Голоса удалялись, и комната, где лежал маг света, окончательно погрузилась в полную тишину. В этой тишине и мраке было совершенно невозможно заметить, что присланный из ордена маг открыл глаза. Тьму в его глазах различить было тоже совершенно невозможно. * * * Женщина сморщилась и потерла запястье. — Болит? — спросил мальчишка, сидевший рядом за столом. — Немного, — покачала она головой. — Ешь быстрее, иначе от отца нагоняй получишь! Парень заработал ложкой, а женщина тем временем сложила в платок отваренный картофель, две три полосы вяленого мяса и полкаравая хлеба. Крепко завязав его, он поставила его на стол. В дом вошел мужчина, одетый в плотную стеганую куртку. — Поел? Пошли, — кивнул он в сторону выхода. Малец с безумной скоростью закинул в рот еще несколько ложек, подхватил узелок и мухой умчался в сторону выхода. Как только за ним закрылась дверь, женщина тут же выдохнула через плотно сжатые зубы и схватилась за черную метку на запястье. С безумным трудом удерживая себя в руках, она сделала несколько шагов, оперлась рукой о кирпичную печь. Несколько вздохов — и она прямо там сползла на пол, зажимая растущее на запястье черное пятно. — Деньги уплачены, пора вернуть долг, — прошептал голос в ушах. — Будешь сопротивляться — будет больнее. Очень медленно сквозь пальцы начала просачиваться густая тьма. — Будь проклят тот день, когда я согласилась… — прошептала женщина. — Будь проклята эта метка и мой долг… — Ну-ну, зачем же так? Три золотых — и вы пережили ту зиму. Три золотых — и у вас снова появилась скотина и шанс выжить. Тебе мало трех умерших от голода детей? Четвертый же живой. — Будь ты проклят! — Не сопротивляйся, женщина! — зашипела тьма, которая начала собираться в густой комок. — Я все равно возьму свое! Ты продала свою кожу! Она по праву моя! Дальше последовал удар безумной боли, который заставил женщину выгнуться и во все горло закричать. Сгусток в этот же миг проскочил внутрь ее рта, заткнув истошный вопль боли. Секунда — и из тела женщины ударили сотни игл сотканных из тьмы. Еще одна секунда — и иглы скрываются внутри тела. Из ран тут же начинает медленно и неохотно сочиться кровь. В то же время кожа начинает ходить волнами, словно под ней оказалась несколько десятков мышей. Тело начинает набухать, и из ран сочится кровавое месиво. Перемолотые в мелкую крошку кости, перемешанные с мелкими частями внутренностей, выходят через раны красным мясным пюре. Спустя полчаса тело приходит в норму и женщина открывает глаза, наполненные тьмой, и встает на карачки.. — Еще свежее, — произносит она и макает палец в кровавое пюре. Облизнув его длинным раздвоенным языком, она улыбается, обнажив острые, как иглы, зубы. Тут взгляд чудовища натыкается на раны в коже, через которые уже начинает вытекать тьма вместо крови. — Нитки и иголка, — шепчет существо. — Где-то тут должны быть нитка и иголка. * * * Суонь заметил, что надзиратели собрались вместе, чтобы пообедать, и опустил руки с тяжелым инструментом. Кирка была слегка погнутой, а деревянная рукоять уже второй день грозила развалиться. Однако исхудавший мужчина берег ее изо всех сил. За порчу государственного имущества пороли плетьми, и он прекрасно понимал, что пережить их у него шансов немного. — Будь оно все проклято, — прошептал он, глядя, как стражники собираются в небольшом домике, возведенном на скорую руку. Облизнув губы, покрытые трещинами, он обернулся к бочке с водой. Долго не раздумывая, он отправился к ней. — Суонь! Стой! Нельзя! — прошипел махавший рядом киркой мужчина. — Только по команде охраны! Однако тот уже не слушал. Едва волоча ноги, он подошел к бочке, подхватил стальную миску, стоявшую на земле, и зачерпнул воды. Жадно глотая воду, так, что она текла по лицу и бежала с подбородка, он опустошил миску и тут же зачерпнул вторую. За ней третью. Грохот от ударов инструмента стал затихать, и на каторжанине скрестились взгляды других заключенных. — Что ты творишь, ублюдок?!! — подскочил к нему другой заключенный со следами рубцов на спине. — Ты хочешь, чтобы мы остались без еды? Или думаешь, что у тебя много шансов пережить порку? Мужчина схватил его за руку, в которой Суонь держал миску с водой, но тот ее вырвал и, вновь зачерпнув воды, демонстративно неторопливо начал делать глотки, смотря заключенному прямо в глаза. — Они забрали у меня детей, убили жену и родителей, — произнес он после очередного глотка. — Они забрали все, что у меня есть! А я могу только забрать у них воду. Это все, что я могу… — Прекрати! Ты подставляешь всех нас! — рыкнул каторжник и, оглянувшись, произнес: — Работать! Если они услышат, что мы не работаем, то снова накажут! Вновь послышались удары инструмента, и вспыливший преступник повернулся к Суонь. Однако сбоку от него оказался полупрозрачный старичок. — К-к-кто ты? — заикаясь, произнес он. — Слуга. Слуга одного очень влиятельного господина, — ответил призрак. Каторжник сделал несколько шагов назад и тут же, споткнувшись о камень, рухнул на землю. Суонь же, словно опьяненный, спокойно повернул голову и уставился на призрака. — И что тебе здесь надо? — деловым тоном спросил он, словно вспомнил свою былую жизнь торговца. — Мне нужен материал для работы господина, — ответил призрак. — И у меня есть подозрения, что тут его можно добыть. — Здесь нет ничего кроме камня. — Ну почему же, — хохотнул старичок. — Тут еще есть мертвые. Суонь скосил взгляд на избушку, в которой скрылись охранники. Обычно один из них часто выглядывал, следя за заключенными. Однако из дома уже долго никто не выходил. Даже сейчас, когда звуки работы каторжников совершенно стихли. — Кто твой господин? — Мой господин — очень сильный и могущественный маг, — произнес старичок. — Могущественный и сильный маг, — повторил за призраком Суонь и повернул голову на скрипнувшую дверь. Из нее показались один за другим охранники и направились к бочке с водой. Часть заключенных тут же принялась за работу. Чем ближе они подходили, тем сильнее становилась растерянность среди каторжников. Первый охранник с виду был вполне обычным, только взгляд мутный. Только кровь на плечах и кровавое месиво на затылке портили обычную картину. За ним шел еще один охранник, с залитым кровью доспехом. Рана на шее была достаточно глубокой, чтобы не оказаться смертельной. Еще один охранник красовался ножом, торчащим из глазницы. — Я знаю, куда сваливали трупы, — произнес Суонь, глядя на приближающихся охранников. — А вы сообразительный человек, — кивнул призрак. — Думаю, ты договоришься с господином. * * * — Ты говоришь по-имперски? — спросил Мак, разглядывая худого мужчину. Тот выглядел как узник концлагеря из прошлой жизни. Худой до такой степени, что виднелись мельчайшие изгибы костей черепа. — Да. Я торговал на земле империи, — произнес он с жутким акцентом. — Знаешь, зачем я тут? — спросил темный подмастерье, глядя в глаза каторжнику. — Вам нужны мертвые. — Правильно. Знаешь, что будет с живыми? — Вам нужны только мертвые, — произнес мужчина, не отводя взгляда. — Хорошо, что ты правильно оцениваешь ситуацию, — кивнул Мак и спросил: — Куда девали мертвых? — Копали большую яму. Сваливали всех и закапывали. — Братские могилы, — кивнул Мак. — Скажешь где, и я подарю тебе жизнь. — Жизнь, — криво усмехнулся Суонь. — И что мне с ней делать? Темный подмастерье удивленно оглядел каторжанина и поинтересовался: — Что ты хочешь?