведения в рекордные сроки. Однако очень скоро я поняла, что заблуждалась и этот следователь был бы не прочь оказаться допрошенным кем-то вроде Лазаря. Хотя, может быть, только у меня такие странные вкусы. Субботкин представил меня коллеге, когда я вошла в кабинет. – Это Татьяна Юрьевна, мой кабинет в вашем распоряжении на час, – отчеканил он и плотно закрыл за собой дверь. – Анастасия, очень приятно, – ответила красавица брюнетка в форме, устроившаяся на стуле за столом Виктора Сергеевича. Честно говоря, в этот момент, пытаясь закрыть рот, который от удивления жил своей жизнью, я сожалела о том, что сама пренебрегаю кителем. Лесных смотрелась в нем великолепно. – Виктор Сергеевич объяснил ваш интерес. Признаться, не припомню ничего особого в том случае. – Она достала из красивой бордовой сумки папку с бумагами. Предполагаю, точно такими же, какие уже были у меня. – Скажите, а с сыновьями пары вы разговаривали? – Да, конечно. Они даже не живут в нашем городе, никого тут не знали. Соответственно, никаких имен недоброжелателей назвать не могли. – Может быть, кого-то из их родного города? – Тоже нет. – Она покачала головой. – Иногда тормоза действительно отказывают по нелепой случайности. – Дело в том, что недавно с братьями Лысенко произошла авария. Исправность автомобиля еще проверяют, но, сами понимаете, странное совпадение. – Они разбились? – За рулем была жена Кирилла, она погибла на месте. А вот оба брата выжили и пока находятся в реанимации. – Да, наводит на мысли, – согласилась Анастасия. – Честно говоря, кажется странным вот что. Если кто-то имел целью избавиться от семьи Лысенко, почему был выбран один и тот же способ, причем не самый простой и надежный… – А с сестрой погибшей Лидии Львовны вы беседовали? – ответила я вопросом на вопрос, потому что сказать по существу мне было нечего. – Признаться, не припомню, чтобы у нее была сестра. – Должна жить где-то в этом городе. – Нет, сестру мы, похоже, упустили, – с удивлением заключила она, внимательно пролистывая бумаги. – Скажите, а у вас в городе есть цирк? – Цирк? – переспросила Анастасия, удивившись моему вопросу. – Нет, цирка нет. Обещали построить к пятисотлетию города, но воз и ныне там. Да у нас тут иногда такое творится, что никакого цирка не надо. – Все в порядке? – услышали мы голос Субботкина, который выглядывал из-за приоткрытой двери. – Да, отлично, вот цирк обсуждаем, – улыбнулась я. – Зачем цирк? Лучше театр. Вот я со своей в прошлую субботу на «Чайке» был. Понравилось. – Коньяк в буфете понравился? – уточнила я. – И бутерброды с красной рыбой, – кивнул Виктор и смущенно улыбнулся. – Анастасия, спасибо, – поблагодарила я. – Не буду вас больше задерживать, но если вспомните что-то… – Обязательно мне позвонит, даже не сомневайся. – Субботкин весело подмигнул нам обеим и вышел проводить коллегу, учтиво придерживая ей дверь и даже будто припрыгивая на ходу. В общем-то, его восторг я понимала и полностью разделяла. Я подошла к окну. Анастасия села в серебристую иномарку, и вскоре та потерялась в потоке машин на проспекте. Тут в кабинет, весело насвистывая, вернулся довольный Субботкин. Я было подумала, что его заметное воодушевление связано с визитом коллеги, но оказалась не права. Он торжественно вручил мне листок из обычной тетради в клетку, на котором были написаны адрес и имя. Я поблагодарила его и решила отправиться по указанному адресу, не откладывая. Евгения Марковна Гусина если и была сестрой Лидии Львовны, то не родной, а скорее двоюродной, о чем красноречиво свидетельствовали их отчества. Это объясняло то, что сестра никак не фигурировала в деле. Хотя, пожалуй, той аварией вообще никто особо не занимался. Два пенсионера не справились с управлением стареньким авто с проблемными тормозами. Вот и все. Теперь же, когда похожий случай произошел с остальными членами семьи Лысенко, только сестра Лидии виделась мне заинтересованным лицом. Мне предстояло разобраться, насколько тесно сестры общались и был ли у Евгении интерес, помимо материального. По своему детдомовскому детству я прекрасно знала, что даже самые близкие родственники могут вести себя в высшей степени странно, а вот чужие люди способны стать родными. Помню, первое время в детском доме я чувствовала себя совершенно дикой и одинокой. Настолько привыкла к тому, что всегда и везде мы шли с отцом рука об руку. Матери своей я никогда не знала, и целый мир замыкался у меня на одном родителе – единственной родной душе. Однажды, когда мне было лет четырнадцать, мы с Дуней сбежали в лес за травами. Собирали зверобой и болтали. Еще прошлым летом она научила меня, что нужно выбирать те растения, на которых есть и цветы, и нераспустившиеся бутоны. Дуня знала все свойства этой травы, а я тогда помнила только то, что она помогает от депрессии. По крайней мере, именно зверобоем отпаивала меня подруга, когда мне становилось особенно грустно. Мы уже собрали целую корзину желтых цветов и устроились у большого дуба, привалившись к его крепкому стволу. Рядом слышалось монотонное жужжание пчел. – Наверное, у них тут где-нибудь улей, – предположила подруга, покусывая только что сорванный колосок. – Счастливые, – отозвалась я. – У них есть дом и семья. – И у нас будут, – уверенно произнесла Дуня. – Как думаешь, почему мы здесь? – спросила я. – В лесу? – В детдоме. Такие разные, но… – Одинаково несчастные? – перебила меня подруга. – Нет, одаренные. – Ага, и скромные, – расхохоталась она и вскочила на ноги, яростно размахивая руками. Из глубины леса на поляну поднимались наши друзья – Ланс и Лава. Не дожидаясь, когда они приблизятся, Дуня закричала: – Как вы нас нашли? – Секрет, – загадочно улыбнулся Лава, когда они приблизились к нам. У меня тут же появилось предположение. – Твои проделки? – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Ловкость рук и никакого мошенничества, – отшутился он. – В смысле? – Дуня переводила взгляд с меня на него и обратно, силясь разобраться. – Где он? – Я продолжала сверлить Славку взглядом. – Кто? – не поняла Дуня, и, кажется, начала злиться. – Жучок, или как это называется? Куда спрятал? – Я вывернула карманы собственных шорт и пошарила за воротником футболки. – Вот этот? – Ланс наклонился так, что его лицо оказалось совсем рядом, провел по моим волосам и снял с них коричневатого паука. – Охотник каемчатый. – Дуня тут же взяла паука из рук Ланса и стала рассматривать. – Кстати, несмотря на некрупный размер, питается даже рыбой. Убивает ее одним укусом и наслаждается добычей уже на берегу. Это самка, сейчас у них как раз сезон размножения. – Выходит, я Тайну от гибели спас? – спросил Ланс; голос его звучал гордо и нахально одновременно. – Для людей они не опасны, – покачала головой подруга. – Так что геройствовать придется в другой раз. – Рассказывай, – обратилась я к Лаве, все еще ожидая от него объяснений. – Только предупреждаю: в то, что вы просто нас выследили, я не поверю.