— Она пришла сюда около девяти месяцев назад. Она была одной из ваших сотрудниц. — Его глаза сужаются, когда он снова смотрит на меня. — Ее звали Фрэнки. — Высокая? Блондинка? Загорелая? — Да! Я киваю головой вверх-вниз, как болванчик, пока его губы медленно не приподнимаются. Делая паузу, я пристально смотрю на него. — Забавно. Убирая телефон обратно в карман, он пожимает плечами. — Если это не Обри или Стелла, то я с ними не общаюсь. А если я не общаюсь с ними, то нет никакой причины узнавать их имена. Между нами воцаряется тишина, когда невысказанные слова заполняют пробелы. Он не "узнавал их". До меня. Мой желудок переворачивается, но потом я вспоминаю кое-что, о чем упоминала Обри, когда я впервые приехала. — За исключением одной. Была другая девушка, на которую ты претендовал до меня, не так ли? — Если это можно так назвать, — выражение его лица становится жестче, и он двигает челюстью. — Спиши это на Райфа и его воспоминания о другой жизни. Я только потребовал, чтобы она заткнула ему рот, но я никогда с ней не разговаривал, не говоря уже о том, чтобы узнать ее имя. Она попросила нового хозяина к концу недели, слава богу. Проводя большим пальцем под губой, он делает шаг ко мне. — Какое отношение ко всему этому имеет твоя сестра? Я делаю глубокий вдох, затем поднимаю подбородок и смотрю ему прямо в глаза. — Я думаю, что она, возможно, пропала. Он приподнимает бровь. — И ты подозреваешь, что мы имеем к этому какое-то отношение. — Я не знаю. Я думаю, что это… возможно? Бросая взгляд на металлический поднос, я прикусываю нижнюю губу. — Все, что я знаю наверняка, это то, что она приехала сюда, и вскоре после этого я перестала получать от нее известия. Адам прищуривает глаза. — Значит, она принадлежала Райфу. — Что? — мои брови хмурятся. — Почему ты так говоришь? — Он единственный, кто не допускает контактов со стороны. Это отвлекает их от их… — Преданности ему, — я закатываю глаза. — Конечно, имеет смысл. Мне кажется, его губы подергиваются, но это так слабо, что я не могу быть уверена. Он переводит взгляд на стол, затем снова на меня, как будто размышляет. Через секунду он кивает в сторону выхода. — Пошли. Он направляется ко мне, затем его теплая рука находит мою поясницу, и он направляет меня к коридору. Я пытаюсь игнорировать покалывание, которое возникает при его прикосновении. — Что мы делаем? — Собираемся найти твою сестру. Она отвлекает тебя от твоей преданности мне. — Ты мой синий карандаш, тот, кого мне никогда не хватает, тот, которым я раскрашиваю свое небо. — А.Р. Ашер — Да, достань мне все, что у нас есть на Франческу Хайленд. — Сию минуту, хозяин. Завершая разговор с Обри, я открываю дверь в свой кабинет и отхожу в сторону, пропуская Эмми. Только когда она переступает порог, и ее плечо задевает мою грудь, я понимаю, что, черт возьми, я делаю — впервые в жизни держу дверь открытой для женщины — и я чертыхаюсь от этого. Она задерживается перед моим столом, проводя рукой по одному из двух кожаных сидений. Пробираясь на противоположную сторону, я наблюдаю за ней, пока расстегиваю запонки и закатываю рукава. Так вот настоящая причина, по которой она здесь. Или была. Я бросаю взгляд на ее черный шарф, и меня охватывает удовлетворение. Теперь это не единственная ее причина. Мои глаза сужаются, когда я смотрю на нее, обдумывая это. — Мы не связывались с тобой. Она качает головой, хотя это был не вопрос. — Для начала, откуда у тебя наш номер? Это не то, что мы раздаем всем подряд. Я опускаюсь в свое кресло, откидываюсь на спинку и вытягиваю ноги. Она прикусывает щеку, садясь напротив меня. — Моя сестра. — Не такая уж она и преданная, не так ли? — Нет. Все было не так. Она вздыхает и отводит взгляд как раз в тот момент, когда на столе звонит телефон. Я нажимаю кнопку громкой связи. — Говори. — Хозяин, у нас нет никаких записей о Франческе Хайленд. Я потираю нижнюю часть подбородка, бросаю взгляд на Эмми. — Ты уверена в этом? — Уверенна. Вы можете проверить сами, но… — ее слова замирают, и у меня сводит челюсть. Записи хранятся в доме напротив. Чтобы добраться туда, мне пришлось бы пройти через широкую, залитую солнцем лужайку, что не совсем входит в число моих дел. — Спасибо, Обри. Вешая трубку, я откидываюсь на спинку кресла и наклоняю подбородок. Лоб Эмми сморщен в замешательстве, ее голова трясется. Обри эффективна. Если бы это было не так, я бы не стал на нее полагаться. — Ну, мышка. Похоже, ты совершила ошибку, изменившую твою жизнь. — Это не ошибка, — ее голос звучит уверенно, но в глазах мелькает сомнение. — Я видела ее имя в журнале регистрации в спа. Я кладу руки на подлокотники и жду, когда она объяснит. — Ну, не совсем. Это было просто имя, и я предполагаю, что оно довольно распространенное. Но все же, это не может быть ошибкой. Я слышала ее. Моя сестра разговаривала по телефону со Стеллой в тот день, когда она уехала. — Как ты думаешь, что именно ты слышала? Она вздыхает и глубже погружается в кресло. — Я как раз возвращался из, эм… визита к соседке, — она отводит глаза, и моя рука сжимается в кулак, когда в моем сознании появляется фотография парня с татуировками, — когда я увидела Фрэнки через окно трейлера. Она переписывала номер со своей ладони на дно комода. Я обошла фургон сзади и начала заходить внутрь, но потом услышала ее через приоткрытую дверь. Это было странно. Она была тихой и скрытной — совсем не такой, как обычно. Когда Эмми делает паузу, чтобы провести языком по нижней губе, я стискиваю зубы. Этот разговор был бы гораздо менее отвлекающим, если бы она просто сидела неподвижно.