— Точно так же мне сказали на пробах. У, как я тогда разозлился. Думал, пошлю их всех к драконам… — Но не послал. — Нет, пришел домой, подумал до утра и решил: чешуя с ними, злодей так злодей. Поэтому меня ненавидит вся Лархарра. Я сдавленно фыркнула. — Прямо-таки вся? — Большая часть, — вот теперь он посмотрел на меня, и в глазах его плясали смешинки. — Ты даже не представляешь, сколько всего приятного можно узнать о себе в век высокоразвитых технологий. Мне на мэйл приходили письма в стиле: «Чтоб тебя драконы сожрали» и прочими пожеланиями всего хорошего, особенно когда я снимался в «Эвари». Эвари, Эвари, Эвари… — Постой-ка! Эта та история про девицу, которая разрывалась между двумя парнями на протяжении пятиста серий, и один потом от такого обращения озверел? — По сценарию он изначально был не очень хорошим. Строил пакости герою и героине. Подставил героя-партнера по бизнесу, и того чуть не посадили в тюрьму. Потом вообще похитил героиню и удерживал в подвале в цепях. Я сдавленно пискнула. — Ты держал девицу в подвале в цепях? — Да, пока она не согласится стать моей. — И как, согласилась? Рихт укоризненно на меня посмотрел. — Танни, это был бы какой-то неправильный сериал. — Ладно, — я замахала руками. — В общем, неудивительно, что тебя не любили. — Мне даже собственная сестра сказала: фу, как ты согласился играть этого типа? И это во время семейного обеда, представляешь? — Твоя семья смотрела все фильмы с твоим участием? — Не все. И не вся, — Рихт улыбнулся. — Братья до сих пор считают, что я не тем занимаюсь, но мне нравится то, чем я занимаюсь. Мне нравится каждая роль, которую я сыграл, пусть даже сейчас мне кажется, что я бы мог сделать это лучше. Но в общем-то, это я говорил к границам. К тому, что далеко не все актеры из сериалов могут рассчитывать на приглашение Джермана Гроу. Даже если у них в портфолио парочка телевизионных версий боевиков и целый один фильм, который вышел в мировой прокат. — Какой? — поспешно спросила я, чтобы вытряхнуть из мыслей имя Джермана Гроу. — «Война в его сердце». По комиксам. — А-а-а-а… — я вскинула руку. — Точно! Ты там похищал секретные технологии… — И передавал их мировому злу, да. Поэтому когда объявили кастинг Ильеррской, мне на почту снова посыпались письма в стиле: «Убирайся в свою Лархарру», «Ты — не он», и все в том же духе. М-да. — Боюсь представить, что будет, когда вылетит виарчик. То есть постер. — Почему? — Потому что на нем должна была быть Мелора. — Но на нем ты, Танни. И это правильно. Отвернулась, чтобы не продолжать тему. До центра здесь идти было недалеко (относительно, конечно), поэтому пока я пялилась на витрины бутиков, непривычно невысотные высотки и снижающиеся флайсы, мы уже вышли на главную площадь Ортахарны. Одну из самых больших по территории, раскидавшую здания, воздушные рукава и парковки на три километра от ее сердца (огромного маяка, возвышающегося на сорок этажей в высоту). Окружали его несколько фонтанов с подсветкой, бьющие в воздух, но не долетающие даже до середины. Мимо нас по специально выделенным дорожкам носились парни на аэроскейтах, людей здесь вообще было море: группа подростков у самого большого фонтана сидели спиной к воде, чуть поодаль — парень и девушка, соединенные мизинцами, как пуповиной, мимо на аэророликах пролетела спортивного вида женщина с коляской. У видеогида маяка толпились туристы с наушниками, один за другим подключающиеся к информации по беспроводной сети. Маяк символизировал сердце. Наверху, в огромной чаше горел вечный огонь, как отражение пламени иртханов, защищающих город. Когда несколько столетий назад в Ортахарне произошел налет (один из самых разрушительных за всю историю Аронгары, наравне с Ландсаррским в Мэйстоне), правящий погиб, защищая город. Оставшиеся в живых вальцгарды выводили драконов своими силами, пока не подоспела помощь, но именно тогда погибло очень много иртханов. Множество аристократических семей осталось без наследников, но они смогли отстоять город. Хотя Ортахарна была серьезно разрушена, людей пострадали единицы, и пусть моя «любовь» к иртханам была специфической, в глазах подозрительно защипало. Особенно когда мы подошли ближе, и рычащий гул, сквозь который пробивались отрывистые крики, слышные только у самого маяка, донесся как отголосок эха оставшейся в прошлом трагедии. — Невероятно, — произнес Рихт, и его глубокий голос, полный схожих с моими чувств, срезонировал так, что я срочно полезла в сумку. — Где этот дурацкий футляр… — пробормотала себе под нос. — Хочешь снять очки? — Ага. Во-первых, уже темно, во-вторых… не настолько я известна, чтобы за мной охотились папарацци. — Ну, после вчерашнего полета на руках… — Не напоминай. Футляр я так и не нашла (наверное, остался в номере), точно так же, как не нашла в себе сил залезть в сеть, чтобы посмотреть фотограммы, где Гроу несет меня на руках. Очки на мне сгущали сумерки, как бы пафосно это ни звучало, но снимать их я теперь не решилась. Все-таки полет на руках действительно растиражировали по всему миру, поэтому лучше пусть будет так. Я плотнее надвинула их на лицо, глядя на Рихта, а он смотрел на меня. Точнее, на мои губы. Интересно, что я почувствую, если… — Я помню, что ты сказала про тот поцелуй, Танни, — негромко произнес он. — Но? — Но сейчас я был бы не против его повторить. Рихт наклонился и накрыл мои губы своими, но почувствовать я ничего не успела. Меня рывком оторвало от него, или его от меня, а рычащее: — Отвали от нее! — перебило все, что было до. Пальцы Гроу сомкнулись на запястье наручниками, и меня буквально поволокли за собой. Под шум сирены флайса с мигалками, пролетающего где-то поблизости. Под крики со стороны маяка памяти. — Ты-ы-ы… — это единственное, на что меня хватило, когда я вцепилась в его руку. — Лучше молчи, — прорычало это огнедышащее режиссероподобное. Говорить при всем желании сложно, когда на тебя смотрят так, словно хотят впрессовать в камень под ногами. Ногами я и уперлась прямо в плиты, задавая максимальное торможение. Еще бы этот драконобуксир кто-то мог остановить, потому что из-под подошвы разве что искры не полетели. — Как ты меня нашел?! — попыталась вырваться, но тщетно. — Ты даже не представляешь, сколько всего можно узнать, если у тебя есть связи, — сарказм в его голосе крошился ледяными лезвиями. — И если кто-то… — кадык Гроу дернулся, — не выключил телефон, когда так торопился перепихнуться. — Джерман, ты перегибаешь! — процедил Рихт, шагая ему наперерез. Стремительное движение я уловила исключительно потому, что у меня вообще хорошая реакция. У Рихта тоже: он блокировал удар отточенным движением, уходя в сторону, а в следующую минуту Гроу прилетело под дых… бы. Он отпрянул, и кулак Паршеррда смазал воздух в миллиметрах от его пресса. С рычанием оттолкнув меня за спину, бросился на Рихта под визг проходившей мимо девчонки. Почти достал, но Рихт перехватил его запястье, одним коротким движением пытаясь увести в захват, от которого Гроу освободился с легкостью боевого танцора. Череда быстрых ударов-блоков и движений превратилась перед глазами в смазанную картину. Они друг другу не уступали: несмотря на телосложение Рихта, Гроу двигался как молния, сорвавшаяся с небес. Бросок влево, разворот. Скользящий удар, вспоровший воздух. — Дракона твоего за ногу! — выдохнул кто-то. Очередной разворот — и Рихт морщится от протянутого удара по ребрам. Новый бросок — резкий выпад в плечо и рычание Гроу сливается с моим выдохом. Сжала пальцы так, что ногти впились в ладони: если я что-то и усвоила за свою недолгую сумасшедшую жизнь, так это то, что в драку вмешиваться нельзя, сделаешь только хуже. И уж тем более нельзя вмешиваться в бои без правил, а именно это сейчас и происходило. Резкий выпад — и скулу Рихта сквозь капюшон мазнуло режиссерскими костяшками. Миг — и Паршеррд точным рывком впечатал удар ему в ребра. Я вздрогнула, до боли сжимая зубы и со свистом выдыхая воздух. Удар с двух сторон по ушам заставил Рихта дернуться и отступить назад, мощный оверхенд швырнул под ноги стоявшему сбоку парню. Капюшон слетел на широкие плечи, открывая его лицо, взгляд Гроу полыхнул зеленью, на мгновение затмевая огонь маяка. — Чешую мне в зад! — заорал кто-то. — Это же… Я бросилась к Рихту, но Гроу перехватил меня за локоть с такой силой, что я зашипела от боли. — Идешь со мной, — прорычал он мне в лицо, рывком увлекая за собой, — или Паршеррд будет платить неустойку.