— Аоаоа… — тупо смотрю на свою фотку. — Ты мне нравишься, Рина. Думаю, ты и сама уже об этом успела догадаться. — Оаоа… — речевой аппарат конкретно заклинивает. Может подзатыльник сработает? Кому не жалко, всеките разок. Ок. Понятно, что всё это шуточки. Так, попытка разложить всё по полочкам и перестать тупить. А если по-серьёзному… Конечно, я догадывалась. Но ведь одно дело, когда всё неофициально и совсем другое, когда тебе прямым текстом признаются в симпатии в лицо. И, наверное, ждут ответа? Но ответить не успеваю. — Хм. Сожалею, но, судя по всему, у нас проблемы, — за всем этим сбивающим с ног откровением мы оба не замечаем появившегося Арсения. Который останавливается рядом с нами и протягивает мне… нежно-розовую розу на длинном стебле. — Потому что Рина мне тоже нравится. Аоаоаоа. Трындец, приехали. И попробуй потом не слушать интуицию. Чуяла же, что что-то да будет. — Короче, вердикт: вы, девки, странный народ, — декларирует Ян, по-барски развалившись на моей кровати и с раздражающим причавкиванием доедая лазанью быстрого приготовления. Ну ту, которую в микроволновке греют. — Надо мне переставать с вами дружбу водить. А то тоже к шизикам запишут. Ай! — вопит он, когда ему обиженно прилетает по коленке. — Шучу, шучу! Но вас реально не поймёшь. Сами не знаете, чего хотите, а мы ещё и виноваты. Не оказываешь вам знаки внимания — плохо. Оказываешь — тоже плохо. Что вам вообще надо? Да кто бы знал. — Не знаю как другим, а мне не хватает хотя бы капельки определённости, — вздыхаю я, откладывая телефон. Тоже валяюсь на кровати, но поперёк, на спине, свесив голову на краю. Вдвоём тусим у меня. Ритка тоже была с нами, но минут сорок назад отчалила на свои допы. — Два парня признаются тебе в любви, — закатывает глаза он. В очках увеличенные белки смотрятся реально жутковато. — Куда ещё определённей? Не в любви, попрошу заметить. Просто в симпатии, это разные вещи. Правда легче от этого не становится. — Да при чём тут они? Я про себя говорю. — А что ты? — не въезжает друг. Вместо ответа жалобно мычу в потолок. — Ооо, всё так сложно? Слушай, а сложно по какой причине? Потому что оба нравятся? Или оба не нравятся? — снова пихаю его ногой, но на этот раз просто так. Потому что сказать нечего. — Вот ща понятней ни на грамм не стало. — Да не знаю я, НЕ ЗНААААЮ! — не выдерживаю. — И меня это нехило напрягает. Весь день как на иголках. — А чё, чё, чё? Они чё-то отчебучили? Драку устроили? Какая там драка! Они не собирались устраивать её вчера у кинотеатра, так с чего бы им делать это сегодня в школе? Вчера в принципе всё сумбурно получилось. Пока я офигевала от упавших на меня признаний, положение спасла вернувшаяся Рита. Неловкое молчание более-менее скрасили её шуточки, особенно когда она заценила розу, но дальше к щепетильной теме никто не возвращался. Я ещё методом секретной переписки в личке упросила подругу остаться с нами в качестве моральной поддержки, так что мы просто впятером дошли до моего дома и у подъезда скромно распрощались. А сегодня… А сегодня вроде ничего такого и не было, можно сказать вполне себе обычно, но ведь уже ни черта же не как обычно! Всё изменилось и любые внешне невинные разговоры обрели новый смысл. Не говоря о нашем танце с Вадиком. Я раньше как-то не задумывалась, но, блин, вальс — это такая интимная штука. Рука в руке, глаза в глаза, ладони на талии… Воодушевлённый Ян ждёт подробностей. Обойдётся. — А не надо было филонить, — опять проверяю телефон. Нет, "N" упорно молчит с самого утра. Обиделся что ль? Хотя вроде не за что. — Я не филонил. У меня была веская отмазка. — Проспать? — А то. Отключил будильник и вырубился опять. А на последние два урока уже было западло тащиться. — Тебе западло, а географичка влепила тебе пару за неявку на тест. Сказала, исправит если придёшь отдельно писать. — Реально? — возмущённо плюётся соусом тот. — Блин, вот коза. Я так надеялся, что прокатит. — С учётом того, что человек десять подумали так же и свалили втихушку — полагаю, что она психанула. — Всё равно нечестно, — оба замолкаем, слыша скрежет в дверном замке, следом шаги, стук и тихую ругань. — Я щас этими кроссовками дам кому-то подзатыльник. Чуть нос себе не разбил! — долетает до нас голос недовольного папы. — Простите, — виновато кривится друг, ведь речь идёт именно об его обуви. У Миронова есть дебильная привычка швырять её где не попадя. Никогда аккуратно не поставит. — Пора выдавать тебе бахилы. Чтоб не разбрасывался химическим оружием, — глава семейства появляется в поле зрения, обозревая обстановку. — Так. Я не понял, — густые нахмурившиеся брови соединяются над переносицей, образовывая складки на лбу. — И кто тут жрёт мою лазанью? Ян с невинной улыбочкой поспешно прячет грязную ёмкость под подушку и тычет в меня пальцем. — Она меня заставила! — Врёт! Сам без спроса взял! — ну уж дудки. Я не смертница, такой грех на душу брать не собираюсь. Голодный мужик — горе в семье, особенно если у него отобрали его ужин. — Уважаемый гость… — строго зыркает родитель. — Надеюсь, дальше намёк понятен? Ещё как понят. Чай не первый раз. Просто обычно эта честь Рите выпадает. Она же у нас любительница хомячить без перерыва. — Понял! Всё понял. Уже лечу в магазин, — подрывается с места Миронов. — А ваша дочурка, если что, встречается сразу с двумя парнями, — исключительно из вредности находу ябедничает он, ускакивая в коридор. Пущенный в него валенок-тапок проносится мимо папы и шмякается об стену, но цели не достигает. — Мазила, — разносится по квартире весёлый мальчишеский смех и почти сразу хлопок двери. Свалил восполнять брешь в казённом провианте. На меня же вопросительно взирают сверху вниз в перевернутом положении, так как я продолжаю лежать с задранным подбородком. — Кажется, самое время сказать: папуля, ты всё не так понял, — замечает он. — Папуля, ты всё не так понял… — послушно повторяю я. — Только это, уточнение чисто для общего обогащения: а как ты понял? — Фраза "встречается сразу с двумя парнями" наталкивает на определённые мысли. Я тебе конечно доверяю, но ситуация попахивает скверно, как и кроссовки этого парня, — тычок пальцем себе за спину. Туда, где "этого парня" давно и след простыл. — Да Ян гонит, — переворачиваюсь со спины на живот, а то шея уже затекла. — Ни с кем я не встречаюсь. — Точно? — Точно. Я б такое запомнила. Но это не отменяет того факта, что что-то явно назревает. Родитель с тяжёлым вздохом проходит в комнату и присаживается рядышком. — Эх, знал ведь, что рано или поздно это случится. Давай, выкладывай. Ну да. Я же ещё не успела рассказать подробностей. Вчера он вернулся поздно. — Помнишь, я говорила про Вадима? — начинаю издалека, болтая в воздухе босой пяткой вперемешку с одиноко скучающим тапочком, которому хронически не хватает утерянной пары. — Это тот, что волейболом занимается? — Ага. Говорит, я ему нравлюсь. — И… — А помнишь, Арсения? С которым мы баннер рисовали. Папа ловит подтексты на подлёте. — О, нет. — О, да. — И я теперь не знаю, что делать. — А тебе-то самой из них кто нравится? — Ну-у-у… Тут такое дело… — виновато скалю зубки. Мол, я не специально. Оно само получилось. — О, нет. — О, да. Наверное. Я просто пока не могу понять, что там конкретно во мне бурлит. А то что что-то бурлит — это однозначно, хоть и очевидно, что преждевременно говорить о какой-либо влюблённости. Правда я прежде и не испытала её, так что откуда мне знать, в чём она и каким образом проявляется? Одно знаю наверняка — мне безусловно приятно внимание обоих парней. Оба они мне симпатичны и оба небезразличны. Каждый по своему, но кто в какой степени… на этот вопрос я пока затрудняюсь делать громкие выводы. — Может, не надо? Давай я тебе лучше щенка куплю? — предлагают мне с надеждой. — Папа! — Что? А вдруг прокатит, — задумчиво чешет затылок тот. — Ну что я могу сказать: сложно. Очень сложно. Блеск. — Спасибо, папулечка, — насмешливо хлопаю его по коленке. — Твой опыт и накопленная годами мудрость безгранична. — Слушай, я ж с таким не сталкивался. Мне, слава богу, два мальчика одновременно никогда не нравились, — подтягивает он меня к себе, приобнимая. — Зато одно знаю точно: ты никому ничего не должна. Поэтому не торопись принимать решение и позволь сердцу самому выбирать. Даже если на это уйдет время. Надеюсь много времени… Дочь, — призадумавшись, добавляет он. — Нам стоит сразу провести беседу про половое воспитание и средства контрацепции или можно ещё подождать? С хохотом утыкаюсь носом ему в джинсы. — Не нада-а-а. Я всё уже и так знаю.