С этими словами он взял пистолет и скрылся в ванной комнате. Виктория с округлившимися от удивления глазами посмотрела на закрывавшуюся дверь, после чего дернула прикованными к батарее руками несколько раз. Конечно же, тщетно. Раньше, когда Виктория смотрела голливудские фильмы, она все удивлялась, как же так получается, что кляп невозможно выплюнуть. Проще простого ведь. Теперь она на собственном опыте поняла, что это не так. Остается только наполнять пространство номера нечленораздельными звуками и надеяться на то, что кто-нибудь из соседей услышит, сообщит администраторше, ну а та вызовет милицию. Виктории стало смешно от одной лишь мысли, что теперь она готова положиться на действия ментов. Вот уж чудеса какие происходят! С другой стороны, для спасения собственной шкуры все средства хороши. «Водитель должен заехать за мной в половине двенадцатого. Он постучится в дверь, и, когда я не открою, он постучится вновь и тогда заподозрит неладное. Позвонит на мобильный. Обратится к администратору. Главное теперь — потянуть время. Что бы этот мент от меня не потребовал! Он в полной заднице, но еще не знает об этом…» Некрасов вышел из ванной распаренный, с голым торсом и все той же усталой улыбкой. В одной руке — стакан с водой, в другой — пистолет. Он обмотался полотенцем, которым незадолго до этого вытирала лицо Виктория. Ей и без того было тошно, а вид довольного мента и вовсе вызвал неприятное жжение в области солнечного сплетения. — Никогда бы не подумал, что буду так радоваться теплому душу, — сказал он, поставил стакан на стол и присел на корточки прямо перед ней. Взмахнул пистолетом. — Но я не об этом хотел с тобой поговорить, — он помедлил. — Я кляп вытащу, только учти: если начнешь орать — я тебя снова вырублю. Повторишь еще раз — я тебя убью. Думаю, ты знаешь, что на меня сейчас свои же охоту открыли, так что терять мне нечего — повесят одно убийство, два убийства — я все равно буду мертвее мертвого, когда за решеткой окажусь. Братва постарается, я уверен в этом. Такой вот расклад. Ну что, ты готова слушать? Виктория кивнула, и Даниил вытащил кляп, но далеко его не убрал. — Ты загнал себя в угол, — тихо сказала она, ехидно улыбнувшись. — Только я не понимаю, зачем тебе я? — Все взаимосвязано, — Некрасов развел руками. — Что ты делала в городе? — Ждала самолета… — Не ври мне! Подождать ты его могла и на месторождении. С кем ты встречалась в городе? Это по твоему указанию ту статью Тынэвири написал, а? А после решили его грохнуть, как лишнего свидетеля? Что он знал? Виктория покачала головой, засмеялась. — У тебя такая каша в голове, капитан. Ты на меня что, все грехи этого города готов повесить? — Отвечай на вопрос! — Ладно, ладно, — Виктория запрокинула голову — шея затекла. — Я встречалась с главой администрации. С Гуриным. Нужно было обсудить кое-какие моменты по поводу морского порта. Мы же теперь являемся владельцами… — Я в курсе, — перебил ее Даниил. — Что еще? — Все. Больше ничего. Про смерть журналиста я узнала сегодня утром. Можешь прочитать сообщение, оно пришло на телефон час назад. Будь я замешана, стали бы мне такое писать? — Только если это не твоя самодеятельность… — Да брось! У меня с этим Тынэвири никаких дел не было. — Даже тогда, когда вы угрожали ему? Я читал те разгромные статьи. Повторяю: не ври мне, Виктория. Даниил положил пистолет на стол. То, что он сделал дальше, удивило Викторию и даже напугало. От страха ее сердце забилось быстрее. — Я не говорил, что убью тебя из пистолета, — сказал он, возвращая кляп на место. — Я задушу тебя. Его горячие пальцы коснулись ее шеи. Поначалу Виктория даже ничего толком не почувствовала, но пальцы давили все сильнее и сильнее, и дышать было уже практически невозможно. Глаза округлились. — Ты не умрешь быстро. Просто отключишься. А потом я начну заново. Выражение лица Даниила было отрешенным, пугающим. Былая усталая улыбка куда-то пропала без каких-либо намеков на возвращение. — Если есть что сказать — кивни. Виктория кивнула незамедлительно. Даниил ослабил хватку, одной рукой достал кляп. Виктория откашлялась. Дышала она жадно. — У тебя ведь были дела с Тынэвири? — Да, были, — слабым голосом ответила она. — Мы угрожали ему. — Почему? — Гурин заказал ему серию статей. Там было много неприятного, касательно деятельности Kingston Gold… — Покупки порта. Инцидента с Тамарой Тищенко. Я прав? Виктория кивнула. — И ты лично надавила на Тынэвири, так? Не отпирайся, он мне сам рассказал об этом. — Тогда какого черта ты спрашиваешь?! — сорвалась Виктория. Даниилу это не понравилось, так что он вернул кляп ей в рот и обхватил шею обеими руками. Надавил посильнее, так, что у нее вены на лбу вздулись. Подержал так немного, пока не появилась предобморочная растерянность в ее глазах. После ослабил хватку и вынул кляп. Она долго кашляла, хватала воздух ртом. — Хватит, — жалобно попросила она. — Не делай этого. — Рассказывай, — холодно сказал Даниил. — Кто убил Анатолия Черепанова? Это был Галимуллин? — Я ничего об этом не знаю. — Знаешь, сука! Мой напарник потряс Пивоварова в Магадане. Это вы со Стивенсоном приказали ему молчать о связи Черепанова с Тамарой Тищенко. Ее смерть не была случайной, так? А он вслед за ней последовал. И еще. Ты сама сказала, что Черепанов ушел с работы по своей воле, без обид, но это все наглая ложь. Черепанова видели в городе после того, как он вернулся. Я общался со свидетелем, который «так удачно» погиб, толком ничего не рассказав. От рук другого свидетеля, на которого повесили два убийства. Прохор Кондрашов — он ведь тоже у вас работал. Верно говорю? У них было что-то на вас, и вы это что-то искали. В мае, незадолго до убийства Черепанова, был обчищен магазин Чижика. Два блока сигарет… липа, чтобы прикрыть истинную причину этого взлома. Вы искали что-то, что было у Черепанова. У Гурина. У бандитов, которые с ним в одной лодке. Поправь меня, если я что-то напутал! Не молчи, мать твою, а то я тебя задушу! Клянусь, сука, я это сделаю! Даниил остановил себя, потому что уже почти сорвался на крик. Риск того, что его услышали в соседнем номере, был слишком велик. Все же, его злость подействовала. От былой самоуверенности Виктории не осталось и следа. — Руслана Галимуллина убила не его жена. Его заказали. Выставили все так, будто это была бытовуха. Но нет же. Я принялся копать, и, когда копнул слишком глубоко, меня решили поставить на место. Статья, убийство журналиста — хороший ход. Против меня теперь весь чертов город, и вся милиция на уши поднята. Но кому все это нужно? Если это не вы — то это Гурин. Или бандиты. — Но… — Виктория закашлялась. — Одно не связано с другим. — Ошибаешься. Есть две вещи, которые не давали мне покоя, — Даниил помедлил. — Первая — это способ убийства. В случае Марины Ивлевой — подружки Черепанова, алкоголички — и в случае Руслана Галимуллина — один и тот же почерк. Мастерски перерезано горло. Без бойни. Второе… — Что? — Убийца — если он один — всегда оказывался на шаг впереди. Всегда знал, как будет поступать оперативная группа. И самое важное — он оставил в качестве улики досье по делу Галимуллина, которое мог заполучить только в отделе. Он не мог пройти просто так, не вызвав подозрения. И это навело меня на мысль… Он снова помедлил. — Я сейчас скажу фамилию человека, которого вы наняли, чтобы разделаться с Анатолием Черепановым. Если я прав, ты просто кивнешь мне. Иначе, клянусь, я удушу тебя. Все поняла? — Да. 28 Солнце едва выглянуло из-за сопки и уже через полчаса вновь скрылось за горизонтом. В прогнозе погоды по радио поздравили горожан с первым после долгой полярной ночи солнечным днем и еще сказали, что к вечеру ожидается усиление ветра. Порывы до тридцати метров в секунду. Помотает, конечно, но не самый сильный «южак». Слушая радио, Евтушенко курил сигарету и смотрел в окно. В квартире он был один — домашние были кто где, а сам он взял на работе перерыв на два часа. Решил заскочить ненадолго домой, поесть борща и немного полежать на диване. Прошлый день оказался непростым, но впереди, казалось, все должно было быть еще хуже. Нужно беречь силы. Именно в этот напряженный момент Евтушенко почувствовал, что устал. Не смертельно, а, скорее, в соответствии со своим возрастом. Но ведь раньше ему казалось, что это чувство никогда его не настигнет; что он всегда так бойко будет рваться в работу, удивляя при этом коллег. Ничего подобного. Да и от кофе порой сердце стучало как-то быстро, становилось неуютно. «Пора бы сделать передышку», — подумал он. Прошлый свой отпуск — который длился всего-то неделю — Пал Палыч потратил на поездку в Магадан ради общения с Пивоваровым. А зачем, спрашивается? «Надо бы запланировать поездку всей семьей на юга, — продолжал размышлять он. — Жена, младший сын. Может, даже получится старшего уговорить, хотя он сейчас в таком возрасте, что все самому хочется делать и находиться подальше от „приставучих родичей“». А еще Пал Палыч с нетерпением ждал звонка Даниила. Он не знал, где тот провел ночь, жив ли он вообще, и как-то даже разволновался. «Дурное чувство, — подумал майор. — Будто мне родных сыновей не хватает. Так еще и этот демон…» Вспомни солнце — вот и лучик! Бзззз… протяжно гудел телефон в виброрежиме. — Ты как? — машинально ответил или спросил — нужное подчеркнуть — Евтушенко. — Нормально. Но об этом после, — Даниил закашлялся. — Сделай для меня две вещи: узнай адрес нашего коллеги по цеху и поговори с Киреевой… * * * Двумя часами позже Евтушенко постучал в дверь кабинета. Сержант Киреева встретила его вопросительным взглядом. — Пал Палыч… — чуть кивнула она. — Катя, мне нужно с тобой поговорить, — с ходу начал майор, закрывая дверь на замок. — О том, что случилось в мае прошлого года, когда вы с Трофимовым следили за домом Марины Ивлевой.