Стар застыла над ними, нервно кусая один ноготь за другим и неотрывно глядя на неподвижное тело Люси. С Мейн-стрит донесся приближающийся вой сирены, и «Скорая» вскоре остановилась перед домом. А потом прихожая наполнилась людьми в медицинских костюмах, и Стар заметила, что Джесс отошла в сторонку, держа перед собою руки так, будто они у нее отказывались работать. Стар пробралась к ней поближе, оказавшись прямо за спиной у Джесс, и теперь боролась с желанием протянуть к ней руки и обнять. Бен наклонился к Джесс и прошипел: — А я ведь вам говорил, что что-то такое может случиться. Джесс подняла к нему лицо, и во взгляде у нее было столько печали, что Стар опустила глаза. — Как вы тут оказались, Бен? — спросила Джесс. У мужчины заметно напрягся подбородок. — Да я как раз возвращался домой с поздней смены, когда услышал от своего проезда голоса. Подошел поближе, чтобы выяснить, в чем дело, — и обнаружил, что входная дверь настежь, а наверху лестницы стоит Люси, какая-то рассеянная и чем-то очень расстроенная. — Но как она упала с лестницы? — сквозь зубы спросила Джесс. Бен небрежно провел пальцами по волосам. Кожа под его глазами была синеватой и припухшей, как будто он сильно не выспался, а на щеках и подбородке проступила темная щетина. — Увидев меня, она начала спускаться, но видимо, наступила на подол рубашки или еще что… — Он испустил резкий прерывистый звук, похожий на всхлип, прижал кулак к губам, и глаза его внезапно увлажнились. Стар нервно сглотнула. Он выглядел в этот момент таким потерянным и несчастным. Джесс заметно смягчилась, сочувственно прихватила ладонью его предплечье. — Да, она не всегда твердо стоит на ногах. Всякое могло случиться. Санитары осторожно положили Люси на носилки-каталку и повезли наружу. Бен втянул носом воздух, фыркнул, и его лицо вновь стало сосредоточенным. — Я поеду за «Скорой», — сказал он и торопливо вышел из дома. Джесс взбежала по лестнице и через пару минут вернулась в тренировочных штанах и в футболке с длинным рукавом. Стар по-прежнему стояла в опустевшей прихожей, и ее босые ноги стыли на деревянном полу. — Мэ-эм? — сунул в дверь голову один из медиков. — Вы, если хотите, можете поехать с нами. — Спасибо, — кивнула Джесс и, чуть помедлив, повернулась к Стар, словно только сейчас вспомнила об ее присутствии. Она быстро сунула руку в карман, что-то оттуда вытащила и, взяв девочку за руку, положила ей это на ладонь. Предмет был на ощупь гладким, округлым и прохладным. Моргнув, Стар опустила глаза, и от увиденного у нее сжалось сердце. Это был ее камешек — красный, с золотыми звездочками. Джесс не сразу отпустила ее кисть, а слегка ее пожала. — Нам необходимо поговорить, — хрипло произнесла она и, отпустив руку девочки, выскочила из дома. Глава 47. Стар Вдали затихли завывания сирены. Не двигаясь с места, она стояла в прихожей, прижав камень к груди, пока небо не начало расцвечиваться голубыми и розоватыми полосками. По ее обнаженным рукам внезапно повеяло холодком. Она повернулась — и волоски на ее шее встали дыбом. Внизу у лестницы стоял Шанс, свесив руки, и волосы его были такими же кудрявыми, а глаза — такими же карими, как в тот день, когда они встретились впервые. Стар протянула к нему руки. — Я… — сиплым голосом начала она, однако Шанс повернулся, пробежал по коридору и исчез в гостиной. Едва передвигая непослушные ноги, Стар последовала за ним. Что он хотел ей показать на этот раз? Она свернула из коридора в гостиную — никого. Потом заметила какое-то шевеление у окна и, резко вдохнув, устремилась туда, огибая мягкую мебель и журнальные столики. Но было уже слишком поздно. — Нет! Стоявший в центре бонсай повалился на пол, и по полу разлетелись комочки земли, камешки, куски расколовшейся керамики. Стар кинулась на колени и стала сгребать в кучку все, что получалось собрать. Слезы струились по ее щекам, хотя это и не был бонсай ее матери. Она согнулась над мешаниной на ковре и выкрикнула в пустую комнату: — Прости, Шанс! Мне ужасно жаль! Она сжала в руках разбитое кашпо, чувствуя, как в руку вонзаются глиняные осколки и по ладони сбегают капли горячей крови. Это Шанс достоин был жить здесь, а не она, он заслуживал быть рядом с его матерью. А она ничего этого не заслужила. Рыдая, она выпустила из рук кашпо и склонилась к полу, всецело предавшись воспоминаниям о той жуткой ночи. Поздним вечером лестница в «Ланкастере» воспринималась как совершенно иной мир. Ночное освещение всему вокруг придавало какой-то зеленоватый отлив, на этажах было еще грязнее, чем обычно. Повсюду валялись разные отбросы, по углам скопились окурки сигарет, пустые пакетики из-под чипсов и прочая дрянь, к которой Стар никогда даже не прикасалась. Шанс, как обычно, несся впереди нее, перескакивая по две ступени за раз. У Стар от радостного возбуждения все внутри трепыхалось, так что даже спирало дыхание. Теперь она будет жить с Шансом и его мамой! Она едва касалась ногами ступеней — от счастья она словно летела на крыльях! Когда они добрались до ее квартиры, Стар приложила ухо к двери. Свистящий звук, что она услышала, скорее напоминал шум океана. Потом она различила и другие звуки: телевизор у их соседа, мистера Ахмеда, включен был на полную громкость, поскольку он был глуховат; где-то какая-то женщина выкрикивала непотребные ругательства; слышались еще какие-то бормотания и шорохи. Но голос отца вроде бы не проступал. Наверно, он уже к этому моменту просто отключился. Она показала Шансу воздетый большой палец, потом поднесла указательный к губам. Он одним ртом показал ей «о’кей» — на «о» разинув рот и растянув его при «кей». Стар прикрыла рот ладошкой и беззвучно хихикнула. Шанс взялся за дверную ручку, повернул ее и толкнул дверь — причем он оказался прямо перед Стар, загораживая ей обзор. Она навсегда запомнила, как в этот момент напряглись его плечи и спина, как Шанс потянулся назад, чтобы схватить ее за руку, — сильный, как те роботы, о которых он вечно ей рассказывал. Он загородил перед ней проем, а когда Стар попыталась заглянуть в квартиру мимо него, то он оттер ее назад, все так же крепко держа за руку. Все, что у нее получилось разглядеть, — это макушка лежащего на полу отца, повернутого блестящей своей лысиной к двери. В первый момент девочка решила, что ему снова стало плохо от передозировки, потому что поверх него что-то происходило — как будто санитар «Скорой» делал ему что-то руками. Однако тело отца при этом отчаянно билось, а руки человека тянулись к его шее, все сжимая ее и сжимая. Отец издавал какое-то влажное бульканье, а руки его вскидывались вверх с согнутыми, точно когти, пальцами. Шанс тихо простонал и, решительно развернув девочку перед собой, побежал вместе с ней к лестнице. Вслед им донесся низкий мужской голос: — Эй, пацан! А ну, вернись сейчас же! Спотыкаясь, они побежали по лестнице вниз, и Стар слегка ободрала лицо о бетонную стену, отчего на лице у нее сразу закровоточила ссадина. Когда они добежали до первого этажа, где была квартира Шанса, Стар попыталась повернуть его с лестницы, решив, что ее друг просто забыл, где живет. Но вместо этого он потащил ее к выходу из здания и через стеклянную дверь наружу, в ночь, которая показалась ей такой холодной, что губы словно прилипли к зубам, а мокрое лицо покрылось ледяной коркой. Она плакала, Шанс тоже был в слезах. Причем слезы его в отсвете сигнала светофора казались красными. — Ее кафе недалеко отсюда. Мама точно будет знать, что делать! У девочки ноги были короче, чем у него, и она с трудом поспевала за Шансом. Он с силой дернул Стар за руку, отчего у нее даже заныло в локте: — Быстрее, Стар! Шевелись! Они стали переходить улицу, но на проезжей части оказался целый слой снежно-ледяной каши, тут же обхватившей ее лодыжки. Поскользнувшись, Стар потеряла равновесие и едва не упала, но Шанс так и не выпустил ее руки. Вокруг не слышалось ни звука — падающий снег словно заглушил все шумы на безлюдных улицах. Сердце девочки билось так быстро, что казалось, от него вот-вот взорвется грудь, но Стар все равно старалась не отставать от друга. Внезапно густую тишину ночи прорезал рев мотора. И тогда Шанс оттолкнул ее с такой силой, что она полетела назад, легко скользя по слякоти, пока не врезалась спиной во что-то твердое, ударившись головой о тротуар. Она вскинула глаза на Шанса. В свете фар его лицо светилось белым, точно луна. И в следующее мгновение его не стало. Не чувствуя ни ступней, ни ног вообще, она каким-то образом поднялась с тротуара. Холодные онемевшие руки кровоточили. Следующее, что отложилось в ее сознании, — это как она снова стояла перед своей квартирой. Дверь была нараспашку. Отец лежал распростертым на полу и не шевелился. Девочка забралась в свою кроватку, свернулась тугим калачиком, сунула большой палец в рот и так лежала до тех пор, пока мистер Ахмед не обнаружил ее уже на следующий день. Стар утерла с лица слезы. Ладони жгло от впившихся в кожу осколков керамики. Стар принялась вытягивать их один за другим. Сухое ее лицо пылало жаром. Комната казалась холодной и необитаемой. Поднявшееся солнце просачивалось сквозь окно, неприветливое и не обещающее ей ничего хорошего. Наконец она закончила собирать то, что осталось от бонсая, и, не желая его выбрасывать, просто сложила все на столе: грунт, веточки, осколки кашпо. В прихожей Стар немного помедлила, задумчиво глядя в пол. Руки ее сжались в кулаки. Что ей делать дальше? Стиснув зубы, она взбежала по лестнице к своей спальне. Из рюкзака вытащила две вырезанные газетные статьи и блок стикеров, что дала ей Люси. Провела ладонью по глазам. Люси… На миг задержавшись рукой над бумажным квадратиком, Стар изложила там все, что смогла воспроизвести, заняв целых две стороны листка. Потом отнесла обе заметки, а также свою записку в комнату Джесс и сунула той под подушку. Она протяжно выдохнула, чувствуя в себе некоторое успокоение. Именно так ей и следовало поступить — она сердцем это чувствовала. Она никогда и не ожидала для себя счастливого конца. Она его совершенно не заслужила. А вот Джесс заслуживала вполне. И каким бы болезненным ни было для Джесс ее признание, в итоге оно принесет женщине ту умиротворяющую завершенность, без которой она просто не могла жить. Сложив в рюкзак только самую теплую одежду, Стар оставила оба подаренных старухой платья и ночную рубашку лежать поперек кровати. С болью посмотрела напоследок на наряды, закинула рюкзак через плечо и решительно вышла. Глава 48. Джесс Люси кипела энергией. Она сидела на постели, даже не касаясь подушки, и явно готова была покинуть больницу в любой момент. Джесс еще ни разу не видела ее такой неугомонной. В ногах ее койки пристроилась Иби, положив руку на одеяло. Они провели в больнице большую часть дня, ожидая, когда их допустят наконец в палату, и все, что сейчас желала Люси, — это поскорее отправиться домой. — Простите меня, Люси, — заломила руки Джесс, — что я не оказалась рядом с вами в тот момент, когда была вам так необходима! — Да, кстати, об этом. Где ты была? Джесс вжала ладони между стиснутыми бедрами. Совпадения нагромождались уже до невероятной высоты, и все же ей не хотелось сваливать на Люси все то, что ей довелось узнать. Пока было не время. Как только она убедится, что Люси в стабильном состоянии, Джесс немедленно вернется домой и поговорит со Стар. — Я увидела Стар возле дома и встревожилась, что она бродит там одна среди ночи, при том что у вас медведи вовсю бегают. Я только рада, что рядом с вами оказался Бен. Люси вскинула брови, и глаза ее засветились такой пронзительной голубизной, что у Джесс от неожиданности скрючились на ступнях пальцы. — Бенджамин там был?