— Потрудитесь объяснить! — суровые очи классухи разят без пощады и правых, и виноватых, поэтому свидетели тихонько линяют. В ближайшем радиусе остаются самые любопытные. — Ммм… Мы упали, — поджимая губы, одёргивает на себе задравшуюся толстовку Вадик. Особо сильно напуганным что-то он не выглядит. — Оба? — Нет. Я упал, — подхватывает Арсений, подтирая подбородок в алых разводах. — Вадим хотел помочь, но споткнулся… И тоже упал. — Ага, — соглашается Чернышевский. — Неуклюже вышло. Ясное дело, учитель не настолько глупа. Неложно сложить два и два, особенно когда она замечает рядом меня. Прошло ещё слишком мало времени, чтобы она вдруг резко запамятовала нашу последнюю беседу. — За мной, — с тяжёлым вздохом велит мальчикам она. На её лице так и читается: ох, уж эти дела сердечные. — Повторите свою историю Валентине Михайловной, легенду только поработайте тщательнее. А то посыпетесь на мелочах. И смотрите, опять не упадите по дороге. А вы чего толпитесь? — это уже прилетает зевакам. — Шагом марш по палаткам. И чтоб не шарились по территории, ясно? Из лагеря ни ногой. Отбой ровно в десять. — Школьные годы чудесные. Как приятно снова вернуться в концлагерь, — хмыкает Андрей, наблюдая как все, пусть и с неохотой, но подчиняются, хаотичным гуськом выдвигаясь за преподом. — Тебе, смотрю, так весело, — удручённо гляжу вслед удаляющимся спинам Вадика и Арсения. Мда. Вот это я наломала, конечно, дров. Уже с макушкой в них зарылась, одни ноздри торчат. Пора заканчивать, пока окончательно не засыпало. — А чё, горевать что ль? Ну выпустили пар, парниши, с кем не бывает? Это даже полезно. Язвительно кривлюсь. — Ты так считаешь? — Да расслабься, мелкая. Это нормальное явление. Я бы на твоём месте разочаровался, не дойди до этого. А то как же. Юность, кровь горячая, ревность должна бить через край. — А у тебя что, не бьёт? — игнорирую "мелкую", хотя ведь просила так не звать. Юность. Нашёлся тоже, старикан. Так рассуждает, будто не на три года старше, а на тринадцать. — Бьёт, но неужели я буду устраивать разборки со школотой? — резонно замечает Долгорукий, с огорчением роясь по карманам и понимая, что семки закончились. Вот это его действительно печалит, да. — Тем более на ровном месте. Со школотой? Я у него, как понимаю, тоже в эту группу вхожу? Отрадно слышать. — То есть, для тебя это всё ерунда? Ничего особенного? — Если ты не пускала никого себе в трусы, да. Не пускала же? — заливаюсь румянцем от подобной прямолинейности. А Андрею норм. Он как ни в чём не бывало закидывает свою культяпку мне на плечо. — Судя по тому как покраснела, нет. Ринуль, я ж всё понимаю. Тебя сейчас штормит как после жёсткой попойки. Поверь, я знаю, о чём говорю, у меня всякие отходняки бывали. Ты в сомнениях и это естественно, тут играет роль возраст и отсутствие опыта. Поэтому я могу пока закрыть глаза на маленькие девичьи слабости. Важно, чтоб эти слабости не переходили черту дозволенного. Вы поглядите только какая очаровательно небрежная снисходительность. — Милостивый государь, право, ваша доброта не знает границ, — саркастично фыркаю. В реверансе что ль упасть? — О, не смущайте, госпожа, — миролюбиво отмахивается тот, прекрасно улавливая иронию и отвечая тем же. — Имейте в виду, я падок на лесть. — Лесть? Извольте. Всё ведь исключительно от чистого сердца. Смиренно преклоняю голову пред вашей мудростью. — Да какая там мудрость, скажешь тоже, — Долгорукий заканчивает ёрничать, прекращая бесплатную театральную лавочку. — Просто что-то типа личных принципов. — Безмерно рада с ними познакомиться. Передайте им мои самые искренние пожелания. — Обязательно. Слушай, как насчёт реванша? — В смысле? — Ну прошлую ночь ты провела с одним. Эту предлагаю провести со мной. Сравнить, так сказать, впечатления. Меня аж всю передёргивает. Фу. Почему с его стороны это прозвучало слишком уж похабно? — Прости, но на эту ночь у меня другие планы. — Какие? — Побыть одной, — хмуро скидываю его руку с себя и ухожу вперёд, заканчивая беседу. Господи, дай мне сил дождаться утра и свалить уже из этого дурдома. Это свежий воздух на всех как-то по идиотски действует? Чтобы не искушать судьбу сразу сваливаю в палатку и не показываю носа наружу. Ну его. И так целый день местной "звездой" проходила, а теперь со всех сторон не избежать новых шушуканий по поводу драки. Нет. Пошли все в чёртовым гномикам. Пускай мальчики сами выкручиваются. Хорошо, на телефоне висят давно скаченные электронные книги. Не худший вариант отвлечься. Буквы, конечно, то и дело разбегаются, прихватив с собой логику и здравый смысл, но я упорно сметаю всё обратно в кучу и читают абзац столько раз, сколько требуется, чтобы вникнуть в сюжет. Отличное снотворное, кстати. С таким подходом отяжелевшие веки слипаются уже к странице двадцатой. Уже лежу в полудрёмном состоянии, рискуя уронить из ослабевших пальцев смартфон себе на нос, когда резко выныриваю обратно, реагируя на шорох вернувшейся Риты. Явилась, гулёна. Только какая-то не такая. Выхватываю слабой подсветкой экрана сосредоточенное конопатое личико. — Ты где затерялась, Красная Шапочка? Бабушке пирожки носила? — Почти. С серым волком тусу на опушке леса устроила. Слушай, — почёсывая сломанным ногтем с кантиком походной грязи висок, подруга озадаченно роняет свой зад на соседний спальник. — Тебе не кажется, что Ян какой-то не такой? Оу. Всё. Сна как не бывало. — Какой не такой? — Не знаю. Но не такой… Будешь смеяться, но, кажется, он ко мне только что клеился… Глава 17. Дружба = любовь? — Ммм… — что-то я слегка в ступоре. Не потому что приофигела, хотя приофигела, а потому что не знаю, как лучше отреагировать. Я же как бы не в курсе. Ритка интерпретирует всё по своему. — Вот и я в шоке. Ладно. Зайдём с другого бока. — А что, собственно, случилось-то? С чего такие выводы? — Может с того, что он меня поцеловал? Изумлённо ойкаю, роняя телефон и погружая нас в мягкий полумрак. Неожиданно. — Так, — нашариваю смартфон, включаю фонарик и ставлю его так, чтобы подругу было видно. Правда она теперь такую тень стрёмную отбрасывает на брезент палатки, будто с той стороны нас подслушивают. — Коротко явно не получится. Давай в подробностях. С самого начала. — Да ну я сама пока не догнала, что да как… — Ритка на эмоциях взъерошивает распущенные волосы и только тогда я убеждаюсь что да, это просто тень. — Мы гуляли. Я припрягла его меня пофоткать. Пофоткались, побродили. Мои мозоли опять о себе напомнили — решили присесть. Там как раз смс от Кольки пришло, ну того, с допов, ну и зацепились языки. Миронов запел очередную балладу про то, что я выбираю не тех и не то. Что надо быть менее ветренной и не распыляться на каждого встречного, и прочие бла-бла. Я психанула, обидно же. Наорала на него: мол, нефиг лезть в мою личную жизнь, я тебе не паблик в ВК, негатив выплёскивать. Он назвал меня дурой… поцеловал и дал дёру. Натурально, просто взял и свалил. Уже не ойкаю. Теперь просто икаю. Во даёт. Янчик явно того… не выдержал. — В смысле, поцеловал? Прям поцеловал? Куда поцеловал? — вопрос, возможно, и глупый, но я должна понимать масштабы трагедии. — Под хвостик, — пфыкает насмешливо. — В губы, конечно! А, ну естественно. В щёчки "по-детски" — это ж только моя тема. Марго у нас в щёчки перестала целоваться ещё года три назад. — Мда-а-а… — протяжно тяну. — И что ты по этому поводу думаешь? Говорю как бывалый психолог. — По какому? Мне для начала надо хоть понять, как это расценивать. Ууу. Как всё сложно. — А разве не очевидно? — Очевидно, что? — Что просто так обычно не целуют… — намекаю издалека. Ооочень издалека. — Ну… может он на солнышке перегрелся? Весна, птички поют, романтика в воздухе витает. Все вокруг милуются, вот у него и переклинило? Мда. Вот где не надо, Ритка соображает стремительней истребителя… — Ты не Долгорукая. Ты Долгодумная, — с обречённым вздохом шлёпаю ладонью по лбу. — Это же и ёжику понятно. Или ему с транспарантом надо выйти на улицу? — А транспарант зачем? — Потому иначе до тебя, видимо, не допендрит. — ??? — Нравишься ты ему!!! — вырывается из меня в сердцах. Хм. Ну вот. Издалека не получилось. Ритка ошарашенно моргает, пробуя на вкус информацию.