– Как думаешь, он убьет ее? – задумчиво поинтересовался Ян. Ева сама вызвалась сопровождать его во время визита к Александре. Дело было не в отравлении его сестры – когда Ян впервые узнал об этом, он сразу помчался в поселок, а Ева, которая тогда тоже была с ним, осталась в квартире. Теперь же она заявила, что закончила какие-то важные дела и у нее появилось больше свободного времени. Это могло быть правдой – а могло и не быть. С Евой никогда не поймешь. Сейчас она сидела рядом с Яном в такси и со скучающим видом наблюдала за последними золотыми пейзажами осени. К ролику с участием Беленкова она не проявила ни малейшего внимания. Но отмалчиваться Ева не стала, ответила, не отрываясь от окна: – Вряд ли. К этому делу привлечено слишком большое внимание. Если его жена внезапно умрет, у него будут новые проблемы. А он только избавился от старых. – Это понятно, но она отсекла ему два пальца… Вопрос в том, в состоянии ли он такое простить. – Кому нужно его прощение? Он сам проморгал необходимые данные. Иногда жизнь учит и так. В любом случае, вероятность того, что он ее убьет, предельно низка. Ее семья следит за ситуацией. Их задача не уберечь ее живой, а защитить ее от худшего, на что способна психиатрическая лечебница. Ян то и дело косился на водителя такси, ожидая, когда тот вмешается в по меньшей мере странный разговор. Однако мужчина, казалось, их вообще не слушал, за все время в пути он проронил всего пару слов – в основном здороваясь и уточняя маршрут. Возможно, за долгие годы за рулем он услышал столько, что его уже ничем нельзя было удивить. В эти дни Александра не покидала свой временный дом. Чувствовала она себя уже хорошо, она изначально пострадала меньше, чем Гайя. Но тут взбунтовался обычно терпеливый Андрей, который указал, что ее детективная самодеятельность зашла слишком далеко. Он был не против того, чтобы Александра осталась в коттедже лишь потому, что это место подходило для восстановления куда лучше, чем городская квартира: свежий воздух, безопасное место для прогулок. Но Андрей больше не уезжал в Москву, он постоянно находился рядом, и сложно было сказать, от кого он охраняет Александру – от непредсказуемых соседей или от самой себя. Когда прибыли Ян и Ева, их встречала сама Александра. Недавнее отравление уже ничем не напоминало о себе, тут Андрей перестраховывался, конечно. А вот Гайя до сих пор оставался вялым, он и теперь терпеливо лежал под капельницей, гостей поприветствовал лишь ленивым движением хвоста. – Андрей ему столько лекарств проколол, что я даже половину не помню, – сообщила Александра. – Сказал, что очень похоже на отравление крысиным ядом. Он такое в клинике видел, когда домашние животные добирались до тушек отравленных ядом крыс и мышей. Она проводила их на террасу, где стоял стеклянный столик, окруженный плетеными креслами. На гладкой поверхности были небрежно разбросаны желтые и оранжевые листья, вряд ли они попали сюда случайно, скорее всего, сестра специально собрала их – просто потому, что они ее радовали. Александра ненадолго покинула гостей, а вернулась уже с большим стеклянным чайником, полным цветов и листьев, плавающих в янтарных волнах чая. Остальную посуду, ту, что потяжелее, принес Андрей. – Получается, точный яд установить до сих пор не удалось? – спросил Ян. – Хотя меня больше интересует способ отравления… Он задал этот вопрос не просто так. Естественно, они обсудили случившееся еще в первый день, Ян готов был задержать хоть все семейство Максаковых, если бы нашел минимальный повод. Однако повода не было: Александра помнила каждую минуту, проведенную в доме, каждое событие, и не было ни одного указания на то, что кто-то пытался намеренно ее отравить. Все намекало, что она пострадала случайно: просто оказалась в зоне воздействия на Веру, у которой похожие симптомы проявлялись давно и куда тяжелее. Они проговаривали это не один раз – но втроем. Теперь же Ян выводил сестру и Андрея на тот же разговор, чтобы узнать мнение Евы. Пока она не спешила ничего говорить, она смотрела только на осенний сад, роняющий последние листья на дорожки и клумбы. – Да я себе уже всю голову сломала, – пожаловалась Александра. – Еще и то, что Гайя отравился сильнее, чем я… Он вообще ни к кому, кроме меня, не приближался! – Может, все-таки перехватил где-то крысу, пока ты не смотрела? – уточнил Ян. – Э-э… А меня, по-твоему, угостил? И Вера тоже только дохлыми крысами питается, потому что в них белка много? – Ты права, не сходится. – И ничего не сходится, – вздохнула Александра. – Я ничего не ела и не пила, она мне даже не предлагала, не до того было. К тому же Вера рассказывала, что она и сама подозревала отравление, тогда проверили всю еду, посуду и даже косметику в доме. Ничего! – Возможно, зная о проверке, улики успели убрать, – предположил Ян. – Вера считает, что нет, и я ей по большей части верю. Если бы кто-то внезапно убрал посуду или ее личную косметику, она бы наверняка заметила. Что же до продуктов… Ну, их можно убрать, но след сильного яда наверняка бы остался. Да и потом, я сомневаюсь, что у Веры есть личные продукты. Они одни на весь холодильник, и никогда не знаешь, кто что схватит. – Могли распылять что-то, – указал Андрей. – Это наименее эффективный способ – но тоже работает. Это объяснило бы, почему Гайя пострадал больше: ядовитый газ скапливался у пола. Хотя, конечно, в таком большом доме это сомнительный подход… – И что, Александру так быстро накрыло бы от дыхания? – засомневался Ян. – Как-то маловероятно, – заметила Александра. – Но дело даже не в этом. Мы снова возвращаемся к проблеме контролируемого заражения. Газу не прикажешь собираться только там, где нужно. В этом доме два ребенка – Таню тоже лучше так воспринимать. Они бегают где хотят, если бы весь коттедж был отравлен, у них тоже проявились бы симптомы. Но у них ничего нет, вы же сами видели! Да и Максим Максаков… много ли сердечнику надо? Он бы первым отправился в мир иной, если бы действительно дышал ядом! Я же говорю, я все уже обдумала… Чем еще мне было заниматься под капельницей? Там скучно и уныло! – Не нужно коситься в мою сторону так, будто капельница была проблемой, а не решением, – спокойно указал Андрей. Он повернулся к Яну. – Я, если честно, тоже не совсем понимаю, что и как тут проделали. Но это вряд ли надежда на удачу, на то, что яд достанется тому, кому предназначен. Это какой-то очень тонкий расчет… Я людей лечу, а не убиваю, мне сложно понять такое. Именно поэтому Ян и привез на этот разговор человека, который чаще убивает, чем спасает. Но Ева как будто снова ушла в ей одной известную реальность. Казалось, что тему можно сворачивать, когда она наконец повернулась к остальным. Ева взяла чашку с чаем, сделала несколько неспешных глотков и поинтересовалась: – Был ли там зеленый цвет? – Чего? – нахмурилась Александра. – Ты это у меня сейчас спрашиваешь или у тебя соединение с космосом не вовремя оборвалось и до инопланетян вопрос не долетел? Кто-то другой на месте Евы сорвался бы – или продемонстрировал хоть какое-то раздражение. Ева же привычно воспринимала иронию и язвительность только тогда, когда они имели для нее значение. Сейчас, очевидно, не имели. – Помнишь ты ли в своем окружении большое количество зеленого цвета? – потрудилась уточнить она. Александра ответила не сразу. Может, ей и не нравилась Ева – как человек. Но ее интеллект сестра определенно уважала, в этом Ян не сомневался. Поэтому теперь Александра наверняка припоминала оба свои визита в дом Максаковых. В первый раз, когда она провожала туда Веру, все обошлось… Значит, зеленый цвет имел значение лишь во втором случае, когда ей и Гайе резко стало плохо. – Ну, там был зимний сад, – наконец сказала сестра. Судя по тону, она и сама сомневалась, стоит ли вообще упоминать эту информацию. – Но все растения в нем показались мне знакомыми. Я еще отдельно спросила об этом Веру, она ответила, что проверила растения, убедилась, что ядовитых среди них нет. Ей этот сад Лиза подарила, вот она и насторожилась… Но с растениями проблем нет. – Значит, это не сад. Что еще? – Да вроде, все… – Точно? – Ну, наверно… Кажется… Да не знаю я! Что за шарады вообще? – разозлилась Александра, но быстро спохватилась. – Хотя нет, подожди, кое-что было! В мастерской Веры очень красивые обои – винтажные, насыщенного зеленого цвета, прямо-таки изумрудные. – Вот и все, – кивнула Ева. И замолчала. Ян надеялся, что она продолжит, что это всего лишь какая-то драматичная пауза, пусть и не свойственная Еве. Но нет, ей действительно казалось, что все необходимое прозвучало. В одни дни выносить Еву было куда сложнее, чем во все остальные. – Нет, это не все, – терпеливо отметил Ян. – Это даже близко не все. При чем тут зеленые обои в мастерской Веры? Ева посмотрела на него с немой укоризной, как на ребенка, который интересуется, почему нельзя есть туалетную бумагу – ведь она так похожа на зефир! Но тут помощь пришла, откуда не ждали: в разговор вмешался Андрей. – Я, кажется, знаю, на что она намекает. Александра поперхнулась чаем и была вынуждена выплюнуть напиток за пределы террасы. Откашлявшись, она изумленно поинтересовалась: – Ты знаешь? Серьезно? Ты теперь говоришь на ее языке? – Нет, просто вспомнил кое-что… Стойкий зеленый краситель получают из мышьяка. И дает он как раз насыщенный изумрудный оттенок. – Откуда ты знаешь? И с каких пор? – Да я уже и сам не помню, когда именно это прочитал, – пожал плечами Андрей. – Но изучал я мышьяк достаточно долго. Что-то нужно было мне по работе, а что-то запомнилось само собой как интересный факт. Зеленый краситель из мышьяка был очень популярен во второй половине девятнадцатого века и даже в начале двадцатого. – У нее мастерская стилизована под викторианскую эпоху, – прошептала Александра. – Но так же не может быть! Допустим, тогда не знали, что клеить на стены обои с мышьяком – плохая идея. Зачем Вера сделала это сейчас? – А почему ты решила, что она сделала это сама? Тут Ян был солидарен с Андреем: вполне вероятно, Вера не знала о том, какой опасности себя подвергает. Она посмотрела картинки нужной эпохи, запомнила красивые зеленые обои, захотела такие же. А может, тот, кому нужно было избавиться от нее, принес ей готовый дизайн-проект, она просто согласилась? Понятно, почему она не заподозрила неладное. Никто бы на ее месте не заподозрил. Кто вообще ждет смерти от обоев? Вера вряд ли знала про всю эту историю с пигментом из мышьяка. Но даже если бы знала, она бы решила, что современная версия викторианских обоев точно избавлена ото всякой угрозы. Как она могла догадаться, что кто-то озадачился и воссоздал старую технологию? Это многое объясняло. Вера наверняка не пускала детей в свою мастерскую, а муж туда не заходил, потому что ему не нравился запах красок – об этом хозяйка дома сказала Александре. Зато сама Вера порой работала в мастерской часами, в такие периоды и происходило отравление. Если она закрывала двери и окна, чтобы ей не мешали и чтобы не испортить картины, концентрация яда в воздухе наверняка увеличивалась… В какой-то момент Вере становилось совсем плохо, она вынуждена была отправиться в свою спальню на отдых. Тогда молодой еще организм постепенно выводил яд. Вера не выздоравливала полностью, но выглядела и чувствовала себя значительно лучше. Это тоже не укрылось от Александры, наблюдавшей за ней. Просто раньше сестра не могла найти этому объяснения, теперь же появилась ясность. Эти «ядовитые качели» закрепились в жизни Веры. Дурой она не была, заметила неладное, даже попыталась разобраться, но все ее усилия ни к чему не привели. Она не могла найти источник отравления, на обои никто не обращал внимания. – Но почему врачи, к которым она ходила, ничего не нашли? – Александра бросила вопросительный взгляд на Андрея. – И почему не помог анализ крови, который ты делал? – Начнем с того, что для того анализа, который нужен, крови там не хватило. Но важно другое: мышьяк плохо распознается через кровь, лучше делать анализ мочи. Материалы для которого ты как раз не предоставляла. – Думаю, это не уложилось бы в типичную соседскую просьбу! Хорошо, допустим… Но другие врачи?.. – На начальном этапе могли и не разобраться, что к чему, – пояснил Андрей. – А дальше ее, скорее всего, к нормальным врачам не подпускали. Только к тем, кто говорил ей согласованные диагнозы. Человек, который организовал подобное отравление, вряд ли упустил бы такую деталь. – Да уж… Прозвучит ужасно, но… почему она вообще жива? – Потому что при таких дозах у организма есть все шансы восстановиться, если он выйдет из зоны поражения и получит хотя бы минимальную поддержку. Но для настоящего выздоровления возвращаться в ядовитую среду нельзя, а Вера возвращалась. С учетом того, что мышьяк – сильнейший канцероген, ей срочно нужно полное обследование. Хотя… Есть еще один момент, который меня несколько смущает: на нее шло все же слишком сильное воздействие. Она просто находилась в комнате с отравленными обоям. По идее, она должна была реагировать скорее как ты – слабость, головокружение… Гайя, думаю, в какой-то момент лизнул эти обои или слишком сильно прижался к ним носом, отсюда и более серьезное отравление. Вера такое вряд ли делала. В викторианских домах рядом с отравленными обоями жили годами – и умирали от развившихся заболеваний, а не отравления как такового. Вера же не мертва, но отравлена сильнее, чем я предположил бы в теории. Но я, конечно, не эксперт… Пока они обсуждали это, а Ева, казалось, вообще задремала, Ян открыл в смартфоне поисковик и нашел пару статей про те самые отравленные обои из прошлого. Читать все у него не было ни времени, ни желания, однако некоторые факты сразу бросались в глаза. – Здесь сказано, что иногда смерть в домах с такой отравой наступала очень быстро и именно от острого отравления, – указал он. – Гибли дети… целые семьи гибли! Почему настолько разный результат? – Рискну предположить, что сказывались особенности столкновения с ядом и быта, – ответил Андрей. – Если маленький ребенок умудрялся съесть кусочек обоев, то он, конечно, умирал намного быстрее, чем взрослые, которые просто жили в комнате с отравленным воздухом. Да и потом, нужно понимать, что нынешней версии центрального отопления в тех домах не было. Осенью и зимой в комнатах было холодно и сыро. Из-за этого обои напитывались влагой, отклеивались от стен, в них заводилась плесень, усугублявшая воздействие на здоровье. Как итог, в одних домах жили дольше, в других умирали быстрее. Яну казалось, что это тоже выстрел мимо цели. Им нужна была подсказка, кто и как это провернул, вот он и хватался за любые зацепки. Но эта стала бесполезной… По крайней мере, для него. Зато Александра заметно оживилась, разве что в ладоши не захлопала. – Вода! Конечно! – Менее информативная реплика, чем наверняка звучало в твоей голове, – проворчал Ян. – А ведь я тебе рассказывала, между прочим: Лиза пришла в мастерскую не просто так, она пришла с пульверизатором, цветы поливать. Вера упомянула, что этим регулярно занимается именно Лиза, потому что Вера забывчивая и недостаточно организованная. И Лиза же подарила ей эти растения.