— Не поняла, — моментально меняясь в лице, обижается подруга. — Шикарное скажу тебе признание, подруга. Я тут, значит, с ней по библиотекам шарюсь, по раздевалкам, помогаю вычислить этого… ммм… — поспешно зажимаю ей рот. Нечего мне тут козырями сыпать. — Всё-всё-всё, — шикаю я. — Признала неправоту и готова исправиться. Только молчи. — То то же, — обретая обратно право голоса довольно упирает руки в бока та. — Короче, завтра после уроков встречаемся у входа и прямым рейсом чешем наблюдать эпичные баталии компьютерной графики, — это уже больше для Арсения озвучивается. На что тот кивает, давая понять, что принял к сведению. — Где баталии? Я тоже хочу заценить, — ещё один нарисовался. Стою спиной ко входу, так что появление Вадика пропускаю. — О, очень миленько, — замечает он баннер, который все ещё держат полураскрытым. — Ринка, девчонка на тебя похожа. — Вовсе нет, — не соглашаюсь, но повнимательнее присматриваюсь к рисунку. Ну блондинка, да. Глаза тоже голубые. А так вроде бы и всё. — Так что за эпичные баталии? — напоминает Чернышевский. — Мы про кинцо новое, — Рита перенимает пальму первенства в беседе пока я упорно продолжаю искать в портрете сходства. — По комиксу которое. — А, да. Видел рекламу. — Ну вот мы завтра и собираемся глянуть. — А пошли с нами? — без объявления войны вдруг предлагает Ян. Моментально забываю о плакате, вытаращивая из орбит зеньки. Какого он творит? Пинок под зад давать поздно. Слово не воробей, из обреза не застрелишь. Предложение мало того, что произнесено вслух, так ещё и встречено с азартом. — Да запросто! — охотно соглашается Вадим, наверняка слыша моё тихое скуление. Иначе бы не поглядывал с такой хитрой моськой в мою сторону. — Круть! — Миронов доволен как нашкодивший котяра. Подставил и радуется. — Чем больше, тем веселее. Разорвём кинотеатр к чёртовой матери. А после можно потрескать чё-нибудь. Рина как раз торчит нам Макдак. — Я за любой кипиш. Просто назовите место и время, — меня ободряюще приобнимают за плечи. Видимо, слишком уж опешивший видок. Просто, это ведь… свидание, верно? Да, не тет-а-тет, но всё же… — Не бойся. Приставать не буду. Честное слово. Блин. Да что ж у всех такая охота меня потрогать? — Уже пристаёшь, — выскальзываю на свободу с острым чувством дежавю. Где-то это уже явно было. Спасибо Арсению, хотя бы он уважает моё личное пространство и не лезет с обжимашками. Хех. С обжимашками к нему лезу я сама… но там-то по делу. — Не-не-не, — успокаивает меня Чернышевский. — Это называется "прилив нежности". Пристаю я по-другому, — шумная толпа вваливается в зал, шурша пакетами и куртками. — Ну всё. Гоу репетировать. Быстро прогоним мой материал, станцуем и помчу я на тренировку. Тренер и так не в восторге от моих опозданий. Кстати, с пацанами я договорился. С тебя осталось сварганить им выступление, — его окликает один из парней, подзывая к себе и Вадик, извинившись, отчаливает в другую часть зала. — Я тоже пошёл. Здесь мне делать больше нечего, — Арсений тоже заторопился. Неужели его настолько не радует столпотворение? Комкано прощаюсь с ним, слишком занятая мысленным удушением лучшего друга. — Ты что творишь? — Рита на доли секунды опережает мой следующий вопрос. — Зафига Черныша позвал?? — Ну а чё? Прикольно же будет, — пятясь от летящего ему чётко под ребра локтя коварно лыбится тот. — Прям предвкушаю зрелище: Ринок и два её ухажёра. Баттл сезона. Может твоего брата тоже позовём? Выбьем страйк одним ударом? — Ща я тебе мозги одним ударом выбью, — для убедительности подруга смачно замахивается, но заливисто смеющийся дурень успевает дать дёру, спасая слетающие с ушей очки. Наблюдаю за носящимися по залу друзьями отстранённо, пожёвывая нижнюю губу и уже накручивая благодаря богатому воображению картинки завтрашней "развлекухи". Не то, чтобы я прям была против присутствия Чернышевского. Даже, наверное, слегка так "за", процентов на шестьдесят, но… Не знаю. С другой стороны, а почему нет? Он классный. Милый. Вежливый. Не скучный. И я ему нравлюсь. Как и он мне… кажется. Короче, нормально всё будет. Если что, буду держать ситуацию под контролем. — Плакат не помните, бестолочи! — с плохим предчувствием наблюдаю за тем, как многочасовые усилия Арсения превращаются в импровизированную дубинку, мечтающую приложиться по взъерошенной макушке Яна. Ноль внимания. По-моему, меня даже не услышали. Делать нечего — спешу наперерез, чтобы отобрать сокровище. Я так-то реально торчу "спасибо" за него. И, думается, даже знаю какое. Есть одна идейка. Правда для этого придётся клянчить деньги у папы. И на обещанный моим "соучастникам" мак. Глава 9. Один. Два? Три??? Кино — это чудесно. Динамичный боевичок, приправленный юмором — то, что доктор прописал, НО… Но только не когда ты зажата в капкане на два с половиной часа. Справа Арсений, слева Вадик. Рита с Яном сидят на ряд выше, билетов по соседству не оказалось, и я всё кино слышу позади их тихое ржание и перешёптывания. Причём не относящиеся никак к самому фильму. Заразы. Убила бы. Нет. Не скажу, что прям напряг-напряг. Никакого давления, всё тихо-мирно, но напряжение всё равно сковывает. Меня. Остальным-то, как понимаю, вполне норм. Мои мальчики такие сосредоточенные, так внимательно вникают в сценарий. Мои. Мальчики. Мда. Это я уже что-то заговариваюсь. Короче, у них всё хорошо. Одна я мельтешащую картинку на экране вроде бы и вижу, вот только её смысл благополучно ускользает в невиданные дали. Что там происходит, кто кого недолюбливает, кто с кем сражается. Вообще по нулям. Посмотрела и нифига не запомнила. Даже когда пошёл чёрный экран с ползающими надписями и, дождавшись в практически опустевшем зале сцены против титров, я продолжаю висеть где-то на своей волне. Думаю. Размышляю. Выжидаю. Туплю. Вытекаем на свободу из мрачного зала, разминая затёкшие спины. Ритка сразу мчит в туалет. Кто б сомневался. Выдула "эльковский" стакан колы. Странно, что вообще дотерпела до финала. Ждём её у эскалатора, с куртками наперевес и рюкзаками. Мальчики активно обсуждают фильм, я просто слушаю, чтобы хотя бы в общих чертах понять — за что, собственно, деньги были уплачены. Дожидаемся зассыху и спускаемся вниз, к разбросанным по всему этажу кафешкам. Заказываем, находим свободный столик. Всё вроде бы складно и дружно, а меня всё равно не отпускает ощущение, что что-то будет. Что-то по мою душу. То, что изменит привычный и спокойный порядок вещей. Ни у кого такого не бывало прежде? — Фего не ефь? — с набитым ртом спрашивает у меня подруга, с жадностью вгрызаясь в обещанный мной ей Бигмак. — Не знаю. Аппетита нет, — реально нет. Больше играюсь с картошкой фри, чем ем её. — На хоть морожку съешь. Всё равно растает, — Ян продвигает поближе карамельный Макфлури, который и так уже больше походит на молочный коктейль. Спокойно из трубочки можно пить. Ковыряюсь ложкой в белой массе, тайком разглядывая Арсения и Вадика. Общаются. Очень даже активно и по приятельски. Впрочем, они же столько лет в одном классе проучились, чего бы им не общаться? Это у меня робость какая-то дурацкая. Весь день как вафля пожёванная. Ни бе, ни ме. Не знаю. Меня в последние дни всё чаще так накрывает. Причём либо в присутствии Чернышевского, либо Андрея. Робость, неловкость, смущение. С Шевченко вроде ничего, но сейчас тоже чушь какая-то творится. Ради собственного успокоения списываю всё не на то, что я растяпа закомплексованная, а на то, что меня никак не отпускает "N". Это как наваждение. Надоедливая песенка, что прилипла к сознанию и упрямо отказывается уходить, сколько ты её не напевай. В данный же момент радио в голове словно на полную громкость включили. Ведь один из тех парней, что сидят напротив меня, могут оказаться тем самым анонимным собеседником, которого я ищу. Если это кто-то из них, то кто? Два блондина. Оба голубоглазых, но на этом сходства между ними заканчиваются. Один — уверенный в себе, красивый, улыбчивый, любящий шутить. Другой — молчаливый, вдумчивый, умный и не менее симпатичный. Такие разные по типажу и такие непохожие друг на друга по содержанию. Вот чисто на вскидку даже не прикинешь: кто. Арсений? Да, он любит читать и с его нежеланием находиться в социуме, вариант переписки на расстоянии очень даже возможен. С другой стороны, Вадим. Он как бы тоже далеко не глупый, железный хорошист по всем предметам. Общительный. Ему уж точно зашифровать свой номер ничего не стоило. Типа прикола ради. Номер телефона. Телефон. Кстати… — Ринка, ты чего-то напряглась, — слишком долго смотрю в одну точку и от Чернышевского это не ускользает. — Всё нормально? Наверное. Не знаю. Есть у меня шальная мыслишка. — Мальчики, — оживаю, возвращая себе привычную решительность. Когда дело не касается потенциальных амурных дел, моё шило с готовностью переключается в режим "on". — Все знают, что я малость того, так что не сочтите чудачкой: можно попросить ваши телефоны? На одну минуту. — Чего уж скромничать, совсем не малость, — Арсений, не задавая лишних вопросов, послушно достаёт свой смартфон и протягивает мне. — Пароль: 8439. Набираю нужный код. Дисплей отображает рабочий стол с аниме картинкой на заставке и кучу ярлыков с приложениями, но это всё мне без надобности. Сразу лезу в настройки и ищу учётную запись. Сим-карта одна. Номер тот же, что он мне давал. Ничего. Понятно, что шанс был изначально невелик, но вдруг. — Спасибо, — возвращаю гаджет владельцу и вопросительно смотрю на Вадика. А тут посложнее. — Прости. Не дам, — извиняюще пожимает плечами он. Однако. Многозначительно переглядываемся с Риткой. — Что так? — подозрительно интересуется она, даже забывает об выпадающей из бургера капусте. — У Черныша есть секретики? — Секретики есть у всех, — резонно замечает тот. — Ну всё. Теперь я ещё больше заинтересовала. А может ты… — Рит, не надо, — торможу подругу, пока она не начала перегибать палку. — Не хочет, значит не хочет. А для меня галочка в невидимом блокнотике. Каждый имеет право на политику конфиденциальности. Но отказ автоматически выставляет ряд вопросов и уже с готовностью выстраивает дедуктивную цепочку. Теперь к Вадику надо присматриваться особенно внимательнее. Хотя и Арсений по-прежнему остаётся под вопросом. Отсутствие доказательств не снимает с него подозрений. Ладно. Попытались, не вышло. Аккуратно соскакиваю с щепетильного вопроса, переключаясь на нейтральную тему. А то за столом уже начинают сгущаться тучи. А я так не хочу. Слово за слово и вроде бы выруливаем обратно, в зону комфортного и очень даже приятного времяпрепровождения. Несмотря на мои внутричерепномозговые тараканьи разборки. Доедаем, ещё сидим какое-то время просто так, общаясь, и потихоньку собираемся выдвигаться в сторону дома, правда на улице возникает новая дилемма. Рита предлагает Шевченко поехать с ним на такси, всё равно в один район, но тот отказывается. С Яном нам так и так по пути, Вадик же живет не очень далеко от нас, но всё же в противоположной стороне. Всё бы ничего, но видно невооружённым глазом, что меня хотят проводить. Оба. От чего Миронов стоит в сторонке и откровенно угорает. Мартышка хохочущая. Задолбал вечно ржать. Ему-то, разумеется, смешно, а мне что делать? И обижать никого не хочется, но двое провожатых за один раз — не жирно ли мне будет? Пока решаем, Рита снова уматывает в туалет, на дорожку. Арсений в какой-то момент тоже откалывается, но обещает скоро вернуться. Остаёмся втроём, но ненадолго. У Яна очень не вовремя включается тактичность, сподвигающая его сбежать обратно в ТЦ под предлогом: ща, один момент, хотел глянуть в магазине новую стрелялку. Именно под предлогом, я то видела его танцующие фаланги за спиной Чернышевского. Красноречивей пантомимы не придумаешь. Мысль коротка, но ясна: типа, давайте-давайте. Пока есть возможность пообщайтесь наедине. Блин. Очаровательно. Опять подстава. Стоим у входа, разглядывая рекламные афиши и невольно нюхая малоприятный табачный дым, долетающий из курилки за углом. — Не обиделась? — спрашивает Вадик. — На что? — На то, что не дал телефон. — Нет, конечно. Это же личная вещь. Прости, что попросила. Это было невежливо. — Вовсе нет, — мне протягивают айфон, предварительно сняв блокировку отпечатком пальца. — Просто не хотел, чтобы другие видели. Чтобы увидели, что? Озадаченно опускаю глаза и… Ооо… Вижу своё фото на обоях. Одно из последних, выложенных в инсту. Рот сам открывается, но ни звука не пророняется. Вернее только разве что маловразумительные звуки и вылетают. Ни несущие никакой смысловой значимости.