Наконец Стар откинула толстое одеяло — внезапно ей стало слишком жарко под его тяжестью. От Джесс веяло какой-то материнской заботой (хотя у Стар и мало было опыта по этой части), которая проявлялась в ничтожных мелочах. Взять, к примеру, то, как сегодня в магазине Джесс не пожалела времени, чтобы показать девочке, как добавлять консервированную чернику в смесь для кексов. — Вот, так все это не будет распадаться, — объясняла она. — На-ка! — вручила ей Джесс пластмассовую лопатку. — Попробуй сама. Стар послушно выполняла все, что велела ей Джесс, стараясь не замечать, как от стоящих в глазах слез черничины превращаются в толстые бесформенные комки. От подмышек Стар стало заметно припахивать, и это еще сильнее омрачило ее настроение, напомнив о том, как пакостно она почувствует себя всего через пару дней на улице. Так что, пока она обитает здесь, должна оставаться как можно более чистой. В ванной девочка присела на бортик ванны на декоративных львиных лапах, то и дело пробуя пальцем набирающуюся воду. Когда она стала в меру горячей, Стар сняла платье и забралась внутрь. Вода нежно охватила ее тело, и девочка скользнула в нее до самой шеи. Окутавшее ее тепло создавало ощущение, будто ее замотали в кокон. Стар, как и прежде, заперла дверь на замок, но теперь уже не смотрела на нее постоянно, опасаясь, что кто-то может ее открыть. Столь незнакомое раньше состояние позволило девочке закрыть глаза. Она протяжно выдохнула. Стар ощущала себя… в полной безопасности. Но тут же она стиснула зубы. Она не могла позволить себе так расслабляться, как бы ей этого ни хотелось! Все это было не навсегда. Люси была уже слишком стара, а Джесс категорически считала, что Стар необходимо передать в систему опеки. К тому же Люси знала что-то такое, чего ей не следовало бы знать. Несмотря на горячую воду, Стар покрылась мурашками. Откуда старуха вообще могла узнать о том происшествии? Воспоминания у самой Стар были нечеткими, с отсутствием многих подробностей той ночи, а в особенности — последовавших за этим дней и недель. Может быть, кто-то видел, как они вдвоем бежали по улице? Может, Стар кому-то об этом рассказала? Ей всегда казалось, что ничего подобного не было — однако Люсина записка ясно дала ей понять, что Стар еще много чего упустила из памяти. Набрав в грудь воздуха, девочка скользнула в ванну глубже, пока вода не сомкнулась у нее над головой. Оставшиеся длинными пряди волос плавали вокруг ее лица, лаская щеки, точно пальцы. Во всем, что случилось той ночью, была ее вина. Это она отправилась навестить Джаза, потому что хотела сделать ему что-то приятное на день рождения. Ей совсем нечего было ему подарить, разве только одно из оставшихся после мамы деревцев бонсай. И она не знала никого, кто был бы достоин получить такой подарок, кроме Джаза. Он был ее единственным близким другом в то время, когда больше никому до нее не было дела. Сдерживая дыхание, девочка понемногу выпускала через нос пузырьки воздуха, которые дружно поднимались к поверхности. Внезапно вода над ней потемнела, и сверху появилось лицо, сильно искаженное водной поверхностью — со скошенными скулами и растянутыми по сторонам карими глазами. Стар открыла рот, чтоб закричать — и вода тут же хлынула в горло, стремясь заполнить легкие. Мигом выскочив из ванны, девочка крепко зажмурилась, задыхаясь и кашляя, хватая ртом воздух. По коже у нее пополз жуткий холодок от ощущения, что кто-то рядом с ней стоит, и в панике она поскользнулась на мокром полу, больно ударившись коленями о твердый кафель. Широко раскрыв глаза, она мгновенно вскочила на ноги и, вскинув кулаки, прижалась спиной к двери. В ванной никого, кроме нее, не было. Сердце у девочки колотилось так, что казалось, оно бьется в горле. Почему она постоянно его представляет? Видимо, это из-за Люси со всей ее сумасшедшей болтовней Стар начинают преследовать видения. Она схватила полотенце и быстро обернула дрожащее от страха тело. Что-то как будто потерлось о дверь, и Стар вздрогнула. От голых плеч по телу поползли мурашки. — Эй, кто там? — окликнула она. Откуда-то из коридора до нее донесся приглушенный голос Джесс, и Стар открыла дверь, очень надеясь, что, увидев там Джесс, она сможет выбросить из головы все то, что примерещилось ей в ванной. Коридор оказался пустым, но дверь в спальню Джесс, находившаяся прямо напротив ванной, была широко открыта. Девочка на цыпочках пересекла коридор и заглянула в комнату. В спальне было прохладно, отчего Стар сразу осознала, что стоит в коридоре в одном лишь полотенце. Съежившись от холода, она повернулась, чтобы уйти, но тут заметила, что ящик комода, который Джесс вчера пыталась починить, снова наполовину вытянут и висит на направляющих. Стар метнулась к ящику и задвинула его на полную глубину, отчего весь комод закачался на неровных половицах. Опускаясь, ее рука задела что-то острое. Веточку одного из бонсаев Джесс. Стар вгляделась в крошечные деревца. После смерти матери ей ничего не осталось. Ни дома, ни денег, лишь сломленный горем отец. Но кое-что ей все же удалось сохранить у себя, когда они навсегда покидали свой мятно-зеленый домик с белой отделкой — два деревца бонсай. Те самые, что мама любовно выращивала, сколько помнила себя Стар. Втянув ноздрями воздух, она вдруг ощутила в себе волну ярости, хлынувшую из груди и охватившую ее до самых кончиков ног, и с силой вжала ногти в ладони. Чертовы бонсаи! Она сдвинула одно из деревцев к самому краю стола. Потом еще ближе, так что изгиб цветочного горшка оказался над открытым пространством. Один легкий толчок — и маленькое растение полетит на пол, керамическое кашпо разлетится вдребезги, и земля перемешается с листьями. Снаружи послышалось, как скрипнула открывающаяся дверь, и голос Джесс произнес: — Если что понадобится, я буду внизу. Она отдернула руку от растения. Что она творит?! Стар подвинула деревце на прежнее место и замерла, покачиваясь на подушечках ступней. Что лучше сделать: спрятаться или остаться на месте и предстать перед Джесс? Что, интересно, та подумает, обнаружив Стар у себя в комнате? У девочки напрягся подбородок. Естественно, подумает то же, что и другие: что Стар — воровка, лгунья и вообще, так сказать, дурное семя. В любой приемной семье у нее словно печать была на лбу: «Будьте бдительны! Ей нельзя доверять!» Ее сердце болезненно затрепетало. В этом доме она чувствовала себя совсем иначе. Даже как-то по-особенному. И в том, как Люси всей душой желала ей помочь, и даже в том, как обращалась с нею Джесс — словно Стар была самым обычным, домашним ребенком. Настолько комфортно Стар себя еще нигде не ощущала. Так, будто бы здесь и было ее настоящее место. Девочка больно прикусила губу. «Это глупо! Глупо! Глупо!» Потом до нее донесся голос Люси: — Джесс, мне бы хотелось стаканчик воды со льдом, если тебя не затруднит. Послышался легкий скрип ступеней: Джесс спускалась вниз. Стар поспешно выскочила из ее спальни, увидела на полу в коридоре оставленные ею лужицы воды, схватила в ванной первое попавшееся полотенце и хорошенько подтерла деревянные половицы. «Вот так нормально». Когда замочек ее комнаты защелкнулся за ней, Стар сползла возле двери на пол, тяжело дыша. С мокрой головы скатывались, падая на плечи, холодные капли воды. Глава 21. Стар Стоявшие возле кровати на столике часы показывали еще только девять, но Стар привыкла рано укладываться спать, заползая под скамью вскоре после захода солнца, а в разгар зимы это происходило и раньше. Впрочем, сегодня она напрасно пыталась уснуть, потому что померещившееся ей в ванной лицо всякий раз возникало, стоило девочке сомкнуть веки, и Стар крутилась с боку на бок на постели, пока наконец не оставила эту затею и откинула одеяло. Где-то полчаса назад Джесс поднялась наверх и задержалась, чтобы проведать Люси. Стар слышала через дверь их приглушенный разговор. Затем Джесс сделала нечто такое, что девочке показалось и некогда знакомым, и совершенно непривычным одновременно. Когда она отошла от Люсиной спальни, под ее шагами мерно заскрипели в коридоре половицы. Звук затих возле комнаты Стар, как будто женщина застыла, колеблясь, в коридоре за дверью. Но зачем?! У Стар гулко забилось сердце, она выжидающе уставилась на дверь. По коже разлилось тепло от явившегося в этот момент далекого воспоминания, как нечто подобное делала всегда ее мать. Только лишь мама неизменно заходила к ней в комнату и нежным поцелуем касалась губами ее лба, в то время как Стар притворялась, будто спит. Половицы в коридоре снова заскрипели, и вскоре послышался тихий щелчок закрывающейся двери в комнату Джесс. Стар вытерла рукой глаза. Глупые, никчемные воспоминания! В воздухе до сих пор веяло ароматами жареного лука и измельченного чеснока. В животе у девочки болезненно заурчало. Ей уже очень давно хотелось есть. Она тихонько спустилась по лестнице, чувствуя себя каким-то злоумышленником в тишине и полумраке этого дома, где единственным источником света оставалась тусклая лампочка над плитой в кухне. Спускаясь, Стар предполагала порыться в буфете в поисках чипсов или хлопьев, но тут заметила на плите миску с чили. Рядом стояли маленькие сервировочные чашечки с тертым сыром, со сметаной, с нарезанным зеленым луком. Рот у нее сразу наполнился слюной. В считаные минуты ее ложка уже заскребла по стенкам пустой миски. Стар выпила стакан воды и с полным животом откинулась на спинку стула. Вымыв за собой посуду и опрокинув все сушиться на полочке возле раковины, девочка вспомнила предложение Люси позаимствовать у нее любую книгу. Старая книжка Стар лежала на столике у ее кровати рядом с камнем и запиской. Послание Люси ей, конечно, следовало уже выбросить. В нем больше не было надобности — но что-то заставляло Стар его хранить. Словно золотой билет, дававший ей разрешение здесь находиться. Девочка сбегала наверх за своей книгой. Она поставит ее в собрание Люси, а взамен возьмет какую-нибудь из ее книг. При мысли о том, как сегодня она свернется уютно под одеялом с новым романом в руках, Стар улыбнулась. Спустившись, она прошла по коридору слева от лестницы, тихонько шлепая босыми ступнями по деревянному полу. Ей уже вроде даже нравилось чувствовать себя как дома в таком славном местечке. В конце коридора была дверь с узенькой золотистой табличкой, гласящей: «Библиотека». Стар распахнула дверь, щелкнула выключателем, зажигая свет — и ахнула. Комната была огромной, она возвышалась над головой на высоту двух этажей. В центре куполообразного потолка висела гигантская многоярусная люстра, заливавшая помещение мягким радужным светом. Стар ни разу еще не видела такой… роскоши. Стены комнаты были покрыты темно-красными, травянисто-зелеными, матово-белыми и корешками книг других цветов, ровными рядами стоявших вдоль всего вертикального пространства. К перилам, идущим вдоль стены, была прикреплена лестница с медной ручкой и на колесиках, чтобы кататься туда-сюда вдоль длинных полок. Стар вдруг вспомнила о том, где она спала каких-то пару дней назад, и довольно хихикнула, точно малое дитя. Легкими шагами она прошла к ближайшему стеллажу, провела пальцами по корешкам, вытащила одну книгу, потом другую и наконец остановилась на сборнике забавных стишков для детей. На той книге, что Стар когда-то раз за разом перечитывала, когда отец долго не возвращался домой или когда из-за шума и криков возле их квартиры девочка испуганно пряталась под одеялом с фонариком. Она пристроилась на мягком сиденье изрядно уже потертого кожаного дивана и стала читать. Спустя какое-то время веки у нее потяжелели, и Стар уснула. * * * Она опять была маленькой девочкой, которая сидела, сложив крест-накрест ножки в своей детской кровати в большой комнате, и смотрела на отца. Его кожа стала желтой, как банан, по щекам пополз нездоровый румянец, а белки глаз поблекли. В дверь послышался стук, от которого, казалось, сотряслась вся их квартира. Услышав его, девочка напряглась всем телом, поскольку этот звук означал, что к отцу кто-то пришел, а его гости всегда ее пугали. Отец метнул на нее взгляд своих водянистых глаз и указал рукой на коридор: — Иди быстрей! И не выходи оттуда. Ясно? Она кивнула, вскочила на ноги и стремглав помчалась в ванную, успев увидеть через плечо, как отец открыл дверь и в квартиру вошел высокий мужчина, чье лицо скрывалось под козырьком бейсболки. Девочка быстро скользнула в ванную, сердце ее отчаянно заколотилось. А вдруг он ее видел? Те, кто приходил к отцу, не должны были знать, что она здесь, и если этот человек ее заметил, то папа будет очень сердит. Она глянула сквозь щелочку, оставленную в двери. Теперь, при свете из кухни, ей видно было лицо пришедшего, и девочка выдохнула с облегчением. Она вспомнила этого человека: он разговаривал с ней в больнице, и он был совершенно не похож на других. Но она все равно плотно закрыла и заперла дверь, как всегда велел ей делать отец, когда к нему кто-то приходит. Она забралась в замызганную ванну, задернула драную полиэтиленовую занавеску и начала считать падающие из крана капли, пока отец не постучит в дверь. Одинокая лампочка над раковиной тихо жужжала и помаргивала. Девочка смотрела на нее сквозь тонкую полупрозрачную занавеску и слушала, как в ванну капает вода. Одна. Две. Три… За стеной послышались повышенные голоса — один о чем-то умолял, другой сердился. Она свернулась в комочек и, закрыв ладонями уши, стала покачиваться взад-вперед, взад-вперед, чувствуя, как намокает пижама, а ступня скользит по чему-то склизкому. — Проснись, Стар! Проснись! Проснись! Дверь с силой распахнулась, ударившись краем о низкий шкафчик, и отец остановился с другой стороны занавески. Металлические кольца скребнули по штанге, когда он резко отдернул шторку. Отец навис над девочкой, его грудь тяжело вздымалась, руки тянулись вперед. Голова его была наклонена под неестественным углом, а на шее проступили иссиня-черные следы, оставленные чьими-то пальцами. Рот его жутко исказился, и отец шагнул к ней, раз за разом повторяя одно и то же: — Это все ты! Это из-за тебя! Это ты виновата! Стар пронзительно завопила, и все вокруг окутала чернота. Глава 22. Джесс Она сидела на краю кровати, втирая в руки смягчающий лосьон и слегка массируя шрамы на запястье. Джесс мрачно нахмурилась. Ее бонсаи выглядели еще хуже. Цвет их листьев потускнел, а краешки начали буреть и закручиваться. Вроде бы только вчера Стар ей сказала, что они погибают. Но почему-то у Джесс было такое чувство, будто эти деревца и Стар довольно долгое время живут рядом. Джесс забралась в постель и со вздохом опустила голову на подушку. Завтра она перенесет растения в гостиную, где освещение лучше. Женщина зевнула и закрыла глаза. Последняя ее мысль перед сном была о Стар и ее матери, и о деревцах бонсай. Сквозь сон раздавшийся в доме вопль сначала показался ей приглушенным и тихим, и Джесс не сразу удалось стряхнуть с себя окутавший сознание туман. Но когда крик раздался снова, Джесс резко села на постели. Ее сердце тяжело забилось, она встала с кровати и, спотыкаясь со сна, заторопилась к двери. Вопли тем временем перешли в жалобные стоны, которые, казалось, доносятся из всех углов коридора. А вдруг что-то случилось с Люси?! Джесс пробежала по коридору и распахнула дверь в ее спальню. Люси лежала к ней лицом с закрытыми глазами, подтянув одеяло до самого подбородка. И тихонько посапывала. Джесс закрыла дверь и помотала головой. Может, ей это приснилось? Но тут вопль раздался снова. Девчоночий. Пронзительный и перепуганный. Кричала явно Стар. Джесс второпях спустилась по лестнице, ее сердце заколотилось еще быстрей. В кухне никого не было, в гостиной царила полная темнота. Видимо, девочка была в библиотеке. Джесс кинулась к двери, взялась за ручку… Но та не поддалась. Дверь была заперта. Скорей найти ключи! Люси хранила в ящике стола в кухне связку запасных ключей. Джесс ринулась в кухню, вытянула ящик под календарем и дрожащими руками схватила связку. От криков Стар, казалось, в доме стало нечем дышать, словно они забрали в себя весь имевшийся там воздух. Джесс вставила ключ в замок, провернула. В библиотеке царил глубокий мрак. Когда женщина включила люстру, тьма неохотно отступила, и комната наполнилась теплым электрическим светом. Стар она увидела на диване — та лежала на боку, свернувшись в позу эмбриона. Одной рукой она закрывала щеку и глаз. Джесс опустилась рядом на колени, убрала с ее лба пряди волос. Она спала. Девочка всего лишь спала.