– Я и не поеду. Я отказался. Пенни опускает подбородок: – Отказался? – Я… просто я не могу оставить Уотфорд. Это же наш последний год. – Согласна… но ты правда отказался? – Сказал, что не хочу никуда ехать! Не хочу прятаться в ожидании, когда меня найдет Тоскливиус. На план это мало похоже. – И что сказал Маг? – Не слишком много. Я расстроился и начал… – Я так и знала! В твоей комнате будто костер разводили. О боже! Ты сорвался на Мага? – Нет. Я сдержался. – Серьезно? – Кажется, Пенни мои слова впечатлили. – Отличная работа, Саймон. – Думаю, я напугал его. – Меня бы это тоже испугало. – Пенни, я… – Что? – Ты считаешь, что он прав? – Я же сказала, что нет. – Я про другое… про то, что я представляю угрозу для Уотфорда. Угрозу для… – Я перевожу взгляд на стол первогодков. Все малыши отложили сэндвичи и принялись за огромные миски пудинга с вареньем. – Для всех. Пенни снова отщипывает от сэндвича: – Конечно нет. – Пенелопа! Она вздыхает: – Ты ведь утром сдержался, так? Когда ты причинял вред кому-то, кроме себя? – Дым и зеркала, Пенни! Мне список составить? Тогда начну с обезглавливания. А лучше – со вчерашнего дня! – Это же сражения, а они не в счет. – А мне кажется, как раз наоборот. Пенелопа снова скрещивает руки: – Это совсем разные вещи. – Да не в этом даже дело. Просто… я мишень, так ведь? Тоскливиус нападает на меня только в Уотфорде и нападает на Уотфорд, только когда здесь я. – Ты не виноват. – И что? – Ты ничего не можешь с этим поделать. – Могу. Я могу уехать. – Нет! – Пен, назови вескую причину. Трясущимися руками я намазываю масло на третью булочку с ветчиной и сыром. – Нет, Саймон, ты не можешь просто уехать. Не должен. Если ты мишень, то я рискую больше всех. А я провожу с тобой почти все время. – Да знаю я! – И посмотри на меня – я в порядке. – (Я так и делаю.) – Саймон, я в порядке! Даже Баз в порядке, а он просто прикован к тебе. – Мне кажется, ты приукрашиваешь. Вспомни все те случаи, когда чуть не погибла только потому, что была рядом со мной. Несколько месяцев назад Тоскливиус похитил меня, а заодно и тебя. – И слава Моргане! Пенелопа смотрит мне в глаза, и я стараюсь не отвернуться. Иногда я даже рад, что Пенни носит очки: взгляд у нее свирепый, так что преграда совсем не помешает. – Я отказал Магу, – повторяю я. – Хорошо. Не забывай напоминать ему об этом. – Бабуля! Наш разговор прерывает возглас маленькой девочки, и я автоматически шепчу формулу призыва меча. В дальнем конце столовой девчушка – со второго или третьего курса – бежит к мерцающей фигуре возле двери. – Ого… – пораженно вздыхает Пенни. Фигура то проявляется, то блекнет, как голограмма принцессы Леи. Когда девочка приближается к силуэту – пожилой женщине в белом брючном костюме, – та опускается на колени и встречает ее. Некоторое время они обнимаются, сидя в арочном проеме. Потом фигура полностью исчезает. Девочка встает, вся дрожа, а кто-то из ее друзей подбегает, прыгая вокруг. – Так классно! – говорит Пенелопа, потом поворачивается ко мне и видит меч. – Великие змеи, Саймон, спрячь его! Я не двигаюсь. – Что это было? – Ты не знаешь? – Пенелопа! – К ней пришел Гость. Повезло девчонке. – Что? – Я спрятал клинок. – Что еще за гость? – Саймон, поднимается Завеса. Ты должен знать. Мы проходили это по магической истории. Скорчив мину, я снова сажусь и пытаюсь понять, закончил ли я с обедом. – «И на двадцатом круге, – говорит Пенни, – на исходе года, когда день и ночь разделят трапезу в гармонии, тогда поднимется Завеса. Любой, кто свет в себе несет, способен будет пересечь границу, но лишь на время. Встречай их с радостью и верой, ведь их уста, хоть боле неживые, глаголят истину». Пенелопа изменила голос, как всегда делает, цитируя древние тексты. – Мне это не очень помогло, – говорю я. – Завеса поднимается, – повторяет Пенни. – Каждые двадцать лет усопшие могут общаться с живыми, если им есть что сказать. – А-а… – протянул я, – может, я и слышал об этом, но счел всего лишь мифом. – Спустя семь лет даже странно слышать от тебя такое. – Да откуда мне было знать? Нет ведь такой книги «Все магические штучки, которые правда существуют, и все, что только чушь собачья. Как ты и думал». – Ты единственный волшебник, не воспитанный среди магии. Никому, кроме тебя, такая книга не нужна. – Санта-Клауса не существует, а вот Зубная Фея – напротив. И как здесь разобраться! – Что ж, Завеса существует. Она сдерживает души мертвых. – Но сейчас она поднимается… – Я готов снова достать меч. – Близится осеннее равноденствие, когда день и ночь сравняются. Завеса станет тоньше, а потом поднимется – это что-то вроде тумана. Оттуда приходят люди, чтобы рассказать нам разные вещи. – Всем нам?