В салоне вертолета было шумно, так что Евтушенко приходилось чуть ли не кричать. — Не просто так ведь вливают, — предположил Даниил. — Да конечно! Город, по сути, золотая жила, с месторождениями поблизости, с этим морским портом, который в девяностые годы похерили. Ты же помнишь то время, когда здесь все было хорошо? Ты еще пацаном был, но точно помнишь. Даниил кивнул. Посмотрел в иллюминатор. Тундра, совсем уже освободившаяся от снега, желтела, чернела, проваливалась в редких болотах и взбухала сопками с пологими склонами. Спустя полчаса в поле зрения появилась огромная территория вахтового поселка с синими крышами офисов и фабрики, жилых отсеков и электростанции. Между собой все эти строения были соединены огромным коридором, так что Даниилу увиденное напомнило МКС, которую частенько показывали в новостях. Несметное количество контейнеров, выстроенных ровными рядами рядом с рабочими зонами; пересечения дорог; громады топливных резервуаров — все это выглядело массивно и, в сравнении с тем же городом, аккуратно. Даниилу казалось, что он смотрит на детально проработанный макет. Когда же Ми-8 снизился достаточно, чтобы можно было рассмотреть людей у вертолетной площадки, это ощущение покинуло его. Милиционеров лично встречал управляющий месторождением, «добрый друг русского народа» Майкл Стивенсон. Именно так он представился гостям из города, говоря на ломаном русском. Высокий брюнет в костюме, средних лет, с зачесанными назад темно-каштановыми волосами. Внешностью, как показалось Даниилу, сугубо американец. Впрочем, американцев он видел только в кино. Стивенсон стоял рядом с рабочими в белых касках, в рабочих жилетах, и отчетливо выделялся на их фоне, да и вообще, на фоне всех рабочих процессов, проходивших на территории месторождения: в движении, в разработке, в точечной работе лабораторий. Начальство должно выделяться, должно заявлять о себе. — Пойдемте, — сказал Стивенсон, указывая ухоженной рукой на машину — припаркованный около вертолетной площадки черный внедорожник Nissan Pajero. Уже в машине, сидя на заднем сиденье рядом с Евтушенко, Даниил смотрел по сторонам и никак не мог привыкнуть к навязчивой красоте, странной, северной, но не той, которая была знакома Даниилу с детских лет. Тех лет, когда были лишь крепкие руки и стремительные взгляды, кожаные куртки и пыжиковые шапки. Технологии врывались в жизнь, да, но здесь, посреди тундры, Даниилу столкнуться с ними было даже как-то страшно. Будто существовал какой-то заговор или неведомое доселе существо, вроде Ктулху, на хвост которого Даниил невзначай наступил. — Мы сейчас направляемся в мой офис, — объяснил Стивенсон. — Если вы хотите перекусить, я могу уже сейчас заказать вам что-нибудь важное… нет, как это правильно… особенное из нашей столовой. Приедем как раз к столу. — Нет, спасибо, — улыбнулся Евтушенко своей профессиональной, едва заметной и ни о чем не говорящей улыбкой. — Давайте сойдемся на паре чашек кофе, окей? Иностранец кивнул и тоже улыбнулся. Тем временем внедорожник проехал мимо фабрики — самого большого на территории месторождения здания, напрочь лишенного окон, но с обилием ворот с автоматически опускающимися створками. — Вы неплохо разрослись, — сказал Евтушенко, подавшись чуть вперед. — Да. Большая часть комплекса построена за прошлый год, — с неприкрытой гордостью объявил Стивенсон. — Но в недалеких планах — расширение. Приезжайте еще через год — застанете тут настоящий мегаполис. — Ну, будем надеяться, что работа не заставит нас приезжать сюда слишком часто. Иностранец кивнул, но, похоже, не совсем уловил смысл сказанного, потому промолчал. Впрочем, вскоре внедорожник остановился у административного здания. В кабинете Майкла Стивенсона, уютном, как минимум, деревянной отделкой стен и крепким паркетом без каких-либо намеков на скрип, было все необходимое: письменный стол с удобным кожаным креслом, диван для гостей, журнальный столик и шкаф с документацией. Был даже мини-бар. Даниил подумал, что такое дополнение было ни к чему. Уж очень наводило его на мысли о старых детективных историях, где два сыщика непременно попадают в такой вот кабинет, где на троне восседает один из злодеев — тот, что держит под контролем мрачный город. Злодей предлагает сыщикам выпить крепкого… Стивенсон злодеем не выглядел, да и выпить не предложил, ведь имелось кофе в фарфоровых чашках, так что вскоре мысли свои Даниил счел глупыми. Просто вспомнил все кабинеты, в которых ему доводилось когда-либо работать. Вспомнил кабинеты коллег. Ни у кого из них не было мини-бара. Куда уж там простым смертным до таких излишеств! Был бы свой кабинет и еще стол со стулом — уже хорошо. — Не будем ходить вокруг да около. Перейдем сразу к делу, — начал Евтушенко и кивнул будто бы сам себе. — Я бы хотел задать пару вопросов о Черепанове Анатолии Васильевиче. Вы помните такого рабочего? Он числился у вас на руднике водителем. Стивенсон выдержал короткую паузу. — Должен признаваться, я не помню имена всех сотрудников, да и в лицо не каждого знаю, — сказал он. — Сами посудите: больше тысячи рабочих, смены по два месяца, определенная текучесть кадров. У нас хороший коллектив, и все сотрудники — прекрасные специалисты, но размах… Да вы и сами все видели. Это же целый вахтовый поселок. Если нужна информация о сотруднике, с минуты на минуту прибудет начальник кадрового отдела, Виктория. Она ответит на все ваши вопросы. Но удалите… нет, как это правильно… утолите мое любопытство: почему вас заинтересовал этот человек? — Его полуистлевшие останки были найдены несколько дней назад на берегу залива, в городе, — прямо ответил Евтушенко. — Проводится расследование. Стивенсон нахмурился. Покачал головой. — Это печальное известие. Насколько я знаю, город — место довольно тихое. Я бывал там несколько раз. Когда находишься в таких поселениях, кажется, что вся жестокость больших городов остается далеко. Мне все это знакомо. Я ведь и сам родом из маленького канадского поселка. — Все же, люди везде одинаковые. Бывают плохие, а бывают еще хуже. Евтушенко отпил кофе, поставил чашку на блюдце. Он не спешил. — Но ведь и у вас здесь случались трагедии, — добавил он. — В прошлом году, например… На этот раз Стивенсон подался чуть вперед, прищурившись. Улыбнулся, но сдержанно. Даниил внимательно наблюдал за реакцией иностранца, продолжая слушать разговор. Он и сам не знал, о чем идет речь. Евтушенко не ввел его в курс дела. — Мы говорим о единичном случае, — спокойно сказал Стивенсон. — Инцидент на производстве. Несчастный случай. К сожалению, несоблюдение техники безопасности может привести к таким последствиям. Потому у нас проводятся тестирования на знание правил ТБ. Увы, человеческий фактор — это вопрос, который постоянно остается без ответа… Стивенсон не успел договорить, ведь в кабинет, постучавшись, вошла женщина лет тридцати, блондинка с короткой стрижкой, в пиджаке, накинутом поверх футболки, и джинсах. Броский стиль одежды — по мнению Даниила, и вовсе мужской — контрастировал со строгой нордической внешностью. В руках она держала две толстые папки с документами. — Добрый день, — приветствовала блондинка находившихся в кабинете мужчин. — Знакомьтесь, — подхватил Стивенсон. — Это Виктория — начальник кадрового отдела. Последовало короткое знакомство, после которого Виктория села за стол рядом с управляющим и положила папки с документами перед собой. — Наши гости хотят узнать информацию о нашем бывшем сотруднике… Но Виктория была подготовлена, так что сразу открыла одну из папок и передала лист с анкетой Пал Палычу. Тот, кивнув, взял листок и, мельком взглянув на него, положил на стол. Устремил свой взгляд на Викторию, после — на Стивенсона. — Ну, вы же понимаете, что анкету мы могли и факсом запросить, — усмехнулся майор. — Нам больше интересно узнать, каким сотрудником был Черепанов и по каким причинам уволился. — О причинах своего ухода Анатолий ничего не говорил, — сказала Виктория. — Я лично принимала заявление. Стандартная процедура. Несмотря на то что у нас здесь хорошие условия труда и достойная зарплата, рабочие находят причины для увольнения. Семейные люди, как правило, стремятся работать ближе к дому. Некоторым не подходят условия Крайнего Севера — это тоже очень важно. У людей в возрасте часто развивается метеозависимость. Сами знаете, какие перепады температур случаются в этих краях. — Да, это все понятно, — перебил Евтушенко. — Скажите, а вы были в курсе, что Черепанов имел судимость? Стивенсон и Виктория переглянулись. — Да, конечно, — ответила Виктория. — Мы принимаем на работу сотрудников в соответствии с законодательством РФ. Судимость Черепанова была погашена на момент его трудоустройства. Какие причины для отказа могут быть? — Ну мне-то не рассказывайте, — майор вновь усмехнулся. — Находится миллион и еще тысяча причин отказать бывшему зеку. Кому такие отбросы вообще нужны на работе? Тем более у вас здесь, считай, клочок заграницы, все чинно, никаких тебе алкашей на бульдозерах и запоев на две недели. Что заставило вас быть такими снисходительными? — Закон обязывает, товарищ майор, — холодно ответила Виктория. — Черепанов, будучи квалифицированным сотрудником с опытом работы на большегрузных машинах, нам подошел. Никаких инцидентов с его участием зафиксировано не было. Человек честно отработал свое и ушел, предоставив заявление на увольнение по собственному желанию, — она выдержала паузу. — Что еще вы хотите узнать? — Находился ли погибший с кем-либо из сотрудников в дружеских отношениях? — вмешался Даниил. — Нам нужно опросить их, и чем скорее, тем лучше. Виктория перевела холодный взгляд на старшего лейтенанта. Видом своим она давала понять, что дерзить не стоит. Стивенсон теперь выступал в роли наблюдателя. Потирая покрытую щетиной щеку, он наблюдал то за Викторией, то за Даниилом. — Да, — Виктория призадумалась, посмотрела на Стивенсона. — Он дружил с коллегой. Его зовут Николай Пивоваров. — Нам нужно пообщаться с ним. — Скорее всего, он сейчас на смене. Уточним, а вы можете пока подождать, — предложила Виктория. — Я провожу вас в жилые отсеки. На том и порешили. Повисла недолгая пауза, которую нарушил Стивенсон со своим предложением. — Может, желаете выпить? Есть односолодовый виски восемнадцатилетней выдержки. Подарок уважаемого губернатора. Даниил машинально отказался, подался назад. Так, словно притронулся к горячей поверхности и резко отнял руку. Евтушенко тоже отказался, сославшись на службу и то, что пить во время работы — дело грешное, а заодно вспомнил не особо смешной анекдот про выпивку, русских и американцев. — И, да, — добавил, улыбнувшись, Стивенсон. — Я не американец. Я родом из Канады. Николай Пивоваров, как оказалось, был на выходном. Рабочие сутки сменились сутками здорового сна, досуга в бильярдной, тренажерном зале или перед экраном телевизора (или компьютера, кому что нравится) в специальной комнате. Также имелось кафе, где иногда по вечерам выступала местная музыкальная группа. О способах провести время, свободное от работы, поведала Виктория во время пятиминутного путешествия по коридору, соединявшему административное здание с жилыми отсеками. Она шла чуть впереди, так что походила на экскурсовода. Евтушенко и Некрасов же походили на двух уставших туристов. — У нас даже теплица имеется, в которой выращиваются патентованные салат и укроп, — не без гордости в голосе поведала Виктория. Не нужно было иметь навыки и знания психолога, чтобы ощутить, насколько сотрудники месторождения были привязаны к своему рабочему месту и сколько уважения проявляли к нему и всему, что с ним связано. Это касалось и Виктории, и Стивенсона, и тех людей, что встречались Евтушенко и Некрасову во время импровизированной экскурсии и с которыми заводила разговор Виктория. Это касалось и Николая Пивоварова. Плотный мужичок невысокого роста, сорока с небольшим лет. Ямочка на подбородке. Бакенбарды. Вообще, он походил на человека из другого времени, того самого, когда Евтушенко был еще молод и не имел глубоких морщин на лице, а Даниил и вовсе был сопляком. Разговор с Пивоваровым состоялся в его же комнате. Уютное помещение с кроватью, письменным столом, светильником и небольшим шкафчиком. Табличка «Не курить». Стеклопакет. Из окна открывался вид на дорогу, ведшую в город, и окружавшую ее бескрайнюю тундру. — Каким человеком был Черепанов? — спросил Евтушенко. — Да я ж не брат родной ему, — ответил, пожав плечами, Пивоваров. — Да и разговоров задушевных мы не вели. Не к месту, да и бутылку-другую тут уж не раздавить. Сухой закон. Толик… ну, работящий мужик. На самосвале, как на коне наездник. Молчаливый. — Так, а что по поводу увольнения он говорил? Почему? Куда собирался? Не мог же он просто молча написать заявление, ничего никому не сказать. — Да… сказал, что поищет работу на материке. Сказал, что от полярного сияния и снега устал, хочет поюжнее, в родные края. Дурак, конечно. Что ж там делать, на материке? — А вы сами из Магадана? — спросил Даниил. — Да. Как будто в другой район на работу катаюсь. Пара часов на самолете — и я уже на месте. Тут ведь полоса неподалеку расположена. — Удобно, — подхватил Евтушенко. — Ну а Черепанов ведь через город восвояси добирался? Он вот когда уволился, еще неделю в городе провел. Чем он там мог заниматься? Были у него там друзья-знакомые? Или родственники? — Вряд ли, — Пивоваров покачал головой. — Никогда не говорил об этом. — Так о чем-то вы разговаривали? — Евтушенко повысил голос, не выдержав. — Или Черепанов что, как заправский шпион, в молчанку играл? О чем же вы дружили с ним? — Что случилось-то? Почему вы вообще интересуетесь Толиком? — Интересуемся — значит, надо так, — отрезал Даниил. Было понятно, что ничего нового узнать от Пивоварова не получится. В сухом остатке по Черепанову имелась стандартная анкета при трудоустройстве, крайне блеклые воспоминания коллеги и… ничего другого. — С Тамарой Тищенко был знаком Черепанов?