— Мак? Ты что здесь делаешь? Парень не растерялся и указал на заготовки для ножей, из дешевого железа. — У всех нож есть. Велевку подлезать, лыбу почистить... У меня — нет. — Свой нож хочешь? — нахмурился кузнец. Мак кивнул. — Я думаю, что это можно устроить. Только учти — нож тот для дела будет! С ладонь, не больше! Парень кивнул, а кузнец взял в руки одну из заготовок, повертел в руках и протянул ее Маку. — Чего смотришь? Думаешь, я нож делать буду? *** У дома старосты стояла огромная старая яблоня. Дерево во всех смыслах выдающееся. Помимо того, что для яблони оно было очень большим, так еще и при своем почтенном возрасте умудрялось плодоносить. Большие красные яблоки, слегка вытянутой формы были очень сладкими и сочными, но сколько бы не пытались посадить семена этой яблони в другое место — никогда не выходило. Яблоню любили. Во времена засухи ее старались поливать, когда ложился первый снег — старались прикрыть выступающие корни сеном. Взрослые любили яблоню за отменный сидр, который получался из ее яблок, а детям хватало яблок и толстых низких веток. Для малышни и подростков яблоня стало своеобразным местом сбора. — Смотрите! Смотрите! — Мальчишка вскочил на ветку повыше и держась одной рукой за ствол, указал куда-то в сторону реки. Ребятня на ветке оглянулась в указанную сторону, откуда шел Мак. — Он неделю не приходил в село, — пробубнил один из ребят. — Он на рыбацком пятаке жил последнюю неделю. Мне папа сказал... — А моя мама говорит, что он ни с кем не разговаривал. — Брехня! Он у Рума нож выковал, и после этого ушел к рыбакам на неделю. Там с утра до ночи рыбу ловил. Наши только приходили забирать улов. — Ха! Ничегошеньки вы не знаете! — громко заявила девчонка с длинной русой косой. — Когда он нож себе выковал, мы его на озере лесном видели! — И что? — А ничего! Он знаете, что делал? — Девчонка обвела всех взглядом и выдержала театральную паузу. — Он тем ножом язык себе отрезал! — Врешь! — А вот и не вру! Я сама видела как он ножом себе во рту резал и кровью харкал! Лук! Скажи, ведь так и было! Мальчишка, явно старше 12-ти лет, хмуро глянул на русую девчонку и нехотя произнес: — Тебе батя сказал — не болтай! — А я чего? — Тут же нахмурилась девчонка. — Я же ничего и не сказала... Пока среди ребятни поднялся шум и разгорелся спор, Мак прошел через всю деревню и подошел к дому старосты. Там он постучал в дверь. Спустя минуту на пороге появился седой, слегка сгорбленный мужчина. — Явился, пропажа, — закряхтел он. — Ну, и где тебя носило? — Здравствуйте Диглус, — четко и ровно произнес парень. — Я рыбу ловил. Мужчина вскинул брови, услышав четкую речь от парня и по новому на него взглянул. — Рыбу говоришь? А у нас слух ходил, что ты себе язык отрезал. — Не отрезал, а немного подправил. — Мак открыл рот и приподнял язык к небу, показывая рану под языком. — Язык до нёба не доставал, уздечку подрезал. — Язык до неба не доставал, — кивнул староста и кинул взгляд на деревянные ножны и рукоятку ножа за поясом парня. — А чего к рыбакам ушел? — Молчал много, по началу языком ворочать было больно. — Ворочать больно... — повторил староста и кивнул не спуская взгляда с Мака. — Ну, а ко мне с чем пришел? У меня работы пока нет. — Слышал вы читать умеете. — Читать? — староста глубоко вздохнул и подтвердил. — Грамоте обучен. — Научите меня читать, — прямо попросил Мак. Мужчина еще раз окинул широкие плечи и мускулистые руки парня, взглянул в глаза и дернул щекой. — Пойдем в дом, — указал рукой он в сторону приоткрытой двери. В доме оказалось просторно и в то же время немного пусто. Все кровати и лежаки были расположены за печкой. Посередине комнаты стоял большой стол и пара лавок. За нее и уселся староста. — Садись, в ногах правды нет, — кивнул Диглус Маку. Парень послушно уселся напротив старосты, а тот начал рассказывать, но совсем не о том, о чем он ожидал. — Раз в три года мы налог платим в город. Налог тот по закону идет либо треть урожая за три года, либо пушниной, либо монетой. Если совсем тяжко — бывает люд обученный на торг везут. У нас два года урожая не было толком, едва концы с концами сводили, сам помнишь как по весне крапиву молодую ели. — Мак кивнул, ему было тяжелее остальных. В семью его так никто и не взял. Приходилось в прямом смысле выживать. — Монеты, что на налог мы откладывали мы на торжище потратили, даже духа горна на торг отнесли чтобы поля засеять. А теперь у нас с налогом беда. Охотников у нас отродясь не водилось, так, что с пушниной нам никак. Денег нет и продавать толком нечего, а урожай хоть и хороший будет, но... самим тоже что-то есть надо. Вот и думаем мы вместе, чем же нам налог платить. Мак сидел склонив голову, рассматривая свои огромные кулаки. Когда староста озвучил про оплату налога, парень поднял взгляд на мужчину и указал пальцем себе на грудь. — Да, парень ты справный. И снасти рыболовные плетешь, и топором работать не дурак, и в кузнечном деле малость понимаешь. Вон, нож же себе сам выправил? — Диглус вздохнул и потер столешницу ладонью. — Но ты пришлый. Мы тебя у дороги ели живого в канаве подобрали. Ты не наша кровь, по тому и греха, за продажу на нас вроде и не будет. Мак, хмыкнул, но ничего не сказал. — Ты не подумай, мы тебя не на галеры какие продавать будем. Я тебя и читать и писать выучу, счету научу, а уж грамотные всегда на теплом месте сидят, это точно, — старик говорил успокаивающе, словно и не рабство ему предлагал. — Ты пойми, у нас по другому налог отплатить не получится, а так и нам поможешь и себе место теплое найдешь. А там, чем демоны не шутят? Может и свободу, да судьбу найдешь... — Демоны шутят, — усмехнулся Мак. — Ну? Что скажешь? Парень улыбнулся иронии судьбы и кивнул. — Будь по твоему. — Вот и ладушки! Вот и хорошо! — теперь уже заулыбался староста. — А мы уж и не знали как к тебе подступиться, как быть... Мужчина поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Из него он извлек большую книгу в кожаном переплете. Мак отметил, что в сундуке виднелись еще несколько корешков книг. — Ну! Это книга не простая, ею грамоте учат. Не малой кровью в свое время досталась! Смотри и запоминай! — Диглус перевернул первую большую страницу и принялся тыкать в странные закорючки. — Этот знак — Ульта, этот — фагос... *** Спустя пару месяцев, в том же доме сидел Мак. Он читал большую книгу с мятыми страницами, а за ним с удивленными лицами наблюдали несколько мужчин. — ...третьего числа, восьмого месяца прибыли в порт Партаг. В карантине держали — восемь дней, товар не принимали, на берег не пускали. — Мак без запинок читал последнюю книгу, которая нашлась у старосты. Тех было немного, всего пять, но это была хоть немного интересная. Эта книга оказалась корабельным журналом. Записывал ее капитан и по всей видимости он был очень скрупулезен. — Эфрон, купленный у островных торгашей, пытались выкупить сразу, весь. Отказал, и слава единому! В городе продал почти вдвое дороже... Парень водил пальцами по строчкам с кривым почерком и читал вслух, а тем временем за этим же столом застыли несколько мужиков. — Не в упрек тебе, старшой, но наш дурачок деревенский за два месяца лучше тебя читать стал, — усмехнулся один из мужиков. Староста на это только дернул щекой, а другой мужик со вздохом добавил: — Вот тебе и дурачок! — Мак, остановись, — громко произнес Диглус. Парень поднял голову от книги и посмотрел на наблюдающих за ним мужиков. — Мы думали, ты до зимы буквы учить будешь, — произнес один из мужиков. — Но если так вышло — оно даже к лучшему, — староста обвел мужиков взглядом. — Тогда на торжище собираться надо. — У кузнеца с металла барахла набралось... — Сидр поспел... — Ну, значит не с пустыми руками на торжище поедем, — кивнул староста. — На неделе сбор учиним...