— Ты ничего не путаешь? — обратился он к Ольге. — Нет, — игриво ответила она. — Мы тогда учились в старших классах. Внутри у Даниила все похолодело. «Что она хочет этим сказать?» — спросил он сам себя, но тут же услышал кричащий внутренний голос, который заявлял ему, что он и сам все прекрасно понимает, и что Ольга слишком тонко чувствует все, и что она, разумеется, все знает. — Ой, нет. Я, кажется, напутала, — развела руками Ольга. Она чуть пошатнулась. — Помнишь, Лида, ту историю, ну, про Даниила и сестру Егора? Как ее зовут? Алина? Вот уж красивая романтическая история. Лидия Витальевна покачала головой. — Ну, это же было так давно, — сказала она. — Не будем вспоминать… — Но почему, Лида? Разве это не то, что следует вспомнить во время застолья? Я, конечно, не сильна в том, как правильно строить разговор, ведь во мне нет тонкости аристократки, — Ольга залилась смехом. — Молодость! Такая чистая и светлая любовь! Давайте еще выпьем! Все молчали. Ольга повернулась к мужу. — Даниил, почему ты не рассказывал мне об этом? Мне кажется, муж должен говорить жене правду, разве нет? О том, с кем и как он проводит свое время. Ты ведь мне тоже об этом говорила, Лида! Муж должен знать свое место, — она подмигнула Петрову. Перевела взгляд на Лидию Витальевну. — Думаешь, не стоило говорить об этом при Данииле? Да нет же ничего важнее, чем правда. Вы со мной не согласны? Егор, ты как считаешь? — Хватит! — тихо прорычал Даниил. — Собирайся, Ольга. Мы идем домой. — Ну уж нет! Я хочу немного повеселиться! — в глазах Ольги вспыхнуло пламя. — Давайте еще выпьем! За долгую и счастливую жизнь! Рядом с любимыми! Отозвался только Петров. Он поднял стопку. Посмотрел на жену. — Ой, ну ты-то куда! — вспылила она. Даниил тем временем встал из-за стола и протянул Ольге руку. Вторую руку он сжал в кулак. — Пойдем. Уже поздно. — Нет. Я сама решу, когда будет поздно! — возмутилась Ольга. — Тебе и впрямь следует пойти домой, — вмешалась Лидия Витальевна. Ольга одарила ее ядовитой ухмылкой. — Что, прям так подчиниться своему мужчине?! Ну как-то против правил, Лида! Даниил продолжал стоять. Он почувствовал на себе долгий взгляд Егора. В какой-то момент друг встал из-за стола и направился к нему. — Пойдем… — коротко сказал он Даниилу. Вместе они прошли на кухню, где творился вполне себе праздничный беспорядок. Противень наполовину утонул в мыльной воде в раковине. Грязные тарелки выстроились в нестройную башенку. — Я отведу ее домой, — с ходу сказал Егор. — С тобой она никуда не пойдет. — Вот уж семейный консультант нашелся! — не выдержал Даниил. — Думаешь, ты лучше меня знаешь мою жену? — Я думаю, что я ТЕБЯ ни хрена не знаю! Егор в пылу ткнул Даниила пальцем в грудь. — Мог бы и рассказать мне о том, что милуешься с моей сестрой! — Ничего такого нет! — возразил Даниил. — Я, может, пару раз подвозил ее домой. Ничего такого. — Конечно, — коротко сказал Егор. Последовала какая-то крайне паршивая немая сцена, на протяжении которой два друга пялились в разные стороны, не зная, что сказать и как быть дальше. Никакого развития событий. Еще была сцена, в которой Егор уговаривал Ольгу подняться из-за стола и пойти с ним. Даниилу казалось, что он смотрит трагикомедию, и ему порой было смешно, а порой — чертовски грустно. Он снова удалился на кухню, достал из кармана телефон. Перечитал эсэмэску, в которой Алина желала ему страстного секса в новом году. Много скобочек напоследок. В тот момент он больше всего хотел почувствовать вкус ее мягких губ. В холодильнике он нашел бутылку коньяка. Пять звездочек красовались на этикетке. Откупорив бутылку, он отпил из горла. Услышал плач Ольги. Сдержав порыв вернуться в гостиную, подошел к окну и открыл форточку. Захотелось на свежий воздух. После была какая-то череда разговоров, морозный воздух, колкий снег, еще разговоры, какая-то ругань, танцы, снова морозный воздух… * * * Рано или поздно веселье заканчивается и наступает тяжелое похмельное утро. Открыв глаза и кое-как сфокусировав взгляд на простенькой люстре, Даниил подумал, что, если придерживаться логики «как встретишь новый год, так его и проведешь», дела у него в следующие триста шестьдесят шесть дней — високосный же — будут обстоять не самым лучшим образом. Подумав об этом, он подполз к краю дивана и выдал наружу если уж и не все, то большую часть того, что было съедено и выпито за прошлую ночь. Благо, рядом с диваном стоял тазик. Тяжелый занавес чуть приоткрылся, и Даниил попытался сообразить, где он находится. Квартира Егора. Знакомый узор обоев. С трудом поднявшись с дивана и размяв затекшую шею, Даниил отправился на разведку. В соседней комнате он наткнулся на мирно посапывавшего, лежавшего в кровати Егора. Кивнув спавшему другу, он пошел на кухню, где выпил стакан воды и простоял минут десять с опущенной головой, упираясь руками в край стола. Память не возвращалась, да и сил не было, чтобы собрать события прошлой ночи в единое целое. Такого дикого похмелья он не испытывал с того злополучного декабря. Прошел год, и вот он снова в отправной точке. А тому пацану могло бы исполниться шестнадцать… Даниил говорил себе, что слишком много сожалений, что он и сам в какой-то степени жертва. Все же, ему хватало здравомыслия для того, чтобы не впадать в истерику и самобичевание, всячески призывая окружающих к помощи. Он сам справится с этим чертовым похмельем длиною в целый год. Проснулся Егор. Посмеявшись, рассказал, как вытаскивал Даниила из сугроба, из которого тот не мог вылезти, потому что ушел в него с головой. Сказал, что Даниил отправился на дискотеку, ну а что делал там — тайна, покрытая мраком, ведь в это время Егор был занят тем, что отводил пьяную Ольгу домой. — Твою ж мать, — протянул Даниил, выслушав друга. — Хорошо хоть, что ты догадался мне на телефон позвонить, — усмехнувшись, сказал Егор и вынул из пачки сигарету. — Иначе я тебя бы попросту не нашел. Знаешь, у меня в загашнике есть как минимум три истории про выпивших мужиков, которым приспичило уснуть на морозе и которые в итоге остались без пальцев рук и ног из-за такой фигни. — Да уж. Веселого мало. — Но не плакать же! И то верно. Даниилу подумалось, что он очень хочет к Ольге. Он мог называть себя дураком сколько угодно, но понимал, что просто так не сможет отказаться от нее. И пусть его отношение к ней с годами сильно трансформировалось, он понимал, что все еще что-то было. Он горел. Да. Однажды он горел, потому что были чувства к Ольге. Прошло, увы. Но ему нужно гореть, просто необходимо! Продолжать, несмотря ни на что. Потому он захотел Алину. Но и потому же оставался с Ольгой. Мыслить Даниилу было по-прежнему сложно, потому он, выпив бутылку пива, вернулся на диван, дабы полежать еще полчасика, а после подняться и с более-менее свежей головой отправиться домой, где, разумеется, его ждал неприятный разговор. Но как иначе? — Спасибо, что позаботился о моей жене, — сказал Даниил. — И обо мне. — Без проблем, — ответил Егор, стоя в дверном проеме. Засыпая, Даниил думал о том, как важно иметь хороших друзей. Наверное, стоит быть порядочным человеком, и жену свою любить, и не изменять ей. И не воровать деньги у бандитов. Уж точно нет. И еще… опять этот пацан. И там, и тут. Мерещится ему. Снится. В свете фар. Да. Было светло. Он не мог не заметить этого пацана. «Не строй из себя праведника. Ты уже слишком много дров наломал», — слышал он свой внутренний голос. 6 Из дневника Юры Мальцева 17.01.2007 Мне кажется, что я пожалею об этом, но… я опять влезаю в историю. И мне все меньше нравится то, что я узнаю. По городу ходят слухи, что капитана Галимуллина зарезала его же жена, Алина. Она еще зачем-то убила собаку, а после спокойно улеглась спать. Говорят, что она просто сошла с ума. Хотя можно ли просто так сойти с ума? Всегда есть причина. И еще. В тот злополучный вечер я видел дядю Даню рядом с домом, в котором жил Галимуллин. Не спрашивайте, почему я вообще упомянул это. Просто деталь. Просто потому, что он был не один. Он обнимал женщину. Стоя на углу дома, в тени, подальше от взглядов посторонних людей. Был поздний час. Что-то подсказывает мне, что это была Алина. Почему? Недавняя драка на дискотеке навела меня на эти мысли. Ревность. Чем не мотив? Опять же, дядя Даня в последнее время сам не свой. Как мне знакомо чувство бессилия, когда не можешь быть рядом с той, от которой все внутри разгорается пламенем. Это чувство заставляет тебя делать необдуманные поступки. Я ведь и сам чуть не отгреб из-за Дины. Но танец с ней того стоил. Какая-то непоколебимая сила толкает меня в спину, и я собираю кусочки головоломки воедино, но от собственных мыслей становится тошно. Дядя Даня не может быть причастен к этому. Он — хороший человек. Я знаю это. 7 Ранним утром шестнадцатого января, во вторник, Даниил ответил на телефонный звонок. Евтушенко сообщил ему, что Руслан Галимуллин был зарезан у себя в квартире.