– Как? Что именно тебе это удалось? – Предыстория в том, что в тринадцать лет мне поставили кондуктивное расстройство. – О, мне тоже! Лет в девять, по-моему. Андре кивнул. – Я об этом в то время особо не задумывался – в смысле, я был еще мал, – но потом кое-что почитал и в общем и целом пришел к выводу, что все это полная чушь. Мы просто жили в плохом месте – естественно, я выделывался. Как и мой брат, а я всегда делал то же самое, что и он. – В каком это смысле в «плохом месте»? – Чарльз подался вперед, и если не знать, что он на самом деле из себя представляет, вполне можно было бы принять его за сгорающего от любопытства и сопереживающего человека. Чарльз – просто мастер по части притворства, подумал Андре. Не то что Хлоя. Что же заставило его излиться, так подстегнуло к откровениям – обычная усталость или дело было в той ноше, которая наконец свалилась у него с плеч? – У меня внезапно умерла сестра. Действительно внезапно. Старшая, старше нас с братом. Даже было непохоже, чтобы она чем-то болела или еще чего. С ней просто случился приступ астмы. – И она умерла от приступа астмы? – Такое бывает, – произнес Андре дрогнувшим голосом. – Они вызвали «скорую», а та ехала целых сорок минут. – Чисто вашингтонская расторопность. – Добро пожаловать на Северо-Восток! В нашем районе всегда творилось чёрт-те что – квартирные кражи, иногда перестрелки… Но это оказалось совсем по-другому. Это словно всех сломало. Мой брат учился в той же школе, что и она в то время. Учился довольно неплохо, всерьез занимался спортом – спринт и бег с барьерами. Собирался поступать в колледж, но тут ему словно стало на все наплевать. В том числе и на школу. Он стал болтаться с теми, кого моя мама называет «плохой компанией». Иногда я присоединялся к ним. Иногда просто прогуливал. – И тебе в итоге поставили кондуктивное расстройство? Андре кивнул. – Не думаю, что оно у меня действительно было, честно говоря, но в результате это оказалось мне на руку. Когда мне было пятнадцать, я влип в серьезные неприятности. Несколько моих приятелей забрались к кому-то в дом – меня там с ними не было, но сразу после этого я развез их по домам на чьей-то машине, а потом их поймали. Меня осудили условно, пришлось перейти в спецшколу – типа коррекционную, для ребят с проблемами поведения, – и некоторые из них попадали в нее прямо из колонии для несовершеннолетних. – Андре покачал головой. – Да чуть ли не все. И тут меня как ударило. Я понял, что не хочу идти по их стопам. Это заставило меня осознать, как моим родителям приходится надрываться на работе, чтобы позаботиться о нас, что им и так несладко приходится, а тут еще и я со своими фокусами… Но школьный психолог как-то рассказал мне про эту программу в Адамсе, и это меня сразу заинтересовало. – Про доктора Уимена? Андре кивнул. – Я начал читать книжки по психологии. Большинству людей с кондуктивным расстройством в итоге ставят диссоциальное, а это в основе своей практически та же психопатия… И тут я подумал: эй, может, у меня получится заставить их думать, что это расстройство у меня и в самом деле есть? Я не ожидал, что у меня что-нибудь выйдет, но, когда это все-таки получилось, а мои родители случайно узнали, что меня бесплатно берут в универ, было уже поздно что-то менять. – Но как тебе удалось пройти все эти предварительные опросы и всю эту диагностическую фигню? – Чарльза эта история хитроумного обмана, похоже, только восхитила. Андре ощутил странный прилив гордости. – Хорошенько покопавшись в интернете. Большинство диагностических обследований основаны на твоей собственной самооценке. Я просто отвечал так, как я знал, должен был отвечать, основываясь на том, что вычитал в книгах и в Сети. – А как же телефонные опросы? – Я попросил брата и его подругу изобразить моих родителей. Чарльз издал короткий смешок. – Выходит, твои предки не в курсе? Андре неловко помотал головой. – Вообще-то нет. Я типа как сказал маме, что это такая специальная стипендия. И не успел опомниться, как я уже тут. Чарльз поднял свое пиво, словно для тоста. – Если не считать какого-то помешанного убийцы, очень неплохая сделка. – А что, это так бросается в глаза? – Не знаю. Уимен с Еленой, похоже, все-таки купились. – Обещаешь не говорить Хлое? – С какой это стати мне ей что-то говорить? И она по-любому слишком уж поглощена собственной персоной, чтобы сама это заметить. Андре с облечением перевел дух, но тут Чарльз улыбнулся, откинувшись на локтях на рояль, который протестующе блямкнул высоким и низким диссонансными аккордами. Его улыбка была чуть-чуть шире, чем требуется. – Ну да, какой мне толк выбалтывать какие-то твои личные секреты? Так вот к чему был весь этот разговор, догадался Андре. Предложение воспользоваться квартирой не имело никакого отношения к альтруизму – это был некий способ обрести власть. Информация – это власть. Все эти махинации не заботили Чарльза с личной точки зрения – вряд ли он сейчас прикидывал, как даже чисто смеху ради раскрутить Уимена на деньги, полученные тем в виде гранта. Но ему просто нравилось держать вожжи в собственных руках. «Не доверяй этим людям и на секунду!» – подумал Андре. 56 Понимаю, что мне стоит брать пример с Чарльза и проявлять побольше выдержки, но теперь, когда я наконец знаю, кто именно охотится за мной, хочу врезаться в эту гадину лоб в лоб, как перегруженная фура. Эмму следует воспринимать всерьез – эта девица либо обманом, либо физической силой заставила Келлена заглотить порцию дроби, еще одного человека зарезала и выпрыгнула из окна, прежде чем Андре успел ее заметить, а потом вломилась в дом Кристен. Она следила за мной в тот вечер, когда я убила Уилла, хотя я приняла все мыслимые меры предосторожности. Открываю «Инстаграм» на телефоне и захожу на страничку Шпильки52. Пишу в личку: «Надо поговорить». Неотрывно смотрю на экран, ожидая мгновенного ответа. Маленький зеленый кружок возле ее имени показывает, что она в сети. Чем дольше жду, тем сильней бешусь. Да кто она такая, чтобы не отвечать мне, когда она на связи?! Выжидаю десять секунд, а потом, отдуваясь на бегу, несусь в компьютерный класс в цокольном этаже Альбертсон-холла, в котором уже почти пусто. Всем известно, что самые шустрые компьютеры – в том недавно переоборудованном классе в библиотеке, но у того, что в Альбертсоне, есть дополнительное преимущество – у персонала там хватает глупости не ограничивать объем распечатываемых материалов. Открываю свою электронную почту и целиком распечатываю вордовский документ, который раздобыл Андре, – отстойную книгу Фиолы. Потом спешу обратно домой, ненадолго задержавшись в нашем огромном прямоугольном дворе, чтобы набить карманы землей с газона. К счастью, Джессика отсутствует, так что некому будет ныть по поводу срача, который я собираюсь устроить в общей комнате блока. Даю стопке распечатанных листов основательную трепку: комкаю бумагу, кое-где загибаю уголки – в общем, делаю все, чтобы состарить ее, пачкая и измазывая землей, проливаю на печатные строчки оставшуюся в чашке старую чайную заварку, оставив бурое пятно. Может, если держать эту кипу листов прямо перед глазами, и можно просечь, что состарена рукопись искусственно, но мне и не надо, чтобы все выглядело идеально – можно использовать фильтр для обработки картинок. Щелкаю на телефон титульный лист и отправляю фотку в личном сообщении Эмме. Потом нахожу страничку, на которой впервые появляется слово «близнецы» и отправляю ее точно таким же образом. «Ну что, теперь готова пообщаться, сука?» Таращусь на зеленый кружок. Нет ответа. Но тут наконец-то: «Ты понимаешь, что я собираюсь с тобой покончить?» «А ты понимаешь, что я собираюсь тебя раскрыть?» – тут же пишу в ответ. «Что это вообще такое? Это мне ни о чем не говорит». «Это из книги, которую писал Джон Фиола. Знаешь, аспирант Уимена в те времена, когда ТВОЙ ПАПАША убивал людей направо и налево». «Это его диссертация?» Вспоминаю про неизвестно куда девавшиеся экземпляры диссертации Фиолы. «Что ты сделала – спёрла все экземпляры из библиотеки и сожгла? А если б не ленилась, то знала бы, что он еще и книгу написал. И у меня есть ее единственный экземпляр». Насчет единственного, разумеется, не так, но мне нужно заставить ее думать, будто я настолько тупа, чтобы в этом признаться. «Предлагаю тебе сделку». «У тебя нет ничего, что мне нужно. Я все равно с тобой покончу. Хуже тебя никого нету. Твое маленькое барбекю полностью подтверждает то, что я уже про тебя думала». Лишь разеваю рот. Хочу спросить у нее, почему она не стуканула на меня в полицию, но, наверное, Эмма решила приберечь меня для себя, и я определенно не хочу признаваться ни в каких барбекю. «ЧЗХ? Ты вообще о чем? Сделка в следующем. Ты оставляешь меня в покое, или я раструблю на весь белый свет, что ты – дочка НДР. Желтая пресса тебе просто дверь вынесет!» «Ты ведь знаешь, что я могу просто убить тебя и забрать книгу, верно?» «Можешь рискнуть. Или заключаем пакт. Я не знаю, зачем ты убиваешь людей, да мне и насрать. Но ни до А., ни до Ч. тебе никак не добраться. Оба вооружены до зубов – у Ч. родичи просто свихнулись на оружии, и он нанял личную охрану. Я знаю, что тебе даже не войти в здание, где его квартира». «Лол МИШЕЛЬ!» «Лол. Ты уже добралась бы до них, если б могла. Но я могу преподнести тебе их на тарелочке». «???»