На ладони дракона вспыхнуло пламя, он рывком втащил меня за собой. Вуаль огня развевалась во тьме освещая нам путь и заставляя тени скользить по стенам. Мы шли недолго, или мне так показалось: широкий шаг Даармархского не позволял остановиться, перевести дух или о чем-то задуматься. Он отпустил мою руку лишь на мгновение, чтобы ударить сомкнутыми пальцами чуть выше моего плеча в стену. Поклясться могу, никаких знаков отличия на ней не было, но глухой звук эхом прокатился по каменной кишке, а спустя миг что-то глухо лязгнуло, и камень вновь сорвался вниз, открывая нам путь. Двое хаальварнов изваяниями застыли по обе стороны от выхода, третий шагнул вперед и склонил голову. — Местар? — Свободны, — резко ответил Даармархский, увлекая меня за собой. Огромный каменный уступ природным балконом нависал над Аринтой, оставив океан справа от нас. Перекинувшиеся от замка мосты: массивные, тяжелые, с арочными опорами, протянулись к Даармархскому порту, точке вхождения в Огненные земли по воде. Многие ли отважились бы прийти сюда таким путем? Не знаю. Сейчас здесь были только рыбацкие суда, на которых в ближайшие безопасные воды выходили для ловли сетями, неизменно в сопровождении хаальварнов. Попытки использовать гарпуны или любое другое оружие были строжайше запрещены, это могло спровоцировать водных драконов, которые не подходили к берегам Даармарха уже очень давно. Город отсюда казался скоплением светлирхов, каким-то чудом поселившихся под открытым небом. Огни мерцали и переливались, мелькали перед глазами, превращая столицу в перевернутое звездное небо, расчерченное изломом огибающей его реки. Меня подтолкнули к самому краю: не сразу, но я осознала, что внизу, под уступом, укрыты входы в казармы. На раскинувшемся перед ним полигоне тенями застыли двое, светловолосый хаальварн (возможно, тот самый, что сопровождал нас?), и мальчик, на ладонях которого разгоралось пламя. Упавшая на высокий лоб прядь в отблесках рождающейся стихии казалась раскаленными нитями. Не сразу осознала, что смотрю на Сарра, который под пристальным вниманием наставника пытался сформировать огненный шар. Пламя. Его пламя проснулось! На глаза навернулись слезы, которые я перехватила, плотно сжав губы. Почти не дыша, смотрела на брата, глядя как прозрачная огненная дымка перетекает из ладони в ладонь, стягиваясь и уплотняясь. Но ведь пламя… Резко развернулась к Даармархскому, но он больше на меня не смотрел. Тяжелыми темными прядями играл ветер, резкие черты напоминали выбитый в камне профиль. Прежде чем я успела что-то сказать, он развернулся и кивнул застывшему в отдалении хаальварну. — Ритхарн! Мужчина отделился от стены, рядом с которой застыл невидимой тенью, приблизился к нам. — Местар? — негромкий вопрос. — Распорядись, чтобы эту женщину проводили в ее покои. Мэррис и остальным сообщи, что она была приглашена ко мне. Выясни, кто сегодня дежурил на западных и южных стенах, списки коридорных тоже должны быть у меня в течение часа. Хаальварн склонил голову, а Даармархский стремительно пересек площадку, направляясь к темному зеву потайного коридора. Стоило ему пересечь границу, механизм щелкнул, и стена медленно пошла наверх. Пару мгновений я смотрела на вспыхнувший в темноте огонек, а потом вьюном ушла из-под руки попытавшегося перехватить меня хаальварна. Оттолкнувшись кончиками пальцев от земли взмыла ввысь, стрелой метнулась в закрывающееся «окно». Едва успела: щелчок за спиной попрощался с оставшимся за спиной городом обрывком взметнувшего волосы ветра. Прокатившись по ледяному полу, замерла в двух шагах от ног правителя Огненных земель. В ту самую минуту, когда Даармархский обернулся. — Ты играешь с огнем, Теарин, — рождающееся в груди дракона рычание отозвалось во мне жаром беспощадного пламени. Я всю жизнь играю с огнем. Стремительно выпрямилась, оказавшись лицом к лицу с ним. — Я пришла к тебе, — повторила, глядя в расцвеченное отблесками пламени лицо. И прежде чем он успел ответить, приподнялась на носки, врываясь поцелуем в жесткие обветренные губы. Даармархский оторвал меня от земли легко, как пушинку. От земли, но не от себя, напротив — спину полоснуло холодным шершавым камнем, а рот — обжигающей, яростной лаской, когда он разомкнул мои губы, целуя с такой неистовой силой, словно хотел выпить не только мое дыхание. Меня всю. Зажатая сильным телом, я бы все равно не упала, но сейчас скрестила ноги на бедрах дракона. Чувствуя, как набирает силу его желание, как вместе с каждым сорванным вдохом в меня вливается жидкий огонь. Пламя на ладони погасло, но оно больше было не нужно, родовые узоры Даармархского полыхали так, что даже с закрытыми глазами хотелось зажмуриться. Вместо этого я сжала бедра сильнее, вплавляясь в его: напряженные, каменные, срывая с губ уже настоящее рычание, раскатами прокатившееся по коридору. Мои руки вздернули над головой, вжимая запястья в стену, горячие пальцы скользнули под лиф, сжимая сосок. Болезненно-остро, горячо: так, что теперь уже я гортанно застонала ему в губы. Чувствуя, как отзывается его тело на этот ответ, вжимаясь сильнее, чуть приподнялась и скользнула ниже. По стене. По нему. Резкий рывок — и опора стены взметнулась ввысь, Даармархский медленно поставил меня на ноги. Сумасшедший, полыхающий алым пламенем взгляд, дрожащие зрачки. Медленно стягивающиеся в тонкие опаленные нити. — Хочешь поиграть, девочка? — хрипло спросил дракон. — Хочу… — низкий, тягучий голос рождался внутри меня, отзываясь на его призыв. — Тебя. Поцелуй-укус выбил из груди дыхание и рычащий, звериный стон. Шаровары с меня сдернули так, что они жалобно треснули, одно движение — и меня снова подхватили под бедра. Пламя, плеснувшее в тело было таким сильным, что я задохнулась криком. Задохнулась от яростного жесткого проникновения, царапая ногтями вмиг разогревшийся камень. Даармархский медленно подался назад, срывая с губ выдох. Взгляд — глаза в глаза — обжигающий, острый, потянул за собой, как чувственные, на грани болезненных, ощущения. Он замер лишь на мгновение, позволяя мне привыкнуть к этой растянутости, наполненности, глубине, к текущему по венам огню. Пусть даже сейчас этот огонь не был моим, он принадлежал мне. Точно так же, как мужчина, сжимающий мои бедра. — Хочу тебя, — повторила ему в губы, скользнув кончиками пальцев по жесткой щетине. За миг до того, как сорваться вместе с ним в пропасть. Движения: резкие, сильные, отдающиеся внутри вспышками бьющей сквозь него звериной силы. Силы, по которой я так отчаянно изголодалась, скрываясь между людей, силы, от которой стоны перетекали в рычание, а сжимающиеся на смуглых плечах пальцы оставляли на коже красные полумесяцы. Я всхлипывала, падая в этот огонь, сгорая в пламени, от которого столько лет была безумно далека. Цеплялась за ускользающую реальность обрывками мерцания раскаленных родовых узоров, бликами алого огня в радужке, вокруг раскрывшихся во всю ширь зрачков. Он не отпускал моего взгляда, я не отпускала его. Вздрагивая, рывками принимая в себя эту силу, признавая его власть. Пальцы дракона сжались на моих волосах, выдергивая и так неплотно вплетенную ленту. — Моя. Теарин, — прорычал он мне в губы. Вместо ответа вцепилась ногтями ему в плечи, сжимаясь сильнее и чувствуя, как напрягаются каменные бедра под моими ягодицами. Кусала губы, чтобы не повторить за ним. Чтобы не начать кричать его имя: судорожно, в такт резким, сильным движениям, рождающим внутри сладкие, болезненно-яркие спазмы. — Теар-р-рин, — губы Даармархского накрыли мои, он брал мой рот так же яростно, как меня, и ощущения этой безумной, безрассудной принадлежности отзывались в точке соединения наших тел диким, звериным наслаждением. Врывающимся в мое тело, ударяющим снова и снова, до вздохов между поцелуями, рваных и хриплых. Миг, когда полыхнуло внутри, превратил позвоночник в огненный стержень. Раскаленные брызги плеснули в стороны, с шипением скатываясь по стенам, ногти скользнули по натянувшейся на груди тунике в глубокий вырез. Замерев дрожащей струной, я снова и снова ловила губами воздух. Жар прокатывался сладкими судорогами по телу, в такт непрекращающимся движениям. Содрогаясь, сжималась на пульсирующем напряженном желании Даармархского до той минуты, пока рычание не ударило в меня последним, яростным всплеском. Пока отголоски затихающего удовольствия заставляли всхлипывать и кусать губы. Тающие в темноте искры гасли, и вместе с ними гасли ритмы бьющего в теле огня. Даармархский чуть подался назад, и я вздрогнула от последнего болезненно-сладкого движения. Облизнула пересохшие губы, глядя ему в глаза, скользнула взглядом по шее, на которой бешено билась жилка. Кончиками пальцев повторила оставленную собственными ногтями царапину, расчертившую широкую полосу шрама. — Твоя, — признала еле слышно. Чуть подалась вперед, ощущая его снова наливающееся силой желание, и он подхватил меня на руки. Наверное, это было неправильно: позволять себе прижиматься к широкой груди, слушая глубокие сильные удары сердца. Неправильно закрывать глаза, на мгновение, чтобы унять дрожь во всем теле, особенно в неожиданно ослабевших руках. Неправильно тянуться пальцами к таэрран при Даармархском, чтобы в очередной раз почувствовать обжигающую вязь, но именно это я и сделала. Скорее, неосознанно, в надежде что раскаленные брызги, снова и снова разлетающиеся перед глазами, вполне могли бы быть им. Разорванным ошейником, не выдержавшим силы самого опасного дракона Огненных земель. Конечно, мог бы. Если бы я оказалась в сказке, которые так любила в детстве. — Мне нужно будет во что-то переодеться, — сказала я. — Когда я пойду к себе. — Когда пойдешь, — ответил он, опуская меня на низкое ложе, затопленное волнами шелковых покрывал. В эту ночь я сорвала голос, когда кричала от снова и снова заполняющего меня огня. Позволяющего чувствовать себя отчаянно живой, невероятно сильной, способной парить над землей, раскинув забытые крылья. Падать в вихри огня, взлетать к рассыпающимся сквозь опрокинутые пригоршни звезд к небесам. Впервые за долгое время не в танце. Ортахарна, Аронгара Ну хоть у кого-то секс случился. Эта странная донельзя мысль меня посетила как-то очень не вовремя: сначала я отвела глаза от экрана, чтобы передохнуть, и на этих самых глазах дверь палаты отъехала в сторону, явив всем присутствующим Леону Халлоран. Вот не пойму, какой чешуи все цепляются за мою фамилию, сестра давно уже Халлоран.