Спустя два с лишним часа они разогнули наконец спины. – Я не говорю, что тут нечисто, – сказал Эд, – пока еще рано. И, между прочим, не припомню никого, кто мог бы желать Чезу смерти. – Ну а я думаю, целый список наберется, – возразил помощник. – Да? Ты о ком? – Не прикидывайся, Эд! Сам знаешь, что за хрен был Чез. Шлялся по бабам, блудил как кот мартовский. И до женитьбы, и после, и с девчонками, и с замужними. Кобели на собачьей свадьбе и то поскромней будут. – Да ну, не все так плохо было, точно тебе говорю. Ну да, бабник, но не убивать же его за это! – Я о том толкую, что многим в городе он был поперек горла. Ревнивым мужьям, к примеру. Наверняка это кто-то из его знакомых. И не только его, а и наших тоже. Вряд ли Чез сюда полез бы с чужаком каким, – предположил Джо. – Разве что здорово задолжал кому-то не из местных. Впутался в историю, а мы ни сном ни духом. Но чтобы отсюда столкнуть Чеза Эндрюса, сила нужна немалая. Непростое дело-то. – У меня есть кое-кто на примете, – сказал Джо. 6 Лодка и мальчик 1952 Однажды утром в кухню зашел Па, свежевыбритый, в мятой рубашке с воротником на пуговках, и сказал, что едет автобусом в Эшвилл, по армейским делам. Он считал, что пенсию по инвалидности ему недоплачивают, и ехал разбираться, дня на три-четыре. Прежде он никогда не говорил Киа, куда едет, зачем и надолго ли, и она, стоя рядом в куцых штанах на лямках, лишь молча глядела на него. – Да ты у нас, оказывается, глухонемая, – буркнул он и вышел с веранды, хлопнув дверью. Киа смотрела, как он хромает по дорожке, загребая левой ногой, и пальцы у нее сжимались в кулаки. Все ее бросают, уходят по дорожке прочь, один за другим. Когда он на повороте вдруг оглянулся, Киа подняла руку и замахала что есть силы. Пусть хоть что-то его да удержит. Па махнул в ответ – коротко, небрежно, и на том спасибо. Ма ведь даже не обернулась. Киа пошла к лагуне, где, сверкая на солнце крылышками, плясали над водой сотни стрекоз; дубы и густой кустарник окружали лагуну, нависая над ней, будто своды пещеры. Приблизившись, Киа остановилась как вкопанная – у берега на привязи покачивалась лодка Па. Уплыть бы на ней в болото – но отец узнает, отлупит ремнем. Или веслом, что стоит у двери, – Джоди окрестил его “милости просим”. И все-таки любопытство потянуло ее к лодке – металлической плоскодонке, на которой отец рыбачил. Киа ходила на ней сколько себя помнила, чаще всего с Джоди. Иногда он ей давал порулить. Она даже знала, как выйти извилистыми ручьями и протоками, сквозь водный лабиринт, к морю. Хотя океан был совсем близко, едва ли не сразу за деревьями, окружавшими хижину, на лодке сначала нужно было плыть в противоположную сторону – вглубь материка, через сплетение проток, тянувшееся много миль, прежде чем выйти к морю. Но Киа в свои семь лет никогда еще не плавала одна. Лодка покачивалась на воде, привязанная хлипкой веревкой к бревну. На дне мусор, рваные сети, смятые пивные жестянки. Забираясь в лодку, Киа сказала вслух: – Надо бензин проверить, как Джоди учил, чтобы Па не заподозрил, что лодку брали без спросу. – Она потыкала в отверстие ржавого бака камышинкой. – Наверно, хватит чуть-чуть покататься. Киа, под стать заправскому угонщику, огляделась, сдернула с бревна веревку и оттолкнулась веслом от берега. Облачко стрекоз бесшумно разлетелось перед ней. Не в силах устоять, Киа дернула трос и отпустила, когда мотор затарахтел и повалил белый дымок. Она схватилась за румпель, слишком сильно выкрутила ручку газа, и лодку круто развернуло, мотор заскрежетал. Киа убавила газ, и лодка, пофыркивая, выровнялась. “Если что не так, сбрось газ. На холостой ход”. Чуть прибавив скорость, Киа обогнула поваленный кипарис – фр-фр-фр! – потом бобровую хатку. И, затаив дыхание, повернула к выходу из лагуны, еле видному из-за кустов ежевики. Ныряя под низко нависающие ветви деревьев-великанов, не спеша проплыла сотню ярдов, вокруг плюхались в воду с коряг черепахи. Киа плыла будто сквозь изумрудный туннель: внизу ковер из ряски, сверху зеленый свод. Деревья наконец расступились, и ее встретило высокое небо, густые травы, птичьи крики. Должно быть, так видит мир цыпленок, когда пробьет скорлупу, подумалось ей. Киа двинулась дальше – тоненькая девчушка в лодке, – а впереди ветвились, переплетались бесчисленные протоки. “В сторону моря все повороты – левые”, – учил ее Джоди. Киа вела лодку вниз по течению бесшумно, малым ходом. В тростниках белохвостая олениха с олененком-подростком пили из ручья. Оба встрепенулись, подняли морды, с которых капала вода. Киа не остановилась, чтобы не спугнуть их, этот секрет она усвоила, наблюдая за дикими индейками: не веди себя как хищник, и животные не станут вести себя как жертвы. Просто не обращай на них внимания, плыви себе мимо. Киа так и сделала, а олени стояли неподвижно, как две сосенки, пока она не скрылась за островком травы-солянки. Впереди лежала цепь темных лагун, окруженных дубами, и Киа вспомнила: в дальнем конце есть протока, что ведет в широкое русло. Несколько раз Киа упиралась в тупики и возвращалась, искала другой поворот. Старалась запомнить все приметы, чтобы не заблудиться. Наконец перед ней открылось русло – всюду, куда хватало глаз, синела вода, будто в нее опрокинулось небо с облаками. Киа заметила, что вода в ручьях убывает, – значит, начался отлив. Когда вода отступит – а это может случиться в любую минуту, – часть проток исчезнет и она застрянет на мели. Придется плыть наперегонки с отливом. Когда она огибала островок высокой травы, океан – серый, суровый, неспокойный – стал вдруг хмуриться. Волны сталкивались, исходили белой слюной, с ревом бились о берег, будто не знали, куда девать силы. А потом затихали, распластываясь пенными языками, – и так до нового всплеска. Прибой будто дразнил ее, звал в открытое море, но без Джоди она не отваживалась выйти на простор, да и назад пора. В небе на западе выросли гигантскими свинцовыми грибами грозовые облака, того и гляди лопнут. До той минуты поблизости не было ни души – ни людей, ни лодок, и Киа удивилась, когда вышла в большое русло, а там, в тростниках, – мальчик, в такой же ветхой лодчонке, удит рыбу. Придется пройти от него совсем близко, футах в двадцати. Волосы у Киа были спутаны, на замурзанных щеках дорожки от слез – настоящее дитя болот. Ни полупустой бак, ни близкая гроза не пугали ее так, как встреча с человеком, тем более с мальчишкой. Мама учила старших сестер остерегаться мальчишек: если ты беззащитна, мужчины превращаются в хищников. Киа, кусая губы, думала: “Что же мне делать? Мне же его не обогнуть”. Краем глаза она посматривала на мальчишку. Худой, золотистые вихры выбиваются из-под красной кепки; постарше, лет одиннадцати-двенадцати. Киа подплыла к нему с каменным лицом, а он вдруг улыбнулся тепло и открыто и притронулся к кепке – так кавалер приветствует даму. Киа слегка кивнула, поддала газу и прошла мимо, глядя перед собой. Цель была у нее одна – скорей добраться до знакомых мест, но где-то она, должно быть, свернула не туда и, дойдя до второй цепочки лагун, никак не могла отыскать протоку, что вела домой. Киа кружила и кружила возле корней дубов и зарослей мирта. В душу закрался страх. Все травянистые берега, песчаные косы, излучины казались теперь на одно лицо. Заглушив мотор, Киа поднялась, расставив пошире ноги, чтобы не упасть, вглядывалась в тростники, но ничего не увидела. Опустилась на сиденье. Заблудилась, и бензин вот-вот кончится. Да еще и гроза надвигается. И отцовскими словами стала она проклинать брата за то, что уехал. “Чтоб тебя, Джоди! Чтоб ты сгорел! Чтоб у тебя дым повалил из задницы!” Лодку тихонько повлекло по течению, и Киа всхлипнула. Облака, сгущаясь вокруг солнца, неслись над головой – грозно, бесшумно, закрывая небо, отбрасывая тени на прозрачную воду. Того и гляди начнется гроза, но это еще полбеды. Если она припозднится, Па может вернуться и поймет, что она взяла лодку. Киа повернула назад: вдруг тот мальчик еще не ушел? Несколько минут – и вот он, поворот; впереди широкое русло, а возле дальнего берега – мальчик в лодке. Взлетели спугнутые цапли – цепочка белых флажков на фоне свинцовых туч. Киа впилась в мальчика взглядом. И подойти к нему страшно, и не подойти тоже. Наконец она пустилась поперек русла. Мальчик, завидев ее, поднял голову: – Привет! – Привет! – Киа смотрела мимо него, в тростники за его плечом. – Ты куда? – спросил он. – Надеюсь, не в открытое море. Гроза собирается. – Нет, – отозвалась Киа, глядя в воду. – Что-нибудь случилось? У Киа перехватило горло от подступивших рыданий. Она кивнула, но слова не шли с языка. – Заблудилась? Киа снова кивнула. Нельзя реветь по-девчоночьи. – Ничего. Я и сам все время здесь плутаю. – Он улыбнулся. – А я тебя знаю! Ты сестра Джоди Кларка. – Бывшая. Он уехал. – Все равно ты как была, так и осталась ему… – Он не договорил. – А откуда ты его знаешь? – Киа метнула на мальчика быстрый взгляд. – Мы с Джоди вместе рыбачили иногда. Я тебя видел несколько раз, ты еще маленькая была. Тебя ведь Киа зовут? Киа опешила: кто-то знает ее по имени! Казалось, она обрела что-то новое, а от чего-то освободилась. – Да. Знаешь дорогу? До моего дома? – Кажется, знаю. Поплыли скорей! Вон какие тучи. За мной! Он вытянул из воды удочку, смотал, завел мотор. На ходу помахал рукой, и Киа двинулась следом. Не спеша зайдя в нужную протоку, он оглянулся и, убедившись, что Киа тоже повернула, поплыл дальше. И так на каждом повороте, до цепочки дубовых лагун. Когда он свернул в темную протоку, что вела к дому, Киа поняла, где ошиблась, уж второй раз не промахнется. Он вывел ее – хоть она и показала жестом, что дальше дорогу знает, – через ближнюю лагуну к берегу, где ютилась в лесу ее хижина. Киа свернула к поваленной сосне, привязала лодку. Он отплыл назад, встал, покачиваясь на волнах. – Все хорошо? – Ага. – Ну, мне пора, а то гроза начнется. Киа кивнула, а потом сказала, как учила мама: – Спасибо. – Да не за что. Меня зовут Тейт. Наверняка еще встретимся. Киа не ответила. – Ну пока! Когда он повернул назад, на песок упали первые капли, и Киа подумала: “Сейчас польет как из ведра, вымокнет он до костей”. Потом наклонилась к баку, потыкала камышинкой, прикрыв ладонью горлышко от дождя. Может, она и не умела считать деньги, зато твердо знала: бензин от воды надо беречь. Бензину на донышке осталось. Па все поймет. Надо сбегать в “Синг Ойл” за новой канистрой, пока он не вернулся. Киа знала, что хозяин “Синг Ойл”, мистер Джонни Лейн, называет ее семью “шваль болотная”, но ее не пугали ни он, ни ветер, ни течения. Теперь она только об одном мечтала – скорей вернуться туда, на простор, где вода, и трава, и небо. Одной ей было там страшно, но сейчас душа пела в радостном ожидании. Притягивало ее и кое-что еще: небывалое спокойствие того мальчика. Уверенность в каждом слове, в каждом движении. Легкость, непринужденность. Когда он был рядом – пусть даже не совсем рядом, а чуть поодаль, – ей легче дышалось. Впервые с тех пор, как ушли Ма с Джоди, она вздохнула свободно, до этого была лишь боль, а теперь вернулись и другие чувства. Ей нужна лодка, нужен тот мальчик.