* * * Глава первая Фэйрвью умирал. В прошлом это был процветающий городок, разбогатевший благодаря двум заводам ручного инструмента. Но теперь золотой век закончился. Об этом позаботилось массовое производство. Оба предприятия не смогли тягаться с новыми фабриками, которые открылись в соседних городах. К тому же милях в тридцати от Фэйрвью внезапно вырос Бентонвилль – современный город с пестрыми магазинами, аккуратными дешевыми домиками, шустрыми трамваями и витающим повсюду духом легкой наживы. Молодежь не задерживалась в Фэйрвью. Кто-то уезжал в Бентонвилль, кто-то еще дальше на север; некоторые даже в Нью-Йорк. Расторопные дельцы перебрались в Бентонвилль при первых признаках кризиса; менее предприимчивые остались сводить концы с концами. Убогие хижины, разбитые дороги, невзрачные товары в витринах – повсюду упадок. Отошедшие от дел бизнесмены, в прошлом – обеспеченные люди, доживали свои дни в благородной нищете, стараясь держаться вместе. Их вид вызывал жалость. А главное свидетельство краха – апатичные толпы безработных на перекрестках. Однако в городе еще тлела искорка жизни – все благодаря небрежности Филипа Хармана, который был царем и богом Фэйрвью, а потом перебрался на более тучные пастбища. Лет десять назад, на пике процветания, Харман учредил городскую газету, восьмистраничный еженедельник, задумав навязать горожанам свои политические, этические и религиозные взгляды. Но настоящая популярность пришла к «Клариону», только когда Харман уехал из города, передав бразды правления редактору Сэму Тренчу с наказом не сдаваться. Харман выделил некоторую сумму для ежемесячной поддержки «Клариона». Если бы он не забыл о существовании газеты, то через несколько лет наверняка прекратил бы выплаты. Но Харман был человеком безмерно богатым и безмерно же занятым, и «Кларион» продолжал существовать за его счет. Офис редакции был скромным, как и сама газета: три комнаты и приемная. В штате числились редактор Сэм Тренч, корреспондент Эл Барнс, трое не самых расторопных секретарей и Клэр Рассел. Клэр была главной движущей силой «Клариона», ключевым сотрудником редакции, звездой каждого номера. Только благодаря ее стараниям в газете теплилась жизнь. На работу ее пригласил сам Харман. Случись это тремя годами раньше, Клэр бы только рассмеялась в ответ – ведь тремя годами раньше она была ведущим журналистом «Канзас-Сити трибьюн». Карьера Клэр была незаурядной. В семнадцать лет девушка поступила на должность стенографистки в «Канзас-Сити геральд». Вскоре она проявила талант к написанию статей, но у редактора были свои соображения относительно того, чем должны заниматься женщины. Клэр это не смутило. Она перешла в «Трибьюн», где не без успеха вела колонку для женской аудитории. Клэр была трудолюбивой девушкой и довольно быстро заработала доброе имя. Вскоре она стала звездой журналистики и заняла место в редакционном отделе. Будущее казалось радужным. Клэр Рассел приводили в пример как блестящего, эталонного журналиста. Но потом она слишком увлеклась работой, совсем забыв об отдыхе. Непосильный труд, беспорядочное питание и ненормированный рабочий день подорвали ее здоровье. Клэр пришлось надолго уединиться в спальне, представляя интерес только для пожилого врача, который заходил проведать ее дважды в неделю. Вернувшись к работе, Клэр обнаружила, что огонь угас. Она уже не могла работать в нужном темпе и засиживаться допоздна. Редактор вызвал ее к себе и вежливо предложил поискать менее напряженную работу. Девушка не стала устраивать сцену – опыт подсказывал, что спорить бессмысленно. Клэр не раз видела, как журналисты сгорают на работе. Поэтому она собрала пожитки и отряхнула прах Канзас-Сити от ног своих. Филип Харман познакомился с Клэр в Бентонвилле и убедил ее поработать в «Кларионе». Он предложил половину от суммы, которую платили в «Канзас-Сити трибьюн», но это не стало неожиданностью. Ведь и Клэр, и «Кларион» переживали не лучшие времена. Девушка не раздумывала. Уже на следующей неделе она появилась в редакции. Вскоре тираж газеты вырос на две тысячи экземпляров. Клэр не без удовольствия вспоминала мрачные прогнозы Хармана – тот считал, что через пару лет «Кларион» придется закрыть. Впервые увидев Клэр, газетчики оживились. В Фэйрвью было не так много привлекательных девушек, а новая сотрудница оказалась еще и приятной в общении. Смуглая кожа, грива волнистых волос, шальной огонек в черных глазах, хладнокровие, чувство стиля – короче, высший класс. Сэм Тренч сразу привязался к Клэр. Редактор с первого взгляда понял: перед ним не тяжеловоз, а спортивная лошадка. Недаром Сэм всю жизнь крутился в газетном бизнесе. В дни процветания Тренч гордился и городом, и работой. Теперь же, состарившись и утратив иллюзии, он с грустью смотрел, как и город, и газета трещат по швам. Сэм терпеть не мог Бентонвилль, ненавидел его царьков-заправил и нуворишей. Этот город медленно, но верно стирал Фэйрвью с лица земли. Обратная сторона стремительного роста и богатства – падение нравов. Тренч знал, что Бентонвилль держится на взятках. Городские власти продвигали интересы игорного синдиката, а полиция выполняла приказы городских властей. В городе было несколько сотен букмекерских контор и казино. Почти в каждом заведении стояла пара-тройка «одноруких бандитов». Игорная лихорадка не щадила даже детей. Горожане сорили деньгами, а теневые воротилы не упускали возможности озолотиться. Капитаном синдиката был Тод Коррис. В его подчинении было двадцать бойцов – они держали игровые автоматы, крышевали богатеев и контролировали несколько букмекерских контор. Тренч понимал, что за Коррисом стоит серьезный босс. Никто не знал, где он живет и как выглядит. Известно было только имя: Вардис Спейд. Полиция была у Спейда на зарплате, чиновники имели долю с его дел, противников у него не было. Однажды Сэм Тренч написал колкую статью об игромании, но тираж номера перехватили и уничтожили парни Корриса. А сам Коррис позвонил в редакцию и сказал: – Не суйте нос в дела Бентонвилля – и вас не тронут. Напишете хоть строчку против нас – сожжем редакцию. Сэм хотел заверить его, что больше проблем не будет, но не успел сказать ни слова – Коррис повесил трубку. После этого случая редактор притих. Устроившись в «Кларион», Клэр хотела написать цикл статей об игорном бизнесе и его организаторах, но Сэм был непреклонен. В Бентонвилле кипела жизнь. Клэр и ее коллега Барнс частенько ездили туда за новостями и возвращались с горячим материалом. Редактор просматривал статьи и выбрасывал их в мусорную корзину. – Пожара захотели? – неизменно спрашивал он. Однако в конце концов репортеры «Клариона» добились своего. К тому же они сыграли важную роль в крахе синдиката. Но прежде чем занавес опустился, мирная жизнь сменилась волной насилия и чередой внезапных смертей. Все началось с Лорелли, подружки одного из воротил. Если бы не она, Гарри Дюк не заинтересовался бы Беллманом и его заведением. Если бы не Гарри Дюк, никто не узнал бы, что Тимсона убили. И если бы не случайно подслушанный разговор, Вардис Спейд до сих пор работал бы по-крупному. Кусочки пазла постепенно сложились в общую картину. И вот что удивительно: синдикат строили шесть лет, а чтобы разрушить его до основания, потребовалось три дня. И вот как начался первый. Глава вторая Жарким июньским днем Клэр пришлось сходить в мэрию. Нужно было узнать, как продвигается расчистка городских трущоб, – «Кларион» активно освещал эту тему. Вернувшись в редакцию, она обнаружила, что Барнс играет в крэпс с худощавым коротышкой. Взгляд у коротышки был жесткий, пронзительный. Девушку очень рассердило, что игроки расположились в ее кабинете. – Попрошу на выход. – Клэр сняла шляпку и распустила роскошные волосы. – У меня дела. – Ну, здравствуй, ангелочек. – Барнс взглянул на нее и накрыл кости ладонью. Его крупное лицо, похожее на резиновую маску, расплылось в неловкой улыбке. – Думал, ты не вернешься. Клэр без интереса посмотрела на второго игрока: – И друга своего забирай, Эл. Идите играть в другое место. – Слушай, ты знакома с Тимсоном? – торопливо спросил Барнс. – Тимми, это мисс Рассел. Та самая. Если повезет узнать ее получше, увидишь – отличная девчонка. Мне пока не повезло, но я над этим работаю. Тимсон с восхищением посмотрел на Клэр. Глаза у него были как стеклянные. Клэр это не понравилось. – Рад знакомству, мисс Рассел. Читал вашу колонку, шикарно пишете. Барнс сдвинул шляпу на переносицу. – Ты когда успел научиться читать, конокрад старый? – спросил он. – Ты, Клэр, его не слушай. У него жена и двое детей. – Ты меня не так понял. – В голосе Тимсона звучало наигранное веселье. – Точно. Я хотел сказать, что у него две жены. И ребенок от третьей. Тимсон обиженно улыбнулся: – Вот шутник какой, мисс Рассел. Вы же ему не верите? – Не верю. – Клэр нетерпеливо постукивала каблуком. – Ни ему, ни его писанине. Не могли бы господа перенести игру в другое место? Спасибо. – Конечно-конечно, – торопливо сказал Тимсон. – Я не знал, что это ваш кабинет. Вы уж простите. – Стоп, – вмешался Барнс. – Она, конечно, хороша, но не настолько. Дай-ка я с ней побеседую. – Он похлопал девушку по руке. – Не будь врединой, ангелочек. Дай срубить малость деньжат с нашего гостя, ну? Ты же знаешь, мне это не помешает. Плюс вентилятор есть только в твоей комнате. – Это не комната, а кабинет, – сказала Клэр. – Где, по-твоему, я работать буду? – Отдохнула бы. Всегда работаешь. Кстати, Тимми у нас человек не последний. Занимается недвижимостью. Знаешь, при желании он может таких дел в городе наворотить, что мало не покажется.