Подвал? Мои глаза сужаются, когда я смотрю на теперь закрытую дверь за Адамом. Конечно. Это не комната, это лестница. Я возвращаю внимание к нему и почти съеживаюсь от его мрачного выражения лица. — Я пыталась найти спа. Под его щетиной напрягается мускул. — Конечно, пыталась. Теплые пальцы сжимают мой шарф, и я задыхаюсь, когда меня тянут вперед. Я бегу за широкими шагами Адама, сердце колотится о грудную клетку, когда я спотыкаюсь о собственные ноги, поднимаюсь по лестнице и спускаюсь в другой коридор. — Ч-ты все-таки… Он врывается в комнату, я следую за ним по пятам. Останавливаясь, как только мы подходим к столу, он нажимает кнопку на телефоне, но не отпускает шарф. Жар его кожи обжигает мою шею, и я резко выдыхаю. — Да, мистер Мэтьюзз? — из динамика раздается голос Стеллы. — Принеси мне черный шарф. Затем прикажи перенести вещи Эмми в мою комнату. Из моих легких высасывается весь воздух. Что он только что сказал? — Но, сэр, в наших правилах указано, что все секретари должны располагаться в женском… — Правила только что изменились. Теперь принеси мне ее шарф. Наступает пауза, затем: — Сию минуту. Звонок обрывается, и Адам наконец отпускает меня, но упорно избегает моего взгляда. Он отворачивается и проводит ладонью по рту, затем дергает воротник на шее, пока тот не расстегивается. Я наблюдаю, как он делает вдох, мышцы его спины и плеч напрягаются, затем он медленно выдыхает и поворачивается ко мне лицом. Он засовывает руки в карманы и откидывается на стол, внимательно наблюдая за мной. — С этого момента ты будешь ходить туда, куда я тебе скажу. Ты будешь отчитываться передо мной и только передо мной. Ты можешь обращаться ко мне как хочешь, мне, блядь, все равно, но ты ни при каких обстоятельствах не должна называть меня Хозяином. Что-то вспыхивает в его глазах, и мое дыхание останавливается вместе с биением сердца. — Ты понимаешь? У меня пересыхает в горле. Я облизываю губы языком и киваю. — Я понимаю. Я хотела бы, чтобы мой голос был сильным, но он такой же слабый, как и все остальное во мне. Если когда-либо и было время не быть хрупкой, то оно настало сейчас. — Я могу противостоять всему, кроме искушения. — Оскар Уайльд, поклонник леди Уиндермир Между нами устанавливается молчание. Становится так тихо, что учащенное биение моего сердца отдается в ушах. Тяжелый поток напряжения витает в воздухе, его пристальный взгляд не дрогнул, когда я протянула руку и медленно развязала золотистый шарф. Узел расслабляется, и я позволяю шелку соскользнуть с моей руки на пол. Он отслеживает каждое движение. Позади стучат каблучки Стеллы, когда она входит в комнату, а затем появляется прямо передо мной. С теплой улыбкой она начинает обматывать черный шарф вокруг моей шеи. Адам отталкивается от стола и делает шаг ко мне. Она смотрит на него, ее руки замирают. — Дальше этим займусь я. — Конечно. Не говоря больше ни слова, она протягивает ему шарф, слегка кивает нам обоим и выходит из кабинета. Он изучает меня мгновение, сердце пропускает удар от того, как его взгляд, ленивый и горячий, скользит по моему лицу. Он делает шаг ближе, затем еще один. Я задерживаю дыхание, когда тепло, исходящее от его тела, касается меня. Он останавливается, его грудь в нескольких сантиметрах от моего лица, и я чувствую, как сжимаюсь, когда до меня доходит вся разница в нашем росте. Сегодня вечером я впервые стою перед ним без каблуков, и его высокая, широкая фигура угрожает раздавить весь мой 1 метр и 68 сантиметров одним движением. Мой взгляд ползет вверх, пока я не встречаюсь с его глазами. Они сузились на мне, темнея с каждой проходящей секундой. Медленно он подносит шарф к моей шее. Кожу покалывает от осознания, когда теплые пальцы и гладкий шелк касаются горла, оставляя след вызывающий покалывание тепла везде, где прикасаются его руки. Дрожь пробегает по телу, мои глаза угрожают закрыться. Его челюсть сжимается, когда он наблюдает за выражением моего лица. Грубо потянув меня за кожу, он завязывает шарф узлом сбоку. Он не отпускает. — Я собираюсь спросить тебя об этом один раз, Эмми Хайленд. Сердце замирает, когда опасный гул в его глубоком голосе распространяется по телу. Его взгляд прожигает меня, хватка усиливается, и материал впивается в шею. — Почему ты здесь? Мои глаза расширяются, губы приоткрываются. Он застал меня врасплох, и я понятия не имею, как реагировать. Я никак не могу сказать правду. В его глазах вспыхивает искра, как будто он видит все, о чем я думаю, и внутри все сжимается. Горло выдавливает первый ответ, который приходит на ум. — Чтобы служить тебе. Он наклоняет голову и делает последний шаг ко мне, его туфли касаются моих пальцев. — И почему ты здесь, чтобы служить мне? — его голос тихий, даже терпеливый. Такой контраст с пламенным взглядом его глаз. Я провожу языком по нижней губе, легкие сжимаются, как будто его тело крадет мое дыхание. — Потому что я хочу, — шепчу я. — Я хочу служить тебе. Бабочки кружатся в животе, когда мой ответ наполняет тихий офис. Прямо сейчас, когда его губы так близко, что я почти могу попробовать их на вкус, в моих словах звучит слишком много правды. Взгляд Адама устремляется к моим губам, задерживаясь на мгновение, прежде чем он пристально сканирует каждый сантиметр моего лица в поиске лжи. Жар разливается по коже с каждой секундой, проведенной под его пристальным вниманием. Интересно, что, по его мнению, он найдет. Более того, мне интересно, что у него уже есть. Он отстраняется, и я почти спотыкаюсь о внезапную пустоту в воздухе. Его глаза ни на секунду не отрываются от моих, пока он прислоняется к углу стола. Я потираю ладони о ночнушку, наблюдая, как он медленно, тщательно потирает подбородок, большим пальцем обводит изгиб губ. — Иди. От его грозного рычания у меня сводит пальцы на ногах. — Но… — Обри сейчас должна вернуться в спа. Она сделает тебе новую, — его взгляд скользит по моей ноге, прожигая рану насквозь и выставляя мою ложь напоказ, — перевязку… и покажет тебе мою комнату. У меня в горле застревает ком. — Оставайся там, пока тебе не скажут иначе. Когда мои ноги застывают на мраморе, он приподнимает бровь и добавляет: — Если только ты не предпочла бы провести ночь с Гриффом? Вот так мои мышцы оттаивают, и я иду назад. — Да, Хоз… Предупреждающий взгляд и подергивание его челюсти останавливают меня. — Сэр. Поворачиваясь, я прерывисто дышу и удивляюсь, как, черт возьми, я в это вляпалась.