Я дрожу. Пенни это замечает: – Ты слишком исхудал. – Просто спортивный костюм так сидит. – Тогда переоденься. Сама Пенни уже облачилась в форму: серую плиссированную юбку и красный джемпер. – Идем, – говорит подруга, – время пить чай. Я снова улыбаюсь и спрыгиваю с постели, прихватив джинсы и фиолетовую толстовку с надписью «Уотфордский лакросс». В этой команде играет Агата. По пути в ванную мне нужно пройти мимо кровати База. Пенни вдруг берет меня за руку. – Здорово снова увидеть тебя, – шепотом говорит подруга. Я улыбаюсь. Опять. Из-за Пенни у меня уже скулы сводит. – Не устраивай сцен, – шепчу я в ответ. Глава 4 Пенелопа Он слишком худой. Слишком. А еще какой-то… потрепанный. После нескольких месяцев на уотфордских ростбифах Саймон всегда выглядит гораздо лучше. И йоркширского пудинга, чая, щедро сдобренного молоком, жирных сосисок, и сэндвичей, и лепешек с маслом. У Саймона широкие плечи и крупный нос, а когда он худеет, то кожа слишком сильно обтягивает скулы. Я привыкла видеть его таким худым – каждую осень одно и то же. Но в этот раз все совсем запущено. Кожа у Саймона потрескалась, глаза красные, веки опухли. Руки тоже красные, но когда он сжимает кулаки, то белеют костяшки. Даже улыбка у Саймона ужасная. Слишком широкая и алая для его лица. Я не в силах посмотреть ему в глаза. Когда Саймон приближается, я ловлю его за руку и облегченно выдыхаю, поскольку он не останавливается. Иначе я бы его не отпустила. Схватила бы в охапку, прижала к себе и заклинанием перенесла нас как можно дальше от Уотфорда. Мы бы вернулись, когда все закончится. А Маг, Питчи, Тоскливиус и все, кто пожелает, пусть воюют и дальше. Мы с Саймоном нашли бы себе квартиру в Анкоридже. Или Касабланке. Или Праге. Я бы читала и писала. Он бы спал и ел. И мы оба дожили бы до девятнадцати. Возможно, даже до двадцати. Я бы так и сделала. Забрала его. Вот только я верю, что он единственный способен здесь что-то изменить. Если бы я украла Саймона ради его безопасности… Вряд ли бы мы тогда вернулись в мир магов – его бы просто-напросто не стало. Глава 5 Саймон Встоловой мы практически одни. Пенелопа сидит на столе, поставив ноги на стул. Она обожает делать вид, что ей все безразлично. В другом конце столовой пьют чай с родителями младшие ученики, с первого и второго курсов. Я замечаю, как они бросают на меня взгляды – и дети, и взрослые. Через несколько недель малыши привыкнут к моему присутствию, а вот у родителей это единственный шанс посмотреть на меня. Большинство магов знают, кто я такой. Большинство из них знали о моем появлении, еще пока я сам обо всем этом ничего не знал. Есть пророчество, даже несколько: придет супермогущественный волшебник и все уладит. И явится тот, кто завершит нас, И явится тот, кто крах свой знаменует. Да будет править величайшая из сил всех И нам спасение принесет. Величайший Маг. Избранный. Сила всех сил. До сих пор странно осознавать, что этим парнем должен стать я. Но и отрицать этого я не могу. Никто, кроме меня, не владеет подобной силой. Я не всегда могу ее контролировать или направлять в нужное русло, но она есть. Когда я объявился в Уотфорде, люди уже, скорее всего, забыли о древних пророчествах. Или же гадали, не проворонили ли они появление Величайшего Мага. Может, он явился, а его никто не заметил. Но вряд ли кто мог представить себе, что Избранный придет из нормального мира – из посредственности. У нормалов никогда не рождались волшебники. Но со мной наверняка случилось именно это, поскольку маги не бросают своих отпрысков. Пенни говорит, что магических приютов попросту не существует. Магия слишком ценная штука. Ничего этого Маг не сказал, когда пришел забрать меня. Я не догадывался, что я первый нормал, обладающий магией, и самый могущественный волшебник, которого видел свет. А еще что множество волшебников – в особенности врагов Мага – считали меня просто выдумкой, своего рода политической уловкой. Одиннадцатилетним «трояном» в мешковатых джинсах и с бритой головой. Когда я впервые объявился в Уотфорде, некоторые Старинные Семьи пожелали, чтобы я по очереди нанес всем визит, познакомился с самыми влиятельными лицами, и они бы при личной встрече составили свое мнение обо мне. Так сказать, проверили резину на колесах. Но Маг этого не позволил. Он говорит, что большинство волшебников настолько погрязли в мелких интригах и борьбе за власть, что упускают из виду общую картину. «Саймон, – сказал он, – я не хочу, чтобы ты стал пешкой в чужой игре». Сейчас я благодарен за то, что он так защищал меня. Конечно, здорово узнать других волшебников и почувствовать себя частью общины, но у меня здесь появились свои друзья – мы подружились в самом юном возрасте, когда никого из них не волновало мое Великое Предназначение. Из-за своего звездного статуса я так или иначе обзавожусь друзьями в Уотфорде. Ни для кого не секрет, что рядом со мной все взрывается и искрится. Правда, пока ни один человек не пострадал – уже прогресс. Не обращая внимания на любопытные взгляды, я помогаю Пенелопе с чаем. Хотя мы посещаем элитный пансионат – с собственной часовней и крепостным рвом, в Уотфорде нет избалованных студентов. Мы сами прибираемся, а после четвертого курса и стираем. Нам разрешено использовать магию для повседневных нужд, но я обычно к ней не прибегаю. Повариха Притчард и ее помощники готовят еду, а остальные по очереди дежурят в столовой. На выходных – самообслуживание. Пенелопа приносит нам тарелку бутербродов с сыром и целую гору теплых лепешек, а я стремительно поглощаю полпачки масла. Кладу на лепешки большие куски масла, так что сверху оно тает, а внутри остается холодным. Пенни смотрит на меня с некоторым отвращением, но в то же время ясно, что она соскучилась. – Расскажи, как провела лето, – говорю я по ходу дела. – Хорошо. Серьезно. – Да? – Из моего рта вылетают крошки. – Мы с папой ездили в Чикаго. Он проводил исследования в лаборатории, а я и Мика помогали. – Она немного расслабляется, когда речь заходит про ее парня. – Мика потрясающе говорит по-испански. Он научил меня стольким новым заклинаниям – если я подучу язык, то смогу накладывать чары не хуже носителя. – Как у него дела? Пенелопа краснеет и откусывает сэндвич, не торопясь с ответом. Мы не виделись всего несколько месяцев, но она выглядит иначе. Более взрослой. В Уотфорде девочкам не обязательно носить юбки, но Пенелопа и Агата их обожают. Пенни носит плиссированные до колен, обычно с высокими гольфами в ромбы с расцветкой школы. А туфли у нее черные и с пряжками, как у Алисы в Стране чудес. Пенни всегда кажется младше своего возраста – вся такая пухленькая, круглолицая, с полноватыми ногами и ямочками на коленях. В форме она выглядит совсем девчонкой. И все же… за лето она изменилась. Теперь она больше похожа на женщину в одежде маленькой девочки. – У Мики все хорошо, – наконец отвечает она, заводя свои темные волосы за уши. – Так много времени вместе мы еще не проводили. – Значит, дрожь в коленках уже прошла?