— Да ну не. — Да ну да. — Да не… Вряд ли. — Отвечаю. Подруга отрицательно мотает головой. Я в ответ киваю. Задумчивое мычание ознаменовывает, что меня услышали. — Точно уверена? — Поверь, это единственное, в чём я сейчас уверена, — заверяю её. В своей личной жизни помойку разгрести не могу, так хоть другим помогу. — С чего бы вдруг? — подозрительно щурятся, начиная потихоньку соображать. — Так, стоп. Подружка, ты явно что-то не договариваешь. Ну говорю ж, где не надо эта "Миссис я всё разнюхаю и на зубок попробую" быстренько дедукцию подключает. — Да где ж недоговариваю? Прям текстом уже заявляю, — развожу руками. — Вот именно. Ты знаешь что-то, чего не знаю я? Ну… уже ж не секрет, верно? — Возможно… — Ри-и-ина. — Ну… возможно, чисто гипотетически, Ян сам сказал мне об этом… — ЧТО? — аж подскакивают на месте. — КОГДА? И ты всё это время молчала??? Хороша подруга. — Да я сама только на днях узнала. Очень слёзно попросили не афишировать… — Ппц… — Ритулик в шоке. — Какие дивные открытия на сон грядущий… И что мне делать? — Как самопровозглашённое профессиональное динамо, скажу со своей колокольни: порой лучше не форсировать события. Просто подождать. Авось само как-нибудь утрамбуется. — Ха. Зная меня, ты наивно полагаешь, что я способна просто ждать? Естественно, нет. Кто-кто, а этот моторчик на одном месте не умеет сидеть. До неё пускай доходит с опозданием, зато подруга никогда не боится действовать. Я ещё удивлена, что она до сих пор со мной, а не летит в палатку Миронова. Видать сильно новость её огорошила. — Ну… я могу лишь посоветовать. Дальше дело за тобой, — боже, я такая скучная. Прям как папа говорю. — Мда-а-а… И давно… он… того? — С Нового Года где-то. Рита подвисает похлеще древней винды… а затем резко отвисает. — Я ПОНЯЛА! — звонким хлопком по коленке оглушает она палатку, что та аж содрогается. — А я-то думаю, чего он… — Ты куда? — окликаю её, уже подскочившую с места. — Поговорить. Ща перетрём и всё порешаем. Вернее, сначала очкарик получит по своим диоптриям за то, что водил меня столько за нос, а потом порешаем. Ну я же говорю. Это талант — не мучиться в разногласиях и сразу рваться в бой. — Завидую я тебе, — вырывается из меня уныло. Ну ёлки ж палки. Я ведь никогда не была трусихой, спокойно без масла могла пролезть в любую щель, но едва дело коснулось всех этих тупых любовных многоугольников превратилась в жуткую трусиху. Не хочу так. Мне так не нравится. Хочу как Рита. Переть напролом вопреки сомнениям. — Эй, ты чего раскисла-то? — замирают на карачках, успевая лишь частично вылезти наружу. — Да забыли уже все про ваши шуры-муры. Хочешь, голышком пробегусь по поляне? Судачить будут уже обо мне. Ха. — Звучит заманчиво, но сомневаюсь, что твоё неглиже перекроет видосы с дракой, которые завтра будут плавать по всем чатам. Если уже не плавают у самых шустрых, сумевших надыбать связь с космосом. — С какой дракой? — не поняла Рита. А, ну да. Она ж ещё не в курсе. Что ж, настаёт моя очередь поделиться последними новостями, от которых разборки с Яном откладываются до лучших времён. Подружка ползком разворачивается и возвращается на место, смешно виляя попой. — Мда… — озабоченно прицыкивают, подобно кошечке пристраиваясь обратно на спальнике. — Вот те мыльная драма без рекламы. Натворили они, конечно, делов. Все трое отличились. — Полюбовалась звёздами, блин. — Ну… согласись, момент реально щекотливый. — Да уж догадываюсь. — И если ты говоришь, что Вадик заверил, что всё типа ок, не верь. Чушь. Ни одному парню не будет приятно услышать, что девушка шариться с кем-то другим по ночам. Ты бы видела Андрюху утром. Отвечаю, я боялась, что он стартанёт к вам исполнять роль Отелло с летальным исходом. Так что с ним как раз всё очевидно. Самолюбие уязвлено, вот словесный понос и попёр. Да и в принципе братик не особо фильтрует речь. При родителях спокойно матюкается. Это он при тебе прям видно, что старался быть весь из себя хорошим. Я ещё удивлена, что так долго продержался. А тут сильно, видать, его задело. — Класс, что могу сказать, — печально поджимаю губы. — Не, ну я и так понимала, что Андрей иного поля ягода, так что это не новость. Тут больше дело в том, что осадок остался от его слов. Пусть он, быть может, и вкладывал в них более лайтовый посыл. В любом случае ситуация выходит мерзкая и дурно пахнущая. — Не отрицаю, но нельзя ж прятаться, — резонно замечает Рита. — Это пусть они прячутся, а то сидят у костра, сладко воркуют меж собой. Пока ты тут тухнешь и накручиваешь проблемы, которых нет. — Кто сидит? — а вот сейчас напрягаюсь. — Все трое? — Не. Двое. Сенька куда-то свалил, а спортивные мальчики девчонок развлекают. Что-то в уши лили из своих куллстори когда я проходила мимо. Офигеть. Нет. Ну офигеть же!!! Нормально, а??? Меня, значит, дорвавшимся после месячной голодовки людоедом грызёт чувство вины, а им там расчудесно развлекается!!! Ладно Андрей, чёрт бы с ним, ляпнул и ляпнул, но Вадик мог бы хотя бы попытаться если не извиниться, то объясниться за драку. Я на полном серьёзе жду от него этого весь вечер, а он и не чешется… — Знаешь, что!? — теперь уже подрываюсь с лежанки я, застёгивая куртку до горловины. — А пошли лесом эти самовлюблённые клоуны. Воркуют, вот пускай и воркуют. Хоть друг с дружкой встречаться начинают, достали. Я лично пошла ужинать. Только голодом себя морить не хватает из-за каких-то нарциссов. Если у них всё так дивно, то чего я запариваюсь? — Ну наконец-то! Узнаю свою девочку, — довольной мартовской кошечкой мурлычит Рита, выпархивая следом за мной на улицу. — По такому поводу я даже перенесу режим полоскания мозгов Яна на завтра. Пусть помаринуется. Хуже точно не будет. И я пока подумаю, что с ним делать дальше. Чувствую как стремительно сдувается шарик моей и без того шаткой уверенности, едва подходим к общему "очагу". Все так смотрят. Ждут, что я позову мальчиков тет-а-тет? Не дождутся. Усаживаемся с Риткой на свободное место и набираем себе ужин богов: запечённую в костре картошку и овощную нарезку. Оставили самое вкусное на десерт, так сказать. Потому что завтра нас будет ждать гадкая овсянка на воде, чтоб силёнок набраться, и гоу ту хом в родные пенаты. Притворяться, что всё расчудесно оказывается не так-то просто, но вроде получается. Сидим, жуём картошечку, пачкаемся золой, тихонько болтаем. В какой-то момент к нам подгребает Миронов. Держится бодренько. Садится рядышком и тоже делает вид, что ничего особенно не случилось. Класс. Нам бы с ним поступать в театральное. Зато Марго, хитрая лисица, прям в открытую его дразнит. То невидимую соринку с его плеча уберёт, то волосы ему назад зачешет, напоминая, что пора постричься. Тырит из его тарелки огурцы. И всё это с таким кокетливым видом, что куда б деваться. Не знаю, какие выводы она там сделала в своей буйной головушке, но здесь невооружённым взглядом угадывается флирт, а бедный Ян не понимает, как ему реагировать. Что касается моих "принцев", то я кожей чувствую на себе их взгляды, однако упрямо не реагирую. Пошли нафиг. Я дико зла, так что сейчас им лучше даже не пытаться со мной разговаривать. Пошлю далеко и велю без магнитика не возвращаться. Думаю, они улавливают негативные вибрации, потому что не лезут. Досиживаем до отбоя и по приказу классухи расходимся. Может на эмоциях, а может от усталости, но засыпаю я в этот раз быстро. Всего-то часик покрутилась в спальнике. И даже более-менее высыпаюсь. Наутро в воздухе царит "чемоданное" настроение. Завтракаем неохотно, с ещё большей неохотой сворачиваем лагерь. Палатка собирается тяжело, но помощь Андрея я из вредности не принимаю. И когда уже окончательно выдвигаемся в сторону деревни не даю ему нести почему-то потяжелевший рюкзак. Сама справлюсь, не надо мне подачек джентльменских. На энтузиазме к остановке причапываем удивительно быстро, дожидаемся знакомый автобус и вот уже загружаемся в практически пустую электричку. Сразу засовываю наушники в уши, показывая, что абонент недоступен, но музыку не включаю. Просто сижу, провожая взглядом удаляющуюся платформу. Пока, Кондуки. Мне понравилось у тебя в гостях, хоть выходные и вышли… сумбурными. Мягко скажем. Четыре часа пути в этот раз тянутся дольше, но вот объявляется наша станция. Выползаем и потихоньку разбредаемся на выходе из вокзала. За кем-то уже приехали родители, другие, разбившись на мини-группы, чешут к большой красной букве "М", третьи заказывают такси через приложение, потому что толкущиеся вокруг нас таксисты заламывают такой ценник, что овсяная каша просится наружу. Мы втроём ждём моего папу. Рита за это время успевает закупиться бургерами, так что удобно утрамбовываемся прямо на рюкзаках возле обочины и трескаем милую сердечку городскую отраву. Андрей пока не торопится потонуть с остальными в утробе метрополитена, заявив, что обязан проследить за нами. Он же, типа, ответственный за нашу безопасность. Вспомнил, блин. Хотя, конечно, понятно, что это чисто повод подзадержаться рядом со мной. Правда Долгорукий по-прежнему не рискует соваться под горячую руку, а то Вадик уже был отшит с утра с попыткой поговорить. Шиш с маргарином вам, уважаемый. Раньше надо было беседы беседовать, когда я готова была слушать. А теперь не а, не хочу. Сейчас Чернышевский давно исчез с горизонта, умотав с друзьями из команды в сторону подземки, а вот Арсений пока в зоне видимости. Но тоже ни разу так и не подошёл, что разочаровывает меня, наверное, больше прочего. Я же понимаю, более того — знаю уже наверняка из утренних сплетен, что не он зачинщик драки, а значит, по факту и не виновен ни в чём. Что ж, он не хочет, я и подавно. Нянчу гордыню ровно до того момента, пока за ним не приезжает старенький седан. Краем глаза наблюдаю как Арсений забрасывает рюкзак в багажник, но вместо того, чтобы сесть в машину направляется вдруг ко мне, молча протягивает сложенный альбомный лист и… вот теперь уже уходит окончательно. С трепетным волнением разворачиваю бумагу, но лишь когда машина скрывается из вида. — Любовное послание? — суёт мне через плечо любопытный нос Рита, спагеттиной засасывая лук из бургера. Ничего не отвечаю, целиком погружённая в разглядывание цветного рисунка на котором парень вопросительно протягивает руку девушке. Та словно бы замерла в нерешительности, думая, стоит ли притягивать ему ладонь в ответ. Если парень лишь намёками походит на самого Арсения, то в девушке отчётливо узнаю себя. Та же одежда, что на мне сейчас, волосы, схожие черты… Трогает даже не сам рисунок, хотя он бесподобен, сколько надпись внизу чёрным комиксным шрифтом: "I'm sorry".