Седая женщина с крючковатыми пальцами, стоявшая позади строя, почти у леса, резко что-то начала тараторить и рвань нитки с разноцветными бусами на запястье. С каждой ниткой на защитном куполе начали появляться пятна разного цвета. Когда она добралась до черной нитки, то внутри телеги что-то взорвалось и пропитанный специальным составом тент мгновенно превратился в объятый пламенем костер. Из него тут же выскочил сам вельможа, молодая женщина и мальчишка лет двенадцати на вид. Взрыв мощного артефакта также внес сбой в работе артефактов защитников и те просто перестали работать, что привело к тому, что зачарованные стрелы, выпущенные лучниками из Северного оленя, пробили насквозь щиты, охранников, спрятавшихся за ними, и умудрились ранить тех, кто отступил внутрь. Бой закончился полным разгромом каравана при том, что потерь у северян не было совершенно. Однако потраченных зачарованных стрел было столько, что даже Уч-камам тратившие баснословные суммы на боевые артефакты смотрели бы косо. Позиция Синдзи в этом плане была принципиальна: «Ни один аретфакт не стоит жизни северянина!». Он заставлял действовать сотников максимально осторожно, несмотря на потраченные на бою артефакты и если был хоть малейший риск наткнуться на опытного мага, то заставлял отступать. Сейчас же, сотник из «Северных оленей» дейсвовал согласно приказу и прекрасно справился со своей задачей. Пусть топорно и потратив излишне много зачарованных стрел, но ему удалось главное — не допустить потерь. — Хорошо сработали, — пробасил воин из медведей рядом с сотником. — Там вельможи остались. В расход? — В расход, — кивнул лучник и подойдя к лежащему на земле воину выдернул из него стрелу с своими личными отметами на древке. — Всех в расход. И гляньте, что есть в телегах. — Сделаем, — кивнул здоровяк и направился к суетившимся у телег воинам. Сотник же, наклонился к воину и ножом распорол штанину и отрезал от нее небольшой кусок ткани. Вымочив его в крови, натекшей из раны, он подвязал получившуюся ленту себе на лук. — Заря! — кликнул сотника тот же здоровяк и помахал ему рукой, в которой держал отрубленную голову мужчины. — Тут один мелкий совсем! Ребенок! Сотник подошел к месту казни мужчины и обнаружил, рядом с мертвыми родителями трясущегося от чудовищного страха мальчишку. — В расход, — коротко приказал северный олень. — Мальчишка ведь… — пожал плечами медведь и тут же получил призрительный взгляд сотника. — Когда наши племена последний раз бились до крови, медведи пришли в мой поселок и убили моих отца и старшего брата. Мать снасильничали. Вел их «Лютый древень». — Тож когда было, — неуверенно повел плечами здоровяк. — Да и сгинул «Лютый древень». Ночью его в постели без глаз нашли, с горлом перерезанным. — Древень меня тогда тоже живым оставил, — произнес сотник не отводя стального взора от медведя. — Тоже сказал — мальчишка. — Это ты тогда Древня? — недоверчиво спросил здоровяк. — Не хочешь повторить его судьбу — не оставляй тех, кто может отомстить. Мы тут не на кулаках бьемся. — процедил глава отряда и вырвал из рук воина топор. Сделав шаг к парню он нанес несколько размашистых ударов по спине свернувшегося клубком мальчишке. И когда тот разогнулся от боли в спине, еще один точный удар, отделивший голову от тела. Подняв ее сотник приказал: — Собираем головы и все, что есть ценного. То, на чем есть герб руками без ведьмы не трогать! Северный олень отправился к телегам, но здоровяк остановил его в спину: — Лютого Древня ты завалил? Так? — Я, — повернулся к нему предводитель отряда и достал из под брони амулет в виде залитых в прозрачную смолу двух глаз. — Спросить за его смерть хочешь? — Не, — мотнул головой воин. — Лютый он потому и лютый был. Больно уж злоба в нем кипела. Сотник кивнул и продолжил путь, громко крикнув: — За дело! *** Несмотря на то, что деревня была небольшая — всего три десятка дворов, смотрелась она очень аккуратно. Ровные домики, выложенные из камня. Аккуратные ровные оградки, сделанные из камня. Наличники на окнах и красная черепица на каждом доме. — Детей увели? — хмуро спросил староста, глядя на приближающийся отряд северян. — Увели, — кивнул мужчина стоявший рядом. — Всех, кого могли — увели. Нас тут десяток остался. — Хорошо, — кивнул староста и пригладил седые волосы на голове. — Если убьют, то хотя бы на родной земле… Глава поселения стойко удерживал дрож, чтобы не показывать своего страха и спустя несколько минут оказался лицом к лицу с высоким мужчиной в легкой броне, державшего в руках лук с висящими на нем цветными ленточками. — По имперски говорит кто-нибудь? — громко спросил он, оглядывая стоявших позади старосты мужиков. — Я говорю, — кивнул староста, но даже не изобразил поклона. — Сколько в деревне народу? — спросил незнакомец. — Сейчас — десяток мужиков, — осторожно ответил седой мужчина. — Мне сюда твоих баб с детьми из схрона в лесу притащить и начать считать, или ты сам мне ответишь? — с раздражением произнес воин. — Так… сотни полторы. Две не наберется точно. — Пиши — полторы сотни, — повернул голову Северный олень к волхву, державшему на руках большую книгу, а затем задал следующий вопрос: — Как деревня ваша называется? — Белоречье, — произнес он по баритонски. — А по имперски? — Ну, так… Белая река выходит, — осторожно ответил староста. — На посев зерно есть? До зимы дотянете? — Какой посев, — хмыкнул старичок. — Тут бы с голодухи ноги не протянуть… — Врешь, старый, — вмешался молодой парень, записывавший в книгу сиденья. — Врешь и не краснеешь! — Последний раз спрашиваю: Еды до весны хватит? На посев останется? — с раздражением повторил вопрос командир. — Учти, еще раз соврешь — я твою руку себе на память оставлю! — На посев есть, но до весны голодом сидеть будем, — хмуро буркнул староста. Командир взглянул на волхва, пристально наблюдавшим за стариком и, дождавшись его кивка, громко скомандовал: — Выгружайте! Тут же двинулись пара телег и спустя пару минут перед недоумевающими мужиками начали выгружать припасы. Несколько бочек с соленой рыбой, мешки с крупой и даже один небольшой бочонок с дорогим вином, о чем свидетельствовала красноречивая надпись на баритонском. — Чего вылупился, старый? — хохотнул северянин, когда перед стариком выгрузили кучу припасов. — За тем лесом телега еще одна стоит. В ней мука. Там колесо треснуло. Чуть не придавила, баритонская поделка. — Так, это… — промямлил староста, но северянин его не стал слушать. — Лошадь мы забрали. Как тащить будете не знаю. — А с чего это племена севера о прокорме баритонского люда пекуться? — успел вставить вопрос мужчина. — А с того, что вы больше не баритонцы и земля это не Баритония! — Глядя в глаза старосте ответил Северный олень. — Земли эти теперь принадлежат племенам севера. — Как пренадлежат? Почему? — удивленно пробормотал староста. — Дай сюда мешок, — протянул руку командир и ему тут же вручили увесистую сумку. — Не можно так! Мы роду принадлежим и за нами клан стоит, что… Слова старичка оборвались, когда северянин извлек связанные за волосы человеческие головы. — Узнаешь этого? — ткнул Заря в голову вельможи. — По глазам вижу — узнаешь! Тогда уже понял, что за баба и почему с ними в упряжке малолетний? Старик побелел от страха и молча кивнул. — Тогда слушай сюда внимательно. Теперь здесь мы хозяева, во веки веков! Теперь вы по нашему закону живете, нам налог платите и с нами торг ведете. Уяснил? — А законы то… того… — промямлил мужчина. — Чего? — Ну, дак… мы ваших законов не знаем. — Сюда смотри! — предводитель вытащил из-за пазухи свиток и протянул его селянину. — Здесь закон, здесь за налог и здесь же о военном деле говорится. Старичок принял свиток, а Заря обернулся и махнул рукой.