— Повелитель знает… знает, что вы идете в храм… — Какой храм? — уточнил Буран. — Храм предвестника… Сердце предела… Последняя надежда Шимата, которую… Тело еще сильнее забилось в судорогах, и спустя несколько секунд тело лича не выдержало и превратилось в вонючую лужу. От мертвого мага осталась одна одежда, не осталось даже костей. — У нас большие проблемы, братец, — произнес Буран, как только ритуал закончился. Плевок хмуро взглянул на старшего брата, и тот пояснил: — Этих магов послали, чтобы уничтожить нас. Мы прославились. — И это проблема? — Нет. Проблема в том, что существует «Сердце Раккоташ», и это последняя надежда Шимата. * * * — Что это вообще такое «Сердце Раккоташ»? — хмуро поинтересовался предводитель паладинов. — Мы знаем не больше вашего, — развел руками Плевок. — Раккоташ — дракон, который был превращен в предел. Ни больше ни меньше. Но то, что сказал лич под печатью подчинения, не подвергается сомнению. Это сердце существует, и они считают это своей надеждой. — Где находится этот храм? — задумчиво поинтересовался предводитель клириков. — Мы понятия не имеем, и, более того, сам факт о нашей известности… он настораживает. — Неизбежно. О вас много болтают среди простого народа. Кто-то осуждает, кто-то восхищается, — пожал плечами паладин. — Давайте лучше думать, что нам делать. — А разве мы можем с этим что-то сделать? — взял слово Буран. — Единственный вариант, чтобы выяснить, что происходит, — это отправиться в глубь территорий Шимата и найти этот храм. — Предлагаете глубокую разведку? — поинтересовался клирик. — Это больше похоже на полноценную операцию в тылу, — покачал головой паладин. — Вот только в отличие от шпионов Шимата вы пойдете вслепую. — Вы имеете в виду, что отправите их одних? — удивленно вылупился клирик на предводителя армии «Белоснежной розы». — А ты предлагаешь привести в этот храм всю нашу армию? Уж если кто и пройдет, то небольшая слаженная группа. В конце концов им не надо никого штурмовать, не надо никого похищать. Только выяснить, что такое «Сердце Раккоташ» и чем оно нам угрожает! Паладин взглянул на Плевка, и тот кивнул. — В связи с новой угрозой — вперед не рвемся, — выдал новый приказ Паладин. — Пока мы не выясним, что это за сердце, — никаких полномасштабных сражений! — А как же… — открыл было рот клирик. — Отступать. Поступить на подготовленные позиции и ждать! * * * Синдзи уже давно перестал упиваться победой и топить сознание в бокалах с вином. Не радовали женщины и не манили золотые безделушки. За долгое служение сначала Кобаду, а затем Амору парень многое повидал, и только свобода в последнее время манила все больше и больше. Да, кое-что все еще заставляло душу трепетать, но это были лишь ночные кошмары, в которых он раз за разом раскидывал доски в завалах своего родного дома, под которыми была погребена его мать. — А городишко-то торговый, — проскрипела за плечом старуха. — Может, оно и не надо его в разнос? — Когда мне твое мнение понадобится — я у тебя обязательно спрошу, — фыркнул Синдзи, наблюдая, как трое северян вытаскивают тюки со склада. Чуть в стороне за ними парочка баритонских солдат вытащила за волосы визжащую женщину в порванной одежде. За ними выскочил мужчина с сединой в волосах, но не успел он выкрикнуть и слова, как клинок одного из солдат перерубил ему горло. — Грех на душу берешь, — морщилась старуха, наблюдая за разгулом войск северян. — Одним больше, одним меньше, — пожал плечами парень. — Надо хорошенько думать, прежде чем убивать переговорщиков. Я такое не спускаю. — Ты тоже хорош! Наобещал с три короба, а в итоге город в разнос пустил! — Я еще раз тебе говорю: я не первый раз города оставлял нетронутыми. Но я не спущу мертвых северян! За каждого буду кровью брать! — Так и брал бы с мужиков! Почто девок портить? Торговый город — кладезь золотой! Сколько с него добра можно было бы взять! — не унималась старая. — Ты сотню северян потерял, а за их жизни можно было бы золота по весу взять! — И давно ты жизни воинов севера в золоте считать начала? — ледяным тоном произнес Синдзи. — Сколько нынче воин севера стоит? А? Что молчишь, старая? Поди и меня в золоте посчитала? Боевой конунг засунул руку под кожаную куртку и выудил оттуда небольшой кошелек. Он извлек из него медную надломленную монету и протянул ее старой ведьме. — Это твоя цена, — произнес он, вкладывая в ее руку монету. — Даже медный грош для тебя много. Старуха скривилась в злобной улыбке, но ничего не ответила, проводив Синдзи гневным взглядом. Боевой конунг же пошел неспешным шагом к последнему оплоту сопротивления, который находился в большом каменном здании с высокими украшенными входными воротами. — Конунг, — метнулся к Синдзи здоровяк из медведей. — Приказано вас ждать. — Что тут? — Вельможи, — пожал плечами здоровяк. — Заперлись и говорить отказываются. Синдзи уставился на медведя неодобрительным взглядом, но тот сразу же сделал шаг назад и затараторил: — А то не моя воля! Я бы их давно поджог! То ваш приказ — все, кто крови знатной, с местным корольком повязаны, — всех к вам живьем! — Кто? — кивнул парень на запертые двери. — Балакает, что родич прямой Шиматского королька. Синдзи кивнул и, подойдя к двери, хорошенько по ней пнул. — Кто такие? Из-за двери послышалась возня, а спустя несколько секунд из-за нее послышался ровный и уверенный голос: — С кем имею честь разговаривать? — С боевым конунгом северных народов, — коротко ответил парень. — И этот конунг хочет знать, кто называет себя прямыми родственниками правителя Шимата. — Для начала я бы хотел удостовериться в нашей безопасности и… Синдзи с каменным лицом сделал пару шагов назад и вытянул в сторону ворот руку. Сжав ее в кулак, он заставил магией воли превратиться мощные деревянные двери в труху, которую тут же вынесло на улицу. За дверью оказался подросток, с ужасом глядящий на Синдзи. — Кто ты такой? — повторил Синдзи, не выдав ни единой эмоции. — Я… я… — ТЫ НЕ ПРОЙДЕШЬ! — рявкнул широкоплечий воин, выскочивший перед парнем. Телохранитель пытался преградить путь неизвестному, но, вместо героической позы, он за секунду потерял голову, обе руки и одну ногу, распавшись на части, словно конструктор. — Долго я буду ждать ответы на свои вопросы? — не сводя взгляд с подростка, поинтересовался конунг. — Я младший сын… младший сын непризнанной жены… повелителя… Синдзи глубоко вздохнул и сделал шаг внутрь помещения, где у стены стояли несколько воинов в латах и один маг с дрожащими руками. — Как тебя зовут, — устало спросил парень и одним движением руки заставил стул со скрипом подъехать к нему. — Сулим, — проглотив комок в горле, ответил парень. — Я сын… Сын повелителя Шимата. Я… — Я так понимаю, что тебя он не признал, а это значит, что по имперским меркам ты бастард.