Она с Яном давно была припахана на благо общества и вовлечена в музыкальный номер, так что участия в дискуссии особого не принимала. В данный момент правда подруга сидела без пары. Миронов на сегодня от школы решил отмазаться, положив на занятия большой болт. — Нельзя. И вообще, цыц, — шикаю на неё. — Не нарушай мне тут дисциплину. — Окей-окей, строгий начальник. Молчу, — хихикает та, заталкивая остаток сладкого в рот одним точным движением. — Ну так как? — снова обращаюсь к вверенным под мой контроль с разрешения завуча "миньонам". — Есть желающие? — А самой слабо? — ехидно спрашивает один из парней с параллели. — А ничё, что я и так пятьдесят процентов всей работы на себя давно переложила? Сценарист, ведущая, организатор декораций, ещё и танцевать тоже мне? А может тогда я за всех всё одна сделаю и в принципе париться не надо? А то это ж целая эпопея: не дать разбежаться народу после уроков. Каждого приходится у выхода караулить. Буквально. Вызываясь добровольцами они то планировали, что будут прогуливать уроки, но часть учителей по основным дисциплинам оказалась против, так как у всех выпускников идёт полным ходом повторение самых важных для экзаменов тем. Стоить ли говорить, как расстроились бедняжки-прогульщики. — Поставить дурацкий танец — твоя затея! — тонким слоем железного аргумента размазывают меня по стеночке. — Мы можем и без него прекрасно обойтись. Резонно. Даже против ничего не скажешь. — Ладно, — принимаю поражение с достоинством. — Значит буду я. Осталось найти мне партнёра. Кто смелый? — Можно я? Я хочу, — бодренько отвечают за моей спиной. Оборачиваюсь на голос и… Догадайтесь, блин, кого вижу! Глава 5. Вальс сосисок и макарошек Само собой, Чернышевский. В последнее время он везде и повсюду. У меня вопрос: как мы раньше-то практически не пересекались в небольшом здании и где перемкнули шестерёнки блондинистой головушки, что он вдруг так рьяно вспомнил о моём существовании? — Ты? Танцевать? — скептично выгибаю бровь. — А чего бы нет? Сама непосредственность. — А как же тренировки? — Одно другому не мешает. — Мешает. Репетиции на них могут накладываться. — Посмотрим. Давай решать проблемы по мере поступления. Ну так что, берёте новенького к себе? Вот что-то не горю я энтузиазмом. — Штат уже полный и всем розданы роли. Которые никто пока и не думал учить, между прочим. Всё по бумажкам и из-под палки. — Берём, берём, берём! — радостно переглядываются девчата. — Да, Ариш. Давай возьмём! Ну пожалуйст-а-а, — прям ожили. Энтузиазм так и зашкаливает. Ещё бы. Такой кадр. В нашей школе он, да и вся волейбольная команда, сродни элите. Которая, между прочим, считает ниже своего достоинства принимать участие в "нелепом дешманском балагане". Так мне было заявлено одним из парней, когда я бегала со списком, собирая народ. А тут нате, явилось чудо. Само просится. Чё ему в спортзале его не сидится? — Да, Ариш, — рука Вадика выныривает из кармана джинс и ложится на моё плечо. Блин. Чё он такой высокий? Я даже на каблуках рядом с ним шмакодявка. — Давай меня возьмём? По коже от места соприкосновения до кисти пробегают мурашки. Эй, вы-то откуда? Стряхиваю постороннюю конечность, изворачиваясь и отстраняясь. — Одним вальсом не отделаешься, — грозно предупреждаю. — Если участвуешь, так по полной. Придётся учить стихи. — Так роли же уже распределены? — Распределю ещё раз. Мне же нечем заняться, ага. Только заново черкать сценарий. Но не хочу, чтоб он филонил. Это плохо повлияет на коллективную мотивацию. Другие тоже могут встать позу с заявой: ему можно, а мне нельзя что ли? И так от всего открещиваются, крутя носом, невозможно работать. Пару раз уже приходилось задействовать вышестоящее руководство. Потому что меня как авторитет воспринимать никто явно не собирается. Видимо, недостаточно грозно выгляжу. — Ну раз так, — усмехается Вадик. — Значит, будем зубрить стишки. — Репутация не подорвётся? Как потом от позора отмоешься? — Не улавливаю иронии, но если ты про ребят из команды — могу и их припрячь. Замутишь что-нибудь на спортивную тематику. — Вообще-то… — осекаюсь задумавшись. Парни в форме. С мячами. Под музыку. — Идея хорошая. Но вряд ли они согласятся. — Это предоставь мне. — Сможешь уговорить? — Раз тебя смог, с ними точно проблем не возникнет. Я же тебя уговорил, да? — его улыбка конкретно обезоруживает. Хотя бы потому что она… добрая. Открытая. Без второго дна и ехидства. Девочки всё шушукаются, активно жестикулируя и кивая. Как глазки у них загорелись. Может хоть филонить перестанут и включатся, наконец, в процесс? В поисках моральной поддержки нашариваю взглядом Риту, которая незаметно от всех сигналит мне вскинутыми большими пальцами. Тоже одобряет. Она то с чего вдруг? На Чернышевского ей всегда было фиолетово, он не в её вкусе. Ладно. Раз все "за"… — Уговорил, — тяжко вздыхаю я, хотя идея почти ежедневно пересекаться с ним в актовом зале в ближайшие недели меня больше напрягает, чем радует. Я ж не дура. Я ж понимаю, что он тут не из любви к искусству. — Тогда на сегодня всё, — взъерошиваю волосы, почёсывая затылок. — Смысла нет прогонять начало, если половину менять. Завтра после третьей перемены на том же месте. С урока я всех уже отпросила, — косой взгляд на Вадика. — Почти всех. — Нормас, — подмигивают мне. — Я сам себя отпрошу. — Ну и славно, — вздыхаю ещё более тяжко. — Значит, точно всё. Расходимся. А, Стас, — окликаю зашевелившихся ребят, стекающихся к наваленной куче шмоток. — Что с баннером? — Заканчиваю. Завтра принесу. — Ладно, — закидываю сумку на плечо, подмышкой зажимаю стопку бумаг, которые сегодня придётся частично переписывать и ищу на перевёрнутых стульях, стоящих возле окон в два ряда, ключи от зала, вверенные мне завучем под ответственность. — Чё сидишь? — остальные уже у выхода, а вот Рита даже с места не шелохнулась, играя в зрительный пинг-понг. На меня — в сторону. На меня — в сторону. Понятно, на что намекает. Чернышевский стоит где стоял, ковыряясь в телефоне. Тоже явно не торопится. — Мероприятие окончено. Все свободны, — напоминаю ему. — Да, слышал, — отвлекается от занятия тот, пряча гаджет в рюкзак. — Я тебя жду. — Зачем? — Ловлю возможность. Раз репетиции отменили, у тебя точно есть хотя бы час свободный. Прогуляемся? От невинного предложения накатывает слабая, но хорошо уловимая волна дрожи. Это… страх? Нет. Растерянность. — Не могу, — выпаливаю раньше, чем положено. — Я Ритку должна проводить. — До такси, — подключается Долгорукая, вскакивая на ноги. — Погрузите меня и можешь проводить её дома. У кого-нибудь есть шоколадка или булка? Затяните ей рот! — Это вряд ли, подруга, — выразительно цежу сквозь зубы, намеренно ставя акцент на последнем слове. — Мне ещё в магазин надо. В холодильнике мышка не только повесилась, но и предсмертную записку оставила выражая свое негодование. — Вот Черныш и поможет донести пакеты, — светит та лукавой улыбочкой. Лиса. Она это специально! Ну вот какого фига??? — Черныш? — между тем озадачивается Вадик. — А чё, тебя так не кличут? — Если честно, нет. — Поздравляю. С этого дня, значит, будут. Надеюсь, ты не в претензиях. Ответить ей особо не успевают, Рита разводит бурную деятельность, подгоняя нас к выходу. Слишком уж жизнерадостная и довольная. — Ты что творишь??? — набрасываюсь гневно на подружку когда мы первыми выходим на улицу. Чернышевский чуть отстаёт, как бы случайно, но я уверена — специально давая нам возможность поговорить. — Помогаю! Не забудь спасибо сказать. — С каких это пор ты за него так топишь? — С недавних! Блин, ты сама не видишь? Он добровольно вовлёк себя в эту ерунду с последним звонком! Из-за тебя. Уже неоднократно звал… — кавычки пальцами. — "Погулять", чего не предлагал ни одной из наших. До дома, вон, согласился проводить. Догадываешься, что это может значить? — Что ему скучно? — с надеждой накидываю самый лайтовый вариант.